— Так было задумано?! — спросили одновременно друг у друга.
Моргнули. Рассмеялись.
— Ты вышел, чтобы…?
Джек замотал головой.
— Нет. Увидел, как этот хлыщ тебя крутит, возмутился. Но, балерина, твоё платье — идеальное для танго. Специально? Ты подготовила номер?
Теперь я замотала головой, смеясь.
— Нет. Только интуиция! Ничего кроме…
— Хорошее качество для жены бизнесмена, — донёсся до нас голос Рупперта Коннен-Стоу.
— Удивительно, как танцовщица оказалась ассистентом. В России в кризис не было ангажемента? — усмехнулась Меделин.
Взгляды за столиком с изумлением обратились к королеве. Грубо. Даже для неё. Потеряла контроль?
— Отчего же танцовщица? — со спокойной улыбкой парировала я. — Конечно, я менее чем на четверть принадлежу к аристократии, однако традиции хорошего воспитания до сих пор передаются по женской линии. Я училась в балетной школе, музыкальной — по классу фортепиано и вокалу. В обычной — в классе с углублённым изучением математики. А университет закончила с дипломом лингвиста.
И, между прочим, я ни слова не наврала. Врать тут чревато — такая змея, как Меделин, может и проверить, ну, а оценки в аттестате вряд ли вызовут интерес. Тройки были, честно… Даже по физкультуре.
— Сандра специализируется по американской литературе, — добавил с гордостью Джек.
— Какое прекрасное образование, милочка! — воскликнула миссис Стейнберг.
— Откуда в Советской России дворяне? — хмыкнул Рупперт.
— Выжили некоторые, ассимилировавшись с рабочим классом. Я не скрываю, что в роду у меня есть представители обычной интеллигенции и даже крестьяне. Однако по линии бабушки соединились целых два дворянских рода: мой прапрадед был священником и сыном советника графа Шереметьева, — ответила я. Умолчала, конечно, что предки мои были жутко обедневшими, а прапрабабушка в пансионе благородных девиц часто рыдала от того, что на фоне дочерей богатых купцов и мещан смотрелась, как серая мышь в своём платьице. Мне бабушка рассказывала. Это я потом Джеку наедине расскажу при случае. Но не перед этими VIP-персонами… Тут только оборона, чередующаяся с атаками, только хардкор!
— Шереметьев? Это как аэропорт? — моргнул мой любимый мужчина.
— Как аэропорт, — кивнула я.
— Мистер Рэндалл, да вы нашли для себя истинный бриллиант! — воскликнул Гольдблюм.
— Я это знаю, — сказал Джек и снова сжал мою ладонь.
Ему льстило внимание, которое мужчины обращали на меня. Я же была равнодушна к чужим взглядам, просто поставила себе плюс в карму за выполненную миссию.
Впрочем, с той стороны стола летели ко мне отравляющие флюиды негатива. Меделин улыбалась, едва заметно поджав губы. Из-за теней подсветки казалось, что она окружена тёмной дымкой, как злая фея в сказке. Как и положено, красивая и холодная. Предупреждая очередную колкость, от которой я уже устала, я коснулась вилкой рыбы на собственной тарелке и обратилась к хозяйке вечера:
— Меделин, вы не находите, что сёмга великолепна, а вот «сливки» немного горчат?
Судя по взгляду, она поняла мою игру слов.
— Не более, чем должно. Всё дело в специях, — ответила она с надменной улыбкой и перевела разговор.
Удобная позиция, чтобы не позволить эмоциям вырваться. Оркестр заиграл вальс. Некоторые пары, заряжённые нашим танцем и расслабленные шампанским, начали танцевать. Я выдохнула и повернулась к Джеку:
— Потанцуем ещё?
— С удовольствием.
* * *
Приятно, когда мужчина хорошо танцует! Джек, кажется, едва сдерживался, чтобы не заставить меня порхать над полом. Он, большой, как медведь, нависал надо мной и смотрел совершенно влюблёнными глазами. Подумалось, что со стороны мы, наверное, смотримся, как «Красавица и чудовище» в диснеевском мультфильме. Но моё чудесное чудовище, обошедшееся, к удивлению, без единого ругательства этим вечером, было слишком красивым.
Мой первый бал! Если неудачного выпускного не считать! И я была бы абсолютно счастлива, если бы в нашу сказку не вмешивалась ведьма. Благо, пока только взглядами… Ноги переступали по кругу на счёт три под звуки Венского вальса, а мысли убегали вперёд.
Чем же Меделин зачаровала моего принца? Почему он от неё зависит? И можно ли это изменить?
А, может, у неё есть на Джека компромат? Ну не может, просто не может мой корсар бояться! Он любит сложности! Сам лезет напролом! Я видела это в России, когда он брал завод на абордаж. Голой пяткой на шашку? Пожалуйста! Турку-менеджеру в глаз дать? Можно с двух сторон! Трёх хулиганов в нашем Ботаническом саду уложить? С хрустом и матом на раз-два-три! А тут… Нет, тут что-то не так!
Танец закончился, пришлось сесть. К счастью, ведьма за нашим столом взяла тайм-аут. Меня отправили в игнор. При виде колючего холода в глазах Меделин мне становилось не по себе: она мечтала забанить меня навечно, причём не онлайн, а по-настоящему: в багажник и прикопать.
Джек увлёкся обсуждением какого-то их местного скандала, связанного с IPO. Что это? Ещё не знаю, придётся снова спрашивать Гугл. Я сидела рядышком и старалась не натыкаться взглядом на чёрную королеву. В йоге говорится — если сложно, расслабляйся и дыши. И я дышала, следя за головокружительными пируэтами, которые выполняли девушки в белых боди на подвешенных к потолку красных лентах. Красиво!
Программа была подготовлена великолепно. Когда подали десерт, по кругу из-за пустых кресел начали выскакивать артисты, по большей части чернокожие. Несколько аккордов, и целая линия хора выстроилась в центре зала, освещенного выборочно.
Джаз под саксофоны и фортепиано с сочными ударными перебивками артисты исполняли разудало и весело. Блестящие платья с длинной бахромой а ля тридцатые годы и шляпки сверкали в свете софитов. Солист во фраке выпрыгнул на сцену, словно чёрт из табакерки. И чуть не съел в запале микрофон, выдавая хриплым басом джазовый кайф. И хотя я не большой поклонник этого стиля, здесь в Америке, исполняемый с таким ражем джаз вызывал даже мурашки по коже. Воистину, всё хорошо на своём месте.
Я устала и шепнула об этом Джеку. И когда потрясающий номер закончился, мой любимый мужчина объявил, что мы уходим. И я с невыразимым облегчением бросилась к свежему воздуху, морозцу и нашему авто, быстро поданному гарсоном.
— Как ты, малышка? — ласково спросил Джек, загребая меня на заднем сиденье к себе под мышку.
— Хорошо, только устала, — улыбнулась я, кутаясь в норку. Показала на неё носом. — Я чек на палантин сохранила. Можно завтра сдать.
— Зачем?
— Дорогущий.
Джек стиснул меня в объятиях.
— Смешная. Тебе очень идёт. Оставляем. Всё оставляем. Мне нравится, что ты самая красивая! Умная маленькая куколка. А ты, правда, аристократка?
