– Никакой не мой «молодой человек», – хмурится юноша. – Я же сказал, что мы встретились всего раза три-четыре. Просто хотел проверить, не заявлял ли кто о его пропаже. Он здесь без семьи, вот я и поду- мал…
– Когда вы видели его в последний раз?
– На Новый год. Он приходил ко мне. И тогда мы договорились встретиться в следующий уик-энд, но он так и не появился.
– То есть встреча была назначена на шестое число?
Юноша кивает. Его зовут Дэви. Дэви Джонс. Я спросил было его, любит ли его мама «Манкиз»
[93], а он посмотрел на меня, как на ископаемое. Я почувствовал себя столетним стариком.
– Он не отвечает на звонки? – продолжает Вудс.
– Нет. Вот уже много дней.
– А вы уверены, что он не хочет… – Видно, что дежурный подыскивает слова. – Как говорится… порвать с вами?
– А рвать нечего. – Дэви краснеет. – Я же уже говорил. Мы только начали встречаться.
– У вас есть его фото? – спрашиваю я.
Он с видимым облегчением поворачивается в мою сторону и открывает фото на экране телефона. Молодой человек на экране очень красив. Темные волосы, светлые сине-фиолетовые глаза, широкая улыбка уверенного в себе человека.
– У вас есть список пропавших за последние две недели? – обращаюсь я к Вудсу.
Я быстро пробегаю глазами три листка, а потом прочитываю их еще раз, чтобы убедиться, что я ничего не пропустил. Совершено очевидно, что отсутствующего друга Дэйви среди пропавших не наблюдается. По крайней мере, официально. У студента не те волосы, а шансы у бездомного в такую погоду, на мой взгляд, совсем невелики. Накануне ночью было минус пять. Загадку представляет из себя счастливо женатый мужчина. Похоже, что он сделал ноги. Образно говоря. Но, скорее всего, мы об этом ничего не узнаем. Такая уж у нас работа. Я уже говорил, что человеку, желающему знать, «чем все закончилось», не стоит идти в поли- цейские.
– То есть его там нет, – говорит Дэви, прочитав выражение моего лица.
– Нет. Но сейчас еще отсутствуют достаточно много людей, и потребуется какое-то время, чтобы окончательно понять, что кто-то так и не появился там, где должен был.
И я четко понимаю, что только что описал ситуацию со своей собственной женой.
Возвращаю бумаги Вудсу.
– Думаю, вам надо принять заявление, сержант. Вы можете записать то, что сообщит вам мистер Джонс?
– Как скажете, сэр. – Вудс вздыхает.
Дверь передо мной неожиданно распахивается, и дежурную часть заполняет толпа людей – половина автобуса американских туристов пытается выяснить у нас, куда им ехать… Но я должен поблагодарить их, потому что, пока пробираюсь между ними, все еще слышу вопросы Вудса.
– Так как, вы говорите, зовут вашего друга, мистер Джонс?
* * *
23 декабря 2017 года, 15:12
12 дней до пожара
Саути-роуд, 23, Оксфорд
Снизу до Сэм доносятся голоса. Голоса ее сыновей и Гарри, который, как обычно, устраивает кутерьму, надевая на них куртки, шапки и варежки. Они собираются на рождественскую службу в церковь Святой Маргариты. Саманта спросила Майкла, не пойдет ли он с ними, но муж ответил, что это маловероятно. В Бога он не верит. «По крайней мере, не в такого, который ведет себя подобным образом». При этих словах взгляд у него становится каким-то странным, и Сэм решает не давить на него, хотя и не понимает, что он имеет в виду. Майкл такой вот уже несколько дней. Не только чем-то озабоченный, но и все время настороже. Постоянно следит за всеми. Но не сейчас. Сейчас она одна. Ей необходимо остаться одной. Чтобы сделать это. Она не хочет, чтобы он хоть что-нибудь заподозрил.
Сэм запирает дверь ванной и достает упаковку оттуда, куда спрятала ее накануне, – из-под пачки чистых полотенец. Последние несколько месяцев ее цикл был не очень регулярным, но она не сильно волнуется – в конце концов они с Майклом едва…
Положив пластиковую пробу на полочку, она отворачивается и уговаривает себя не зацикливаться на ней. Моет руки, мажет их кремом и наносит макияж.
В коридоре за дверью слышится топот ног, и в дверь начинает барабанить Захария:
– Мамочка! Мамочка! Ты где?
– Через минуту выйду, сладкий мой. – И Сэм берет пробу с полки.
Когда спустя десять минут она появляется внизу, у нее такое бледное лицо, что Гарри спрашивает, не встретился ли ей на лестнице призрак.
– Вы хотите сказать, призрак рождественского будущего? – с горьким смехом уточняет она.
– Вы уверены, что с вами всё в порядке? – спрашивает он, насторожившись от ее тона. – Я могу отвести их сам, если вы плохо себя чувствуете.
– Нет, со мной всё в порядке, – качает головой Сэм. – Просто надо было кое с чем разобраться.
* * *
Спустя двадцать минут я возвращаюсь в ситуационную комнату.
Получается, что парень, с которым встречался Дэви Как-его-там, – это тот самый человек, которому Майкл Эсмонд звонил в конце прошлого года? Гислингхэм все еще старается усвоить то, что я им только что расска- зал.
– Это что, тот, кого Эсмонд записал в телефонную книгу под именем Гарри?
– Вот именно. Его полное имя – Гарри Браун.
– И это точно один и тот же человек?
– Без сомнения. Телефонный номер один и тот же.
– Я как раз хотел поговорить с вами о телефоне, босс, – вмешивается в разговор Куинн. – Я еще раз просмотрел запись с камеры наружного наблюдения на вокзале в Брайтоне. Раньше я этого не заметил, но когда Эсмонд возвращается на станцию, чтобы сесть на поезд, то у него в руках есть нечто, чего у него не было по приезде.
– Что именно?
– Пакет. Пакет из «Карфоун уэрхаус».
Куинн умолкает в ожидании реакции, которая, он уверен, должна за этим последовать.
– Что? – удивляется Бакстер. – Эсмонд купил себе телефон? Именно в тот день?
Гарет утвердительно кивает.
– Тогда я еще раз просмотрел все звонки «Гарри». В день пожара ему звонили с еще одного телефона с предоплаченным тарифом. Сразу после девяти вечера. Гарри в это время был в Оксфорде, а звонивший – где-то в районе Хэйвордс-Хит
[94].
