— Сейчас я тебе буду показывать мой кондо, — сказал Джек, — всего двести квадратных метров!
— Ага… — оробела я, подумав не к месту, что мыть столько стёкол и пылесосить столько полов можно с понедельника по воскресенье, и в понедельник начинать по новой. А потом получить почётное звание миссис Мускул или отбросить копыта…
— А вон там, — показал куда-то мне за плечо Джек, — Рокфеллер-центр. Там, Эмпайр-стэйт-билдинг.
Он обнял меня за плечи и рассказывал-рассказывал-рассказывал. А я думала, что позавчера был за балконом пруд с лягушками, а сегодня Гудзон; что я люблю деревья и природу, а передо мной — «Адская кухня» Нью-Йорка. Я, конечно, не боюсь высоты, но мечтала строить семейный рай с любимым в уютном домике с садом, где бы через несколько месяцев учился ходить наш малышик. Однако перед моими глазами плыли облака, словно собирались постучать мне в окно.
Да, и вам здравствуйте. Теперь я тут поселилась.
* * *
Потом мы разошлись по душам с дороги. Если не считать тот, который оккупировал Джек, периодически издавая звуки плещущегося кита, имелись в квартире две ванные: одна со светлым мрамором, джакузи и зеркалами во всю стену, вторая с отделкой из тёмного камня — видимо, для нелюбимых гостей.
Я искупалась первой и пошла осматриваться. Обнаружила гардеробную, где можно несколько порталов в Нарнию открывать, причём в разных измерениях: полочную, шкафную и обувную. О! Гладильная доска! А это что?! Шлем и костюм супермена? Хм. Так, спрошу об этом позже. Коньки… Как мало я знаю о своём будущем муже… В наличии был кабинет, гостиная и две спальни, одна из них с кроватью, на которой даже мой Джек под два метра ростом мог спать хоть поперёк, хоть по диагонали. Думаю, на ней не только я помещусь, как бы он ни раскидывался во сне, но ещё кот, маленькая собачка и четверо детей.
Я погладила живот ласково — пока ожидается только один. Встала у окна и сказала тихонько по-русски:
— Как тебе, китёнок, вид на Гудзон?
Тёплое, нежное чувство охватило меня в ответ. Может быть, я придумываю, а, может, это любовь моего малышика. Пусть он весит всего семь грамм и совсем крохотулечка, разве это мешает ему любить? Сейчас я — его большой, уютный дом, который, как фургончик Элли из Изумрудного города, перенесли на другой конец света. Конечно, с фургончиков виз не требуют и не спрашивают потом паспорт и цель приезда. Я в аэропорту чуть не ляпнула в ответ таможеннику «Я к вам пришёл навеки поселиться…» Вечно меня подмывает на что-нибудь эдакое! Джек, кажется, почувствовал неладное и ответил веско:
— Это моя невеста.
А он даром что пуэрториканец, паспорт всё равно американский, подумаешь, нет права президента выбирать и работать в ЦРУ! Я с гордостью посмотрела на Джека, взяла его за руку и ответила таможеннику:
— Цель визита — замуж.
Тот глянул на моего громадного медведя, на меня, поднял брови и, если б был священником, кажется, не благословил бы. Ну и ладно!
— А мы пойдём в твой офис? — спросила я Джека, когда он вышел из душа, наконец, в одном полотенце.
— Зачем? — хитро улыбнулся он, утягивая меня за собой в спальню. Сел на кровать и с томным видом принялся развязывать пояс моего халата.
Я положила ему руки на плечи.
— Я всё ещё твой ассистент, личный. И сотрудник компании «Софт Дринкс Корпорэйтед»…
— И?… — мой халат упал на пол.
— И мне просто любопытно, как оно у вас там? В святая святых… — и засмеялась: — Ой, щекотно! — когда он повалил меня на кровать и принялся жарко целовать мою шею.
— Очень не свято, — выдохнул Джек между поцелуями. — Мммм, как я хотел сделать это дома…
Наши глаза оказались друг напротив друга. О, мне был знаком этот блеск живых карих радужек!
* * *
Джек пробормотал при виде красавицы-модели:
— Это не то, что ты думаешь…
Мне? Или ей? Я сжалась от обиды и натянула простынь до подбородка. Модель бросила сквозь зубы:
— Ублюдок!
— Как ты попала сюда, Кристал?! — спросил он, и не думая прикрыться.
В него атомной пулей полетела связка ключей и ругательства. И модель Кристал, театрально развернувшись на каблуках, покинула нашу спальню. Занавес.
Джек поднял с ковра ключи, посмотрел на них так удивлённо, словно это была баллистическая посылка от инопланетян, и развёл руками:
— О ней я как-то забыл.
— Здорово. — Я села на кровати, поражённая. — И много у тебя ещё сюрпризов с ключами?
Джек нахмурился и рявкнул:
— Ты считаешь, что я должен оправдываться?! Я — взрослый мужчина и до тебя не записывался в отшельники!
Чудесно. Я поджала губы и принялась загибать пальцы.
— Бывшая жена, Моника, — раз; Кристал — два; просто любопытно, есть ли три и четыре? А, может, десять?
— Может, и двадцать! — сверкнул глазами Джек. — Я ни перед кем и никогда не отчитываюсь! Имей это в виду!
Голый корсар не желал расставаться со своей свободой. Красивый, но сволочь. Я вскочила с кровати, набросила на ходу халат.
— А ты имей в виду, что завтра я иду в офис. Работать. Командировка у меня, я поняла! — рявкнула я в ответ.
— При чём тут командировка? Я не подписывал…
Я ткнула в него пальцем.
— А стоило бы. Виза невесты, кажется, была фальшивкой? У вас с этим строго, я знаю. Оформлял бы сразу рабочую. И расходы за счет компании!
И бросилась прочь из спальни.
Глава 2
Я пробежала необъятную гостиную, совмещённую со столовой, холл с жутким панно во всю стену и белым кожаным диванчиком. Джек за мной.
— Что ты мелешь, балерина?!
Я свернула в длинную узкую кухню с кучей встроенной техники и шкафчиков, такую белую, что даже налить воду в стакан было страшно. Плевать! Я нервно набрала в стакан воды из-под крана, расплескала лишнее и выпила до дна.
Джек застыл в метре от меня. С ключами красотки Кристал в руках. Гордость не позволяла ему сказать что-то, а меня просто распирало послать его ко всем чертям. Только забавная штука, куда сбегать в Нью-Йорке? И смогу ли, от этого красивенного гада? И ведь стоило бы… Пауза зависла не из приятных. Очень хотелось драться, в лоб ему чем-нибудь заехать. Поэтому я пила третий стакан воды и считала про себя. Как в народной сказке.
— Ещё три, — вдруг сказал он.
— Что три? — буркнула я.
— Набора ключей. У горничной. У мамы. И у друга Филиппа.
Я поперхнулась:
— А другу-то зачем?
— Ну, мы как братья. — Джек шагнул ко мне, отобрал стакан и поднял пальцами мой подбородок. — Дурочка, командировка у неё.
