Книга Пальцем в небо, страница 34. Автор книги Маргарита Ардо

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пальцем в небо»

Cтраница 34

К счастью, галерей в Нью-Йорке было видимо-невидимо, и некоторые по вторникам даже открывали бесплатный вход. Я вскользь упомянула о том, что на выставках встречала знакомого Тэйлор — критика Тома Лебовски. А потом, поразмыслив, даже рассказала со смехом эпизод с Моникой, чтобы не было сюрпризом, если злопыхательницы постараются нас рассорить. Увы, Джек разозлился. К счастью, не на меня. Наверное, у Моники покраснели уши, закипели и отвалились от всех ласковых слов, которые послал ей Джек. Ох…

Но именно поэтому я умолчала о том, что этот Лебовски явно открыл на меня сезон охоты. Было в наших с ним регулярных случайных встречах что-то странное. Том Лебовски вроде бы и не ухаживал за мной, но был рядом. Постоянно. Случайно нарисовывался в кафе, где мы пили кофе. Или на вернисаже. Рассказывал всё обо всём. В смысле, об искусстве.

Ему было, чем поделиться — недаром красавец Лебовски считался звездой Нью-Йорк Таймс, и однажды я даже видела автобус с рекламой его фирменной улыбки и со стопкой книг под рукой. Конечно, можно было попросить мистера Лебовски дать совет о том, как добиться успеха и порасспрашивать, что надо, чтобы попасть в Нью-Йорк Таймс. Но, боюсь, он воспринял бы это превратно. И так слишком уж дымчатым становился его взгляд, когда наши глаза встречались. Мне это не нужно!

Однажды встретив критика на углу 42-й улицы, я с подозрением спросила:

— Мистер Лебовски, вы следите за мной?

— А что, должен? — рассмеялся он. — Я просто рядом живу. Кстати, вы так ни разу и не позвонили, Саша. А у меня презентация книги намечается в эту пятницу. Приходите. Одна или с Тэйлор Джонсон.

— Спасибо, но мой жених должен приехать, и скорее всего я не смогу.

— Очень жаль. — Он томно вздохнул, покопался в карманах и нашёл листовку. — Вот. Всё-таки приходите!

— Не могу обещать, но спасибо, Том, — вежливо кивнула я.

— Вы удивительная, Саша! — пробормотал Лебовски. — Крошечная и лёгкая, как воробышек. И неприступная, как скала. Букеты, такой пустячок, и то возвращаете… Может, вы удостоите меня всего лишь получасом вашего времени — попьём кофе вот тут, прямо возле дома, по-дружески и без изысков?

— Простите, нет.

Том покачал головой.

— Увы. Если бы я был художником, я бы непременно хотел написать вас.

— Художнику бы тоже не повезло, — улыбнулась я. — И дело не в вас, Том. Правда! Хорошего вам дня!

— И вам, удивительная Саша!

Я развернулась на уже почищенном от снега тротуаре и пошла к подъезду, а он, кажется, так и остался стоять и смотреть мне в спину. Мне было немного неловко. Мне всегда неловко отказывать людям, но неловкость компенсировало стойкое чувство, что я поступаю правильно. И в голове снова пронеслись мысли о Джеке, будто моя верность даже в такой мелочи как выпить кофе с другим мужчиной может что-то значить. Наверное, это и есть надёжный тыл, когда не позволяют себе даже подобные мелочи. В памяти всплыло из Онегина, выученное назубок в девятом классе: «Но я другому отдана, и буду век ему верна!» Да, только так, и никак иначе.

* * *

Днём позвонил Джек не со своего номера и сказал:

— Детка, тут навернулась вышка мобильной связи, не волнуйся, если пропаду ненадолго. Со мной всё в порядке.

Вид у него при этом был совершенно измочаленный. И поговорить не удалось, связь прервалась. Не волноваться не получилось, я глянула на новости в Венесуэле, там по-прежнему протестовали. Не в состоянии сидеть дома одна, я позвонила Тэйлор.

— Приезжай ко мне, — нараспев сказала британка, — я немного не в настроении куда-либо идти.

И я поехала. Джонсоны жили не в небоскрёбе, а в двухэтажном особняке конца девятнадцатого века. Латиноамериканка средних лет в форменном платье и переднике пропустила меня вовнутрь и провела в холл.

— Миссис Джонсон ждёт вас наверху. Она… кхм… не хочет вставать с кровати. Третья дверь по коридору, — в голосе горничной звучало недовольство.

Я удивилась и пошла по лестнице. Несмотря на идеальный порядок вокруг, меня не покидало лёгкое ощущение хаоса и пахло как-то… не очень. Что ж, все живут по-разному. Первая дверь была приоткрыта, и я не успела пройти мимо, как услышала мужской голос. Видимо, говорил по телефону:

— Положение Рэндалла очень шаткое. Если не справится с венесуэльским кризисом, он наверняка вылетит из совета директоров, да и акции на другие его предприятия обвалятся. А там, скажу я тебе, всё плохо. Но ты знаешь Рэндалла, этот латинос никого не хочет слушать! Ему сотню раз говорили, даже Рупперт: женитьба на русской в данной политической ситуации выбьет кресло из-под твоей задницы. Разве он кого-нибудь послушал?

Сердце моё забилось отчаянно. Руки заледенели. И я замерла, не зная, что делать дальше, но вдруг третья дверь открылась, и в коридор вышла Тэйлор, босиком, в накинутом небрежно халате на почти прозрачную ночную рубашку. Её волосы были всклокочены, по лицу бродила странная улыбка, издалека запахло алкоголем.

— Саша, милая, ты пришла?… А мне так одиноко!

* * *

Брезгливость, как же неприятно её чувствовать по отношению к тем, кто рядом. И потому моим первым желанием было развернуться и уйти отсюда, сбежать. От пьяной подруги, от её мужа, обозвавшего моего замечательного Джека пренебрежительно — латиносом! Да как он посмел?! Да как они все посмели — диктовать, кому на ком жениться?! Это, чёрт побери, не их собачье дело! Акционеры… тьфу на них триста раз! Брезгливость сменил гнев.

Зато в долю секунды стало понятно поведение Джека до отъезда. И да, меня объяла гордость — он выбрал меня вместо них! Моника говорила, что он любит только деньги — Ха-Ха-Ха — громче, чем «Ура» на Кремлёвском параде. Джек любит меня! И готов со многим, так трудно заработанным, расстаться, но не со мной!

Вытесняя гнев, моё сердце заколотилось от нежности и признательности к нему. Джек выбрал меня, а я ещё посмела сомневаться и устраивать сцены, не понимая, как ему сложно. Что ж, я тоже раз и навсегда выбрала его. И это значит — не сдамся ни за что! Плевать мне на этих завистников и злодеев. Но для начала — прочь эмоции, они тут ни к чему. И выдохнув, я выключила «режим оскорбленной гордости», с новым вдохом залила холодом разума панику, гнев, брезгливость, омыв спокойствием всё внутри, словно водой из шланга — раскалённую брусчатку в июльский полдень. Вдох-выдох, улыбнулась пошатывающейся Тэйлор.

— Привет!

— Пойдём-пойдём ко мне, я тебе кое-что покажу!

Прежде чем поступать опрометчиво и бежать, куда глаза глядят, я решила остаться в стане врага. Ведь что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. И нет, я не почувствовала угрызений совести по отношению к Тэйлор, она наверняка знала позицию своего мужа и остальных — он разговаривает об этом при открытых дверях — сложно не услышать.

Но разве Тэйлор сказала мне? Как-то это не слишком пахнет дружбой и искренностью. Так что ладно, ради Джека я пойду куда угодно, не только в комнату пьяной жены финансового консультанта. И у меня всё получится! Недаром знакомый полковник ФСБ говорил, что у меня хорошие данные для того, чтобы работать в разведке.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация