— Маг-переводчик из местных, — объяснил Вяземский. — Изъявила желание сотрудничать.
— Да-да, изъявить, — скучным тоном произнесла девушка. — Только не забывать о награде.
— О какой награде идёт речь? — тут же насторожился Вершинин.
— Я желать поступить на службу Федерации, как вольный маг.
— Да хоть прямо сейчас, если хотите. Федерации… нужны маги.
— Хотеть, — заявила Ливия.
— Но в начале я выслушаю доклад старшего лейтенанта Вяземского. Хорошо?
— Хорошо, — кивнула волшебница и отправилась обратно к «гиене». — Тогда я немного поспать.
— Эриксон, ты тоже иди пока что, — обратился к Неверову Сергей. — Отгоните БТР, посмотрите что тут нам из запасов может понадобиться и отдыхайте.
— Понял тебя, командир.
Генерал и Вяземский отошли чуть поодаль.
— Текст соглашения в БТРе остался, — немного запоздало спохватился разведчик. — Принести?
— Позже.
Ну, позже, так позже.
— Воздух тут хороший, — неожиданно произнёс Вершинин. — И тепло. Чисто курорт — даже после Кавказа. Осколок в боку с Первой Чеченской ноет, а тут перестал почему-то… Что думаешь о девчонке-колдунье? Этот её магический перевод… Она, часом, мысли наши не читает? Или, того гляди, даже управлять станет…
— Маловероятно, — подумав, ответил старлей. — У меня вообще такое ощущение, что они с наставником нас дурят и язык даже магией выучить невозможно… Ну, а в целом — самые настоящие маги они — жадные до знаний. Наставник её за мой планшет явно готов был правый глаз себе выколоть. С местной магической иерархией ещё не всё понятно до конца, но похоже, что такой простолюдинке как Ливии светит до конца жизни на полях агрономией заниматься да мелкие болезни лечить. А она явно хочет больше.
— Амбиции и классовое неравенство, — хмыкнул генерал. — Знакомая история. Но ты лично ей доверяешь?
— Более-менее, — пожал плечами Сергей. — Вряд ли наша встреча на дороге была подстроена… В любом случае — лояльные маги нужны.
— Ясно. Что ещё расскажешь?
— Это у меня такой доклад вольный получается? — уточнил старлей.
— Официальную бумажку потом накатаешь, — отмахнулся Вершинин. — Сухие строчки — после, а сейчас мне нужно твоё субъективное мнение.
— О чём именно, товарищ генерал?
— О ситуации.
Расплывчато. Даже слишком расплывчато. И о чём же говорить-то?..
— Ситуация… непростая, — осторожно начал Вяземский. — Конфликт развязал Новорим, но не весь Новорим хочет с нами воевать.
— А что насчёт тех, кто на Владимирск налёт устроил и сейчас в округе бузит?
— Владимирск атаковали с подачи некоторой части аристократии — тех ещё авантюристов. А сейчас в округе неспокойно — те, кто раньше отсиделся, да бандиты всякие с мародёрами решили воспользоваться бардаком и безвластием. Принцессе Афине сейчас с нами воевать не с руки — ей бы со своей пятой колонной справиться…
— Принцесса. Что можешь о ней сказать?
— Молодая, храбрая. В ночном бою в первых рядах рубилась. Благородная. Чужое и своё слово ценит. Как лично мне кажется — вменяемая. Хоть может и мечом махать, но старается вести диалог.
— Как отнеслись к версии, что Россия и Новорим — двоюродные братья? — усмехнулся Вершинин.
— Я бы сказал… с облегчением.
— Поясни.
— Это же Рим, товарищ генерал, хоть и другого мира и времени… Для них есть просвещённый цивилизованный Рим и разной степени немытости варвары. И с варварами нормальных переговоров они вести не станут и не смогут. А так для них есть шанс сохранить лицо, признав нас равными себе.
— Поправка в меморандуме о том, кто должен вести переговоры. Кто на ней настоял — принцесса?
— Нет, Эрин.
— Апостол, гхм, смерти?
— Богини смерти, — уточнил Вяземский.
— И в чём, по-твоему, её интерес в таком поступке?
— Не могу знать, товарищ генерал.
— А если подумать? Ты сейчас эту Эрин знаешь лучше любого из нас, а информация нужна быстро — времени на долгое наблюдение нет.
Сергей задумался.
— Вот кто она вообще такая? — продолжил тем временем Вершинин.
— Чёрная жрица, двенадцатый апостол богини Эмрис, — на автомате произнёс старлей.
— Звучит внушительно… Только что это означает? Кто она — какая-нибудь архижрица Сатаны, бродячая проповедница, шериф или ещё кто?
— Насколько я понял местный культ Смерти — это явно не сатанизм, — произнёс Вяземский. — Скорее он сводится к тому, что все люди смертны и за свои поступки надо отвечать соответственно. Не религия, а скорее философское учение. Даосизм там, или ещё какая махаяна. И Эрин в таком случае не жрица, а что-то вроде Конфуция в юбке… Гхм. И с мечом в руке. Такой вот странствующий проповедник.
— Содержательно, — дёрнул щекой генерал. — Но как это проясняет её мотивы?
— Эрин говорит, что таким образом развлекается. Для местных версия почти идеальная, потому что они считают её бессмертной ведьмой, живущей двенадцать тысяч лет и в одиночку побивающей целые армии…
— Мда, дело ясное, что дело тёмное… И как думаешь, насколько это правда?
— Возраст проверить возможности, естественно нет, а в бою… Насчёт армий, конечно, преувеличивают. Очень преувеличивают. Но Эрин явно сильнее любого обычного человека и голыми руками может человек десять положить. С оружием — и все сто. Это местных — насчёт наших сил ничего сказать не могу. Вряд ли ей по зубам танк, но вот убить пехотинца — для неё почти развлечение.
— А она развлекается?
Упивается ли Эрин своей силой и убийствами? Вряд ли. На одуревшего от крови берсерка в ночном бою она походила мало — боец, опасный и не лишённый куража, но не спятивший маньяк.
— Я бы не сказал… — Сергей чувствовал себя не слишком уютно. Сухой официальный доклад, полный канцеляризма — это его стихия, ровная и привычная. Но генералу явно требовались личные наблюдения, которые ни в каком докладе толком не опишешь. — Она выглядит на двадцать лет и ведёт себя на двадцать лет. Когда — весело, когда — серьёзно. Больше весело, конечно — даже когда, гм, рубит врагов. Что ещё сказать-то? Я ж её знаю всего один день, товарищ генерал.
— А говоришь так, будто этот день длится уже не первую неделю… Хорошо, с этой Эрин ещё разберёмся. С прочими бабами вроде бы тоже… А что вообще можешь сказать по местному населению? Настрой, отношение, мнения. До социологических опросов ещё далеко, а ты ж у нас разведка — тебе глазастым и наблюдательным по должности положено быть.
— Население настроено достаточно лояльно.
— Серьёзно? После того, как мы артиллерией размазали тысячи их сограждан по окрестным полям?
