Из общего вида выбилось лишь десяток человек в кандалах под охраной троицы стражников. Все мужчины, не старше тридцати лет, крепкие, но помятые — наверняка из числа пленных мятежников…
— Наёмники, — подтвердила закончившая с покупками Эрин. — Судя по татуировкам — из вольных манипул. Если рубахи снимут, то по наколкам можно будет весь их путь отследить. Куда в первый раз завербовались, сколько манипул сменили, кто по специализации. Наёмники — народ тщеславный. Но в этот раз все эти рекомендации для них — дурной ход.
Из-за правого плеча девушки торчала рукоять мечевидной половины копья, ножны с которой она повесила за спину. А металлическую дубину подвесила слева на поясе в длинный кожаный мешочек, явно предназначенный для чего-то другого.
Вкупе с вполне цивильным сине-золотым блио всё это снаряжение смотрелось немного диковато, но жрицу это ни капельки не смущало.
— А почему дурной ход? — спросил Сергей.
— К наёмникам всегда мало претензий, если они занимаются охраной… да даже участвуют в войнах нобилей, — объяснила Эрин. — Но в случае участия в антигосударственном мятеже всё становится строго наоборот. Что с простого дружинника из ополчения какого-нибудь барона взять? Ему господин приказал, вот он и пошёл воевать. Дадут максимум полсотни плетей, да и отпустят — и никаких поражений в правах он не получит, если за ним иных преступлений не будет. А наёмники — там ведь в манипуле каждый на контракте, и получается, если уж в мятеже участвуют, то отвечать будет каждый и сполна. Эй, воин!..
— Да, ваше святейшество? — отозвался немолодой уже стражник, что сидел на грубоватом табурете рядом с заключёнными. Для них особых удобств не предусмотрели, и бывшие наёмники разместились на голой брусчатке.
— Узнал?
— А то как же, ваше святейшество. Аккурат у пролома бился — вот вашу милость и видел в деле, хе-хе… Эк вы их, а?
— Да, славная вышла битва, — кивнула Эрин. — А это кто — наёмники, небось?
— Они самые, ваше святейшество. Как там?.. Шестая северная из Сардиса, да? Этим ещё повезло — не больше десяти лет каторги. Если на частную не купят, то попадут на государственную…
Один из сидящих на земле осуждённых внимательно прислушивался к разговору Эрин и стражника, а затем что-то выкрикнул на незнакомом Вяземскому языке — странная смесь шипящих и грохочущих слов. Свой-то диалог жрица попутно переводила для Сергея, а вот наёмник говорил явно не на имперском.
— Это уорг, — объяснила апостол. — Язык северян. Судя по выговору… Да, судя по выговору, я бы сказала, что этот юноша родом из холмовых кланов. Далековато его от дома занесло-то…
— А что он сказал-то? — спросил Сергей. — Оскорбил или ещё…
— Не, нас с тобой узнал. Был среди тех, кого мы у ворот разбили… — осужденного двинул тупым концом копья стражник — не сильно, острастки ради, но тот с ухмылкой выкрикнул ещё что-то. — М! Так-так. А это уже интересно…
Эрин тоже перешла на уорг, попутно начав переводить разговор для Сергея.
— Эй, а я помню тебя! — сказал северянин. — Ты та чёрная фраваша, что дралась как одержимая. И мага в зелёном я тоже узнал. А почему не вы нас судили? В плен же вы нас взяли.
— Тебя судили по имперским законам, — ответила Эрин, с лёгким интересом разглядывая здоровяка и жестом останавливая стражника, что вознамерился отвесить болтуну ещё один удар. — Ты же наёмник — должен знать, что имперцы не судят по законам Севера.
— А я что? — пожал плечами северянин. — Старшой за нас договаривался — мне-то зачем в законы имперцев вникать?
— Молодец, чего я ещё могу сказать, — хмыкнула девушка. — Продолжай в том же духе и каторгой не ограничишься. Сколько тебе дали — лет семь?
— Все десять, — весело ухмыльнулся наёмник. — Слушай, фраваша… А ты выкупи меня. Если уж кому служить десять лет, то только тебе. Или магу этому.
Эрин холодно расхохоталась, нехорошо улыбнулась и шагнула вперёд. Её волосы словно бы всколыхнуло порывом ветра, хотя на рынке и стояло полнейшее безветрие.
— А не побоишься, северянин? Ты хоть знаешь с кем говоришь? Я — Эрин Меркурий, двенадцатый апостол богини смерти Эмрис. В твоих краях меня знают, как Соде но Сёдерхамн — Обрекающую-на-гибель. Всё ещё хочешь служить мне?
— Смеёшься, фраваша? — ничуть не смутился здоровяк. — Служить жуткой полубогине, что голыми руками разрывает врагов пополам? Хотя вот только мелкая ты больно… На севере каждый ребёнок знает, что Обрекающая-на-Гибель — это могучая воительница, ростом с двух меня и видом настолько грозная, что даже самый храбрый муж обделается от страха, увидев её.
— Надо бы наведаться на север, — озабоченно произнесла Эрин. — Всего пару веков не заглядывала, а эти акыны бородатые уже невесть что обо мне рассказывают.
— Но если ты действительно Соде но Сёдерхамн, то мне при тебе даже свиней пасти будет незазорно.
— Разведением свиней не занимаюсь, — усмехнулась девушка. — Что умеешь?
— Драться.
— Да это я уже поняла. Что конкретно умеешь?
— Могу драться один и в строю. Пешим — лучше, верхом — хуже. Владею копьём и мечом, топором большим и малым.
— Имя? Клан? Откуда родом?
— Ханвальд из клана Ширван. Земли клана — в Фемарне, к югу от Белых холмов.
— Эй, госпожа, — оживился ещё один осужденный — такой же здоровый, широкоплечий и бородатый, как и Ханвальд, но не блондинистый, а русоволосый. — Выкупи и меня!
— Да, госпожа, выкупи и Мергьорна! Каждый из нас стоит десятерых, а если нас двое — то мы и полусотню порубим!
— А ну тихо!.. — сурово прикрикнула на северян Эрин и обратилась уже к командиру стражников. — Уважаемый, а я могу купить пару варваров?
— Отчего нет? — пожал плечами тот. — Только бумаги заполним и можете забирать. Вам кого?..
Спустя полчаса Эрин Меркурий, расставшись с горстью золотых монет, стала счастливой обладательницей двух солидного вида пергаментных свитков с печатями и пары бородатых громил, на фоне которых Вяземский смотрелся тощим школьником, не говоря уже о самой жрице, которая северянам едва до середины груди дотягивала.
— Значит так, — деловито потёрла руки апостол. — Объяснять я буду только один раз — дальше начну рубить ненужные части тел. Если выясниться, что вам не нужны головы — их я срублю в первую очередь. Это понятно?
Северяне сосредоточенно кивнули.
— Хорошо. Теперь — что от вас требуется. Рабы мне без надобности — мне нужны хорошие бойцы, которых мне в случае чего будет не жаль. Слушаться меня беспрекословно: скажу умереть — умрёте, скажу танцевать — пуститесь в пляс, скажу цветы собирать — каждый по корзине принесёт. Обещаю много битв, славы и таких врагов, что о вас будут слагать песни поколениями. Человека рядом со мной видите? Его я тоже в ваши сюзерены вписала, он — мой товарищ и союзник. Кандалы с вас сейчас снимут, но без глупостей. И не пытайтесь бежать, обмануть или сломать мне шею во сне. Не умру и всё равно поймаю. А поймаю — будет худо. А я ведь поймаю. Когда четыре века назад с вашим Лонаром во плоти подралась, он убегал от меня, скуля как побитая шавка. Это тоже понятно?
