Самообман: полное отсутствие связи между субъективными представлениями о будущем и фактической реальностью. Траудль Юнге описывает многочисленные заседания и стратегии по выходу из тупика, которые ни к чему не приводили, потому что разрабатывались на основе иллюзорных допущений. Они только углубляли пропасть между мирком в бункере и событиями снаружи. «Мы были полностью оторваны от внешнего мира, – вспоминает Юнге, – и не имели представления, как там будут развиваться события».
Прерывание: точно так же, как прототипирование имеет целью создание микрокосмоса будущего, прерывание ведет к гибели будущего. В бункере это выражалось сначала через убийство собаки, на которой проверяли действие цианида, потом через уничтожение детей, а потом и остальных людей, покончивших жизнь самоубийством незадолго до победы Красной Армии.
Истребление: Траудль Юнге рассказывает, что после самоубийства Гитлера все обитатели выглядели как кучка безжизненных марионеток, брошенных кукловодом.
Окружение Гитлера было заперто в пространстве социального антизарождения, в котором имели место и загрузка, и ослепление, и не-чувствование, и отсутствие, и самообман, и прерывание, и разрушение. Рисунок 16.1 показывает, что это темное пространство становится полной противоположностью пространству чувствующего присутствия U.
Если пространство чувствующего присутствия U представляет собой структуру созидания, теневое пространство отсутствия воплощает структуру разрушения. В основе каждой лежит самоусиливающаяся динамика. U-пространство социального эмерджентного возникновения, или зарождения, базируется на энергии от использования инструментов открытых разума, воли и сердца. Напротив, истоком теневого пространства социальной патологии служит динамика тупиков – застревания в одной-единственной правде (жесткая идеология), одном-единственном центре или коллективной шкуре (высокомерие, ненависть) и одной-единственной воле (фанатизм и насилие), – одним словом, пространство отсутствия демонстрирует все ключевые черты фундаментализма.
Всю последующую жизнь Траудль Юнге задавалась вопросом: «Почему я не ушла из бункера?»
Она не смогла сделать этого, так как глубоко застряла в пагубной модели отсутствия. Динамика, с которой она боролась, теперь возвращается. ИГИЛ, глобальный терроризм, бессмысленная жестокость, всеобщие модели социального и экологического самоуничтожения: силы отсутствия не дремлют, и нам следует четко осознавать процесс и средства его выражения, с помощью которых возникает патологическое пространство социального разрушения. Вероятно, оно реализуется, когда человеческое сообщество сталкивается с критическими ситуациями, в которых связь с открытыми разумом, сердцем и волей не активируется, а, наоборот, прерывается или замораживается.
Рисунок 16.1 помогает подытожить некоторые индивидуальные черты Теории U.
• Большинство людей на земном шаре обладают опытом взаимодействия на всех четырех уровнях. Познакомившись с Теорией U, многие говорят: «Да, мне знакомы уровни 1 и 2, то есть загрузка и видение, но я не уверен, что уже встречал 3-й и 4-й, чувствование и чувствующее присутствие». Однако далее, по зрелом размышлении, вспоминая случаи из жизни и работы, большинство довольно быстро называют и счастливые случаи пересечения порога, не осознаваемые ранее.
• Движение от уровня 1 (загрузки) к глубинным уровням системы U может произойти в любой ситуации, от регулярной поездки за город для медитации до починки дома посудомоечной машины.
• В присутствии людей, действующих со своих глубинных уровней, легче самому установить связь с этими слоями. При этом с позиции глубинного уровня может действовать даже трехлетка. В других случаях это сознавание мудрости происходит иначе, бывает, с чьей-то помощью. Иногда мы именуем этот процесс руководством.
• Если вам однажды удается связаться с источником, этого, как правило, недостаточно. Аналогичный опыт был у множества людей (которые зачастую не осознавали этого). Вопрос в том, как не прерывать эту связь, как ее поддерживать. Если упустить этот момент, возникает опасность «канонизации» единственного опыта, что, в свою очередь, может ввергнуть в пространство социальной патологии (одна-единственная правда; только лишь одни мы; одна-единственная воля). Из этого закономерно вытекает следующее положение.
• Мы можем попасть из социального пространства глубокого зарождения в темное пространство антизарождения когда угодно и в любом месте. Это происходит, если мы отказываемся держать глаза открытыми и воспринимать этот мир, отвергаем желание послужить и жертвенность. Со стороны очевидно, как секретарша Гитлера застряла в системе, которая в результате удерживала ее в информационном вакууме за 11-метровыми стенами. Но разве то же самое не происходит с каждым из нас ежедневно и ежесекундно? Разве мы не испытываем соблазна погрузиться в ситуации и системы, использующие наше нежелание думать своей головой? Как и в случае с Траудль Юнге, система бьет нас точно в слепое пятно.
Как же поддерживать связь с источником? Сохранять зоркость и трезвость восприятия.
Мышление – чрезвычайно мощный процесс, который, однако, зачастую не используется и не осознается. Оно творит этот мир! Но вместо того чтобы открыть для себя творческий потенциал реального мышления, мы по-прежнему воспроизводим усвоенные из окружения паттерны загрузки, которые связаны с реальным мышлением примерно так же, как тени в пещере Платона связаны с действительностью снаружи, ярко освещенной солнцем.
Потенциал метапроцесса мышления «заморожен» в жестко фиксированных формах и тенях поля 1 (загрузка). Он пробуждается сам и будит нас, когда мы начинаем создавать связи с реальной действительностью (поле 2, видение). Он окрыляет, помогает выбраться из темницы готовых моделей мышления, когда мы строим связи с индивидуумами вокруг и осознаём, как они воспринимают ситуацию (поле 3, чувствование). И наконец, в нашем распоряжении оказывается источник огня. Истинное мышление проистекает из пламени, пламени созидания. Мы можем приобщиться к этому огню, когда возникает связь с четвертым полем – при переходе через порог.
Глава 17. Диалоговые действия
В начале этой книги, а также рассматривая
рисунок 6, я сравнил поля вокруг фермы нашей семьи с социальными, описывающими качество общественного взаимодействия. Вербальное общение – живое воплощение социальных полей и важная исходная точка для оптимизации взаимодействия. Исследуя структуры организаций и сотрудничая с ними, я сделал два наблюдения.
1. Процесс беседы воплощается в полях, и эти поля, как правило, остаются неизменными.
2. Вербальное общение представляет очень ограниченный набор типичных полевых моделей – до сих пор мне удалось выделить всего четыре.
Вот они: загрузка (поле 1), дебаты (поле 2), диалог (поле 3) и коллективное творчество, или чувствующее присутствие (поле 4). Четыре поля общения формируются и реализуются из различных внутренних пространств: «говорить то, что хотят услышать» (поле 1), «говорить то, что действительно думаешь» (поле 2), «я вижу себя частью большего целого» (поле 3) и «общение с позиции движущегося потока» (поле 4). Полевая структура вербальной коммуникации представляет собой паттерн взаимодействия, который, как только его однажды ввели, далее, как правило, воспроизводится всеми его участниками. Если наблюдается сдвиг словесного общения из одного паттерна (к примеру, вежливости) к другому (например, к выражению собственного мнения), это обычно затрагивает всех участников коммуникации, а не кого-то одного (рис. 17.1).
