— Как ты меня, мама… — пробормотала дочь.
— Чушь! Я люблю тебя, Джуди!
— Ага, ты и Джека, выходит, любишь… Только как-то странно…
— То есть Рэндалл — не твой любовник, — изумлённо пробормотал Рупперт, крутя в пальцах пистолет.
— Нет. Инцестом я не занимаюсь.
— Радует. Только почему ты мне не сказала? Ему не сказала? — вскинул брови Рупперт. — Зачем нужен был весь этот цирк?!
— Затем, что однажды, когда я попыталась заговорить с тобой исподволь об этом, — ответила Меделин, — ты сказал, что не стал бы даже кофе пить за одним столом с женщиной, которая бросила своего ребёнка! И уж точно не стал бы с ней общаться и доверять детей! Вот что ты сказал! Что кукушек нельзя подпускать к детям! Ты мог забрать у меня Джуди! А я не кукушка, и не шлюха…
Глаза Меделин наполнились слезами. Джека разрывали противоречивые чувства.
— Меделин, но почему вы мне не сказали? — хрипло спросил он. — Ведь я же…
— Зачем? — перебила Меделин, ломая себе пальцы. — Чтобы ты тоже возненавидел меня? Мне нравилось, что ты смотрел на меня с восхищением! Гордился знакомством со мной, прислушивался к советам! Ты просто не знал, что я на много лет забыла о тебе! Вычеркнула из памяти и не искала, хотя могла… И только когда погиб Пол, я поняла, что это мне воздаяние. За другого сына. Кара!
— Допустим. Но десять лет, — проговорил Джек, не узнавая свой голос и чувствуя, как пол проваливается куда-то в преисподнюю, и вся привычная жизнь вместе с ним складывается гармошкой, как взорванное здание. Гул от взрыва и ядовитая пыль разлетались по голове. — Мы были знакомы с вами десять лет!
— Я дала тебе всё, что могла, за эти годы! — ответила Меделин. — Разве твоя жизнь не изменилась к лучшему?
— Изменилась…
— Мать у тебя уже есть, она тебя воспитала, как умела. Что она не смогла, добавила я. Наследство ты получил, причём от моей бабушки. Я сказала ей, что не буду претендовать ни на что, и всё отдаю тебе.
— Погодите. Сеньора Эва Ортис де ла Вега — моя прабабушка? — округлил глаза Джек. В горле запершило.
— Да, дорогой.
Рупперт взглянул на Меделин гневно:
— То есть всё, что ты болтала про родовое имение испанских конкистадоров, не выдумки? Так, выходит?! Рэндалл получил наследство пять лет назад. Именно тогда, когда мы сидели в финансовой заднице! Получается, мы могли получить всё, а досталось Рэндаллу?! Ты точно тронулась!
— Мы выкрутились, — парировала Меделин. — Имение его по праву. Сотни лет оно передавалось по мужской линии. Джек — первый мальчик за несколько поколений. Даже Пол… нет Пола… И всё, не будем об этом.
— С каких пор в тебе взыграло благородство?! — разорался Рупперт. — О да, мы выкрутились! А сейчас опять будем крутиться, как ужи на сковородке, потому что твой дорогой сынок раскопал все подводные камни твоей же схемы. Надеюсь, ты рад узнать, Рэндалл, что твоя мать, Меделин, ещё и злостный финансовый гений. Потому что она — автор всей пирамиды, в которую, как выясняется, мы полезли из-за того, что ты получил наше наследство. Ты слышала, Джуд? Как однако тебя любит маман!
— Папа! Ты снова только о деньгах! — в сердцах стукнула ладонью о притолоку Джуд.
— А о чём же ещё?! О душе? Будешь молиться о душе, если меня посадят. Правда тогда пусть сажают вместе с Меделин. Я скажу, что она обвела меня вокруг пальца и проворачивала делишки за моей спиной, достаточно долго. У меня есть доказательства! И на горизонте мерцает пожизненное…
— Ты не посмеешь! — снова схватил его за грудки Джек.
Рупперт спокойно убрал его руки.
— Посмею. Я ревновал её к тебе, дорогой… кто ты там мне, пасынок… последние несколько лет. Посылал к чертям в задницу, чтобы ты только исчез с глаз долой! И чтобы моя жена не смотрела на горячего латиноса такими глазами за семейным обедом! Да мне кусок в горло не лез! Боже, куда я тебя только не посылал! А ты, сволочь, постоянно возвращался! Пришлось пойти на крайние меры, и нате! Опять жив! Меделин, он случаем не в рубашке родился? Нет?! Значит, наверняка кубинец, с которым ты веселилась, был потомком Че Гевары или одного из Кастро! Потому что так выкручиваться из любого дерьма мог только тот, у кого предки переплывали каналы с аллигаторами, не иначе…
— Я не знаю, кем именно был Эдуардо. Он просто был красив, — устало сказала Меделин. — Сами видите, насколько. Эдуардо вообще не в курсе, что у него есть сын. Я его больше никогда не видела. И Джуди, не смотри на меня так, мы с твоим папой развелись не из-за Джека! Мы просто перестраховались, чтобы хотя бы половина состояния не была конфискована, и законно досталась потом тебе на территории Соединённых Штатов. Мы, конечно, и в оффшор перевели достаточно… Но теперь не об этом! — Она повернулась к мужу. — Я зла! Я в ярости! Как ты мог, Рупперт, организовать покушение на моего сына?!
— Да так же, как ты могла столько лет скрывать, что он — твой сын! Сказала бы раньше, у меня не было бы повода его сживать со свету. Ваше наследство мне всё равно не достанется.
— Папа! — вскрикнула Джуди.
— Правда, ничего кроме правды. — пожал плечами Рупперт, усмехаясь. — Не любовник, как-то полегчало. Ну что, Рэндалл, будешь отправлять за решётку свою маман?
Джек не ответил, не в состоянии переварить услышанное. Казалось, его разыгрывают оба супруга.
Меделин огрызнулась, Рупперт ответил. Выглядело это всё мелко. Не по-королевски. Джек долго смотрел на перепалку супругов Кроннен-Стоу, скривившись, а потом сказал:
— Тошно мне от вас. Джуд, тебя не касается. Ты — сестра. Мой телефон у тебя есть, звони. С женой познакомлю. Да-да, с женой, Меделин. А вы… — он пожал плечами брезгливо. — Выкручивайтесь сами. Экстрадиции нет из Кубы и Бутана. Предлагаю в Бутан, буддизм, говорят, прочищает мозги. Хотя мне плевать.
— Джек! — кинулась к нему Меделин.
Он отстранился, сделал предупреждающий жест рукой.
— Не надо. У вас всё про деньги! Про какую-то грязь. Мне не интересно. Знаете, одна крошечная русская девочка, кстати, голодная, сказала мне, что главное в жизни: честь, достоинство и благородство. И любовь. — Он припечатал тяжёлым взглядом присутствующих. — Она была права.
— Джек…
— И да, Меделин, спасибо за всё. Ты многое сделала. Я ценю… наверное, должен ещё что-то сказать. Но ты права: у меня уже есть мать. И есть ещё один прекрасный человек, которого вы хотели сжить со свету ради каких-то ваших мутных целей. А она готова ради меня плов из косточек делать. Если нет денег. И о любви говорить искренне. Не в такой роскоши. А когда на неё наставлены автоматы. Не то, что вы оба! Скоро тут будет ФБР. После того, что расписал в признании Девенпорт, вам останется только решить, кого из Кроннен-Стоу он имел в виду. Или, может, Гольдблум из хэдж-фонда поделится идеей с властями. Сейчас, наверное, его арестовывают. Так что прощайте!
