Северяне кивнули ещё более сосредоточенно. Они явно верили Эрин, что когда-то она лично навесила неиллюзорных люлей какому-то местному чёрту.
— И уясните главное. Те, что служат мне, становятся героями. Рагард Железная Рука, Кир Среброволосый, Одноглазый Сьёрдшах… Вам, думаю, не нужно объяснять, кто это. Богатств не обещаю — когда тот же Сьёрдшах умер, у него даже погребальной рубахи не нашлось. Но зато его знали во всех двенадцати Эосах
[5]. А что дурак и всё потратил бездарно — это уже не моя вина. Но вот кто пытается меня одурачить… — глаза жрицы нехорошо блеснули, а улыбка превратилась в оскал. — Как там в Долине умирающих скал? Те, кого я после Белой тризны в камень вплавила, ещё стонут?
— Стонут, госпожа, — хором ответили наёмники.
— Чудесно! — радостно воскликнула апостол. — Руки вперёд. Ниже наклонить.
Девушка обхватила тонкими пальцами массивные запястья варваров, закрыла глаза и что-то пробормотала. На тыльных сторонах ладоней северян тут же проявились замысловатые то ли знаки, то иероглифы чёрно-лилового цвета. Самое интересное в них было то, что они не были обычными татуировками, а словно бы перетекали из одного положения в другое, меняя свои очертания.
— Вот так-то, — жрица картинно отряхнула ладони. — После службы сниму. Если захотите или останетесь живы.
— Эрин, а всё-таки зачем тебе вдруг понадобилась пара этих ребят? — спросил Вяземский.
— А разве не очевидно?
Апостол повернулась спиной к северянам, каждый из которых был раза в три шире жрицы и на две головы выше.
— Я же гарант мирного соглашения! — уперев руки в боки, солидно заявила Эрин. — А у меня вид хоть и красивый, но не очень внушительный. У тебя есть сопровождение, у принцессы есть сопровождение… А я чем хуже?
* * *
К временной базе на окраине Илиона возвращались в несколько уменьшенном составе — Ливия осталась в городе, чтобы, по её словам, разыскать своего Учителя, который на почве встречи с коллегами мог пропасть даже несмотря на расположившиеся рядом иномировые артефакты.
Вяземский расшифровал это как то, что Полакс элементарно давит где-нибудь с коллегами по ремеслу кувшин-другой вина.
Пара приобретённых Эрин бойцов поездку на БТРе восприняли спокойно и без всяких криков о драконах, колдовстве и прочих демонах. Ну, железная повозка. Ну, сама движется. Возможно в другой ситуации они вели бы себя иначе, но сейчас-то рядом с ними была легендарная полубогиня, рядом с которой любые чудеса становились вполне нормальными и даже более того — ожидаемыми.
— Ты им доверяешь? — тихонько поинтересовался Сергей у жрицы по дороге.
— Северянам-то? — хмыкнула Эрин. — Договоры с их вождями обычно не стоят пергамента, на котором они написаны. Обдурить южанина для их купцов — занятие настолько же привычное, как для меня и тебя умывание. Но эти двое — воины, а выкупила я их фактически из рабства обратно на воинскую службу. С таким они никогда шутить не будут — для этого обычные северяне слишком честны. Обмануть врага — честь, обмануть того, кто протянул тебе руку помощи в трудный миг — страшное и несмываемое бесчестие. В этом плане их могут обойти только лесные фейри — те вообще патологически честны и обман ненавидят в принципе.
Ну, раз уж многомудрая апостол спокойна, то и старлею можно расслабиться. Но немного — самую чуточку. А словам о фейри он и вовсе не придал какого-либо существенного значения…
Зря.
Прибывшую на опорный пункт «гиену» встретил лично капитан Алымов, имеющий откровенно озадаченный вид.
— Серёг, а тебя тут ждут.
— Кто? — поинтересовался Вяземский, выходя из машины и подавая руку Эрин.
— Не поверишь — натуральный эльф! Точнее, натуральная.
— А чего не поверить? — хмыкнул старлей. — Вполне даже верю. Где она?
Эльфийка — Шари, насколько помнил разведчик — обнаружилась неподалёку от КПП. Фейри сидела на траве, сложив руки на коленях и прикрыв глаза. Однако стоило только Сергею и Эрин подойти, как девушка открыла глаза и поднялась на ноги.
При свете дня Вяземский обратил внимание, что цвет глаз эльфийки был не просто серый, а почти что серебристый, что смотрелось необычно, но красиво.
— Сергей из рода Вяземских, — Эрин перевела шипящую речь фейри на русский. Назвать его мелодичным язык просто не поворачивался — никаких там «Элберет Гилтониэль» и «Арвен Ундомиэль». Скорее уж, как ни странно, местная эльфийская речь напоминала арабский или фарси.
— Шари, — кивнул в ответ старлей.
— Я хотела бы отплатить за своё спасение воинской службой и принести тебе присягу вассала, — перевела жрица и добавила от себя. — Вообще-то она сказала «слово вассала», но девочка, видимо, просто не слишком хорошо ориентируется в этом вопросе.
— А вот ты, как ориентирующаяся в этом вопросе, что мне можешь посоветовать?
— А как принято поступать в таких случаях у вас в России? — невинно поинтересовалась апостол.
— В России присягу приносят только государству, — буркнул Вяземский. — Так что с ней должен решать мой командир. Простым спасибо она ограничиться не хочет?
— Тут спасибо не обойдёшься. И я бы посоветовала принять службу этой девочки, — деловито произнесла Эрин. — На самом деле это очень необычно — в подобных случаях стоило бы ожидать доброго подарка или… Фиари ценят свою свободу, а лесные так особенно — они могут служить в армии, но присягать как вассал… А ну-ка!..
Спустя минут десять обстоятельного разговора на шипящем эльфийском языке Эрин выглядела серьёзной и озадаченной, растеряв всё своё веселье.
— Помнишь того дракона с которым мы сразились на дороге? Он напал на её деревню. И, похоже, сжёг весь её клан. То-то она не захотела представляться полным именем…
Вяземский уже по-новому взглянул на непроницаемое и лишённое эмоций лицо лесной фейри. Так значит именно с таким видом она рассказывала о… Впрочем, такая выдержка вполне ожидаема от существа, живущего многие сотни лет…
— Видишь диадему на её голове? — спросила Эрин.
— Диадему? — удивился Вяземский, ведь на голове эльфийки не было ничего похожего на драгоценный венец.
— Лента на лбу, — объяснила апостол. — Одно перо означает, что она перестала считаться ребёнком, второе — первая охота. Но вышивки на ленте нет — просто узор, а значит она не прошла посвящение совершеннолетия. Ей нет и восемнадцати, Сергей — она ребёнок даже по человеческим меркам.
— Если её клан…
— Это очень-очень необычно, — покачала головой жрица. — Кланы лесных… Это ведь, по сути, большие семьи, особенно здесь — на Востоке. Воины и охотники клана могут погибнуть, но свои семьи будут спасать любой ценой. Одиночек же почти не бывает — это либо плакальщики, либо изгои… Но это преступники или мстители, а она не тянет ни на ту, ни на другую.
