Я покраснела от удовольствия, хотелось запрыгнуть к нему на шею, как на дерево, но мой любимый мужчина был ещё слишком бледен.
— Не пропадай. Давай ещё поспим, а?
— Давай, — согласился он. — А потом поедим.
Но в дверь снова постучали. Брови Джека изумлённо изогнулись, а на лице появилась заинтригованное выражение.
— Кто там на этот раз? Президент или российский посол? — спросил он, хмыкнув.
Но на этот раз оказался посыльный. Фрукты принёс.
Глава 22
Я люблю белое постельное бельё. И гостиничный запах тоже люблю. И утренний щебет птиц, и прохладу в открытое окно. Но больше всего на свете я люблю, когда мой любимый мужчина смотрит на меня сияющими глазами, пахнет морем и лежит вот так рядом совсем голый.
— Ты — моё море, — сказала я, придвигаясь.
Джек улыбнулся, убрал мне прядь за ухо.
— А ты моё всё. — И тоже придвинулся.
Наши глаза были близко-близко, кожа к коже. Пальцы по спине нежно. Счастье, когда он рядом, когда нечего скрывать, нечего строить из себя… Счастье — быть открытой. Но только с ним!
— Почему ты не испугалась? — спросил он, целуя мои пальцы.
— Я испугалась. Я жуткая трусиха, на самом деле.
— Но ведь ты приехала…
— Потому что испугалась, что тебя со мной больше не будет… А я хочу только тебя.
— Малышка… — Огромные глаза Джека говорили так много, и даже показалось, что в уголке глаза что-то блеснуло. — Прости меня.
— За что?! — Я даже приподнялась.
— Я даже не спросил, как ты… — Он поцеловал мой живот, обнял меня обеими руками и прижался щекой к бедру. — Ты рисковала из-за меня. Поверить не могу!
— Всё хорошо. — я провела рукой по его упрямым, смоляным волосам. — Индианка-шаманка сказала, что у нас будет мальчик. Крепкий духом и здоровенький. Представляешь?
Вместо слов Джек принялся зацеловывать мой живот, бёдра и добрался до ложбинки между ног. Я закусила губу и пробормотала:
— Ты же устал…
— Уже отдохнул. И очень проголодался, — улыбнулся лукаво Джек и наклонился к моим бёдрам. Потом к груди, промурчал игриво: — Такая большая стала. Эмм…
— Я… ты… потому что… — и потом я забыла, что хотела сказать, потому что стало так ласково и сладко, что слова потерялись.
Пусть. В жизни только и есть, что сейчас! Интриги, заводы, пароходы подождут. Весь мир подождёт! И снова мы зажглись друг от друга, как два факела. В горячей Венесуэле и кровь быстрее бежит. А мы ведь оба и без тропиков сумасшедшие, но кровать не сломалась… Уже плюс.
Только потом, когда мы оба стояли под душем, ублажённые и счастливые, я сказала:
— Это всё было специально. Я так думаю.
— Что?
— Забастовка. То что ты оказался заложником, и никто из штаб-квартиры пальцем не пошевелил.
— Да, и кажется я догадываюсь, почему. — Джек ступил на кафель и принялся ожесточённо растираться полотенцем. — Сейчас поеду поговорю с одним заговорщиком. Расколется, он хлипкий. Мне нужны имена.
— Майк Девенпорт, — сказала я, выключая воду. — Он планировал стащить твой отчёт с внутренним расследованием по продаже акций.
Джек воззрился на меня.
— А ты откуда знаешь?
— Ну-у, я его у него стащила из-под мышки, когда он выходил из твоего кабинета в Нью-Йорке.
— Опа… Что он там делал?
— Думаю, ты сам догадываешься. Так вот… в отчёте есть такой момент, после которого у кого-то наверху будут большие неприятности, к примеру, у Рупперта Кроннен-Стоу. Я не знаю точно, но интуиция мне подсказывает…
Джек чертыхнулся и надел штаны.
— Где этот отчёт? — посмотрел напряжённо.
— А ты ведь не участвовал в махинациях с продажей акций? — осторожно спросила я.
— Балерина! Как ты можешь?!
Я расцвела и чмокнула его в щеку, встав на носочки.
— Я так и знала!
— Так отчёт где?
— Размножен, одна копия с собой, оригинал отправлен с Фидекс до востребования. А одну копию… прости, у меня забрал Уилл Баррел. Почему ты, кстати, не сказал мне, что он — владелец основного пакета акций?
— Разве это пошло бы на пользу вашему общению? — хитро улыбнулся Джек.
— Он, между прочим, мне предложил замуж и миллиард долларов, — ответила я с такой же хитрой улыбкой.
Брови Джека полезли на лоб.
— А ты?
— Ты же знаешь, — спокойно ответила я, надевая на себя деловую блузку и юбку, — я не верю в секс без любви, в миллиард без любви я тоже не верю.
— А я б подумал на твоём месте, — хмыкнул Джек.
— Ах ты… Проходимец! — Я стукнула его кулачком по груди, разозлившись. — Cabeza de sierra! Come mierda! Baboso!
[31]
Он ойкнул, хотя не больно было совсем, клоун, и расхохотался:
— Это тебя Коллективос научили?
— Нет, — буркнула я. — Интернет. С такими, как ты, это первое, что надо знать!
Джек рассмеялся ещё громче и закрутил меня на руках. Потом поставил на пол и спросил:
— А скажи, неприличная моя балерина, куда ты собираешься?
— На завод, долбанный «Оле-Ола Венезолан Бэбидаз». Будем считать, что ты меня ещё не уволил из личных ассистентов.
— Но…
— Или ты хочешь сказать, ты доверяешь той краснеющей от стыда за содеянное Аурелии, которая вчера тебе сумку принесла?
— Э-э, да кто ж тебя возьмёт?! Тебе надо положительные эмоции, фрукты и покой. Ты никуда не поедешь!
— Знаешь что? Покой мне будет, когда мы всех этих гадов на чистую воду выведем! И положительные эмоции, когда я этому сволочному Мигелу Брандау дам в нос! И если ты меня оставишь тут, учти, я дорогу знаю. И ещё знаю репортёров, шаманку, Коллективос и российского спецагента. Всё равно приеду.
— Святая Дева Мария, на ком я женюсь? — с притворным ужасом воскликнул Джек.
— Сам сказал: на ангеле, — улыбнулась я. Очень коварно.
* * *
Экзотическая страна должна быть экзотической во всём. Например, на работу на военном вертолёте с терминатором в бронежилете. Я не удержалась и сделала пару снимков на смартфон. Даже автомат потрогала с замирающим сердцем. Кажется, мой блог скоро превратится из кулинарно-туристического в «ух-что-творится-в-мире»!
— Не трогай! — воскликнул Джек.
Хорошо, хоть не сказал: брось, бяка. Я пожала плечами и снова стала придерживать судочки с едой из гостиницы. Кто знает, когда мы освободимся сегодня, и чем там вообще кормят в только что отбастовавшей компании в голодной нынче стране. Хорошо, что ресторан гостиницы закупался на чёрном рынке. Перед завтраком я потянула Джека менять доллары к Диего в кусты возле входа.
