Тема: Результаты анализа ДНК: Дело № 556432/12 Феликс-хаус, Саути-роуд, 23
Относительно результатов теста ДНК, которые вы хотели получить поскорее: мы сравнили образец, взятый у Филиппа Эсмонда, с ДНК, полученной из трупа мужчины на Саути-роуд. Как вы знаете, сравнение родственных ДНК не всегда дает 100 % ответ «ДА» или «НЕТ», но в данном случае результаты однозначны: образцы полностью совпадают и указывают на то, что мужчины – братья.
* * *
Куинн всегда позиционирует себя как человека утонченного, и это не позволяет ему входить в комнаты без приглашения, поэтому, когда он ворвался ко мне в кабинет, даже не постучав, я понял: произошло что-то серьезное.
– Я знаю, куда ездил Эсмонд, – говорит он, слегка задыхаясь. – В Брайтоне есть дом для престарелых. «Фейр-Лаунс». Его имя есть в списке посетителей в тот день, и когда мы послали туда фото, то его сразу же опознали. Он посещал старую леди по имени Мюриэль Фрейзер. Представился ее племянником, или кем-то в этом же роде, но мы-то знаем, что это не так.
– Но если она не его тетя, то какого черта он там делал?
– Никакой связи между ними я еще не обнаружил, но сотрудники говорят, что она его абсолютно точно признала.
Я уже на ногах.
– Пусть Асанти позвонит им. И предупредит, что мы уже едем…
* * *
2 января 2018 года, 10:45
2 дня до пожара
Местный поезд недалеко от Бирмингема
– Я могу вам чем-то помочь?
Женщина в клетчатом пальто, без сомнения, говорит так из лучших побуждений, но сейчас Сэм меньше всего требуется чье-то сочувствие. Захария вот уже двадцать минут орет во всю силу своих легких, а вагон забит под завязку. Косые взгляды окружающих становятся откровенными и полными неприязни. Несколько человек демонстративно надевают наушники. В голове у Саманты словно звучат их голоса: «Она что, ничего не может сделать с этим маленьким ублюдком?», «Не стоит брать детей с собой в поезд, если не знаешь, как с ними справиться».
– Я очень извиняюсь, – обращается Сэм к женщине в клетчатом пальто, но так, чтобы ее слова слышали и все остальные. – У него болит животик, а я не помню, куда засунула «Калпол». – Один раскрытый портплед стоит у ее ног, а второй она запихнула на сиденье рядом с собой, но, по закону падающего бутерброда, лекарства нет ни в одном из них. – Наверное, он в одном из тех, что лежат на полке.
Мэтти вжался в угол сиденья возле окна и, не отрываясь, смотрит на однообразный пейзаж за ним. Он сконфужен настолько, насколько может быть сконфужен десятилетний мальчик.
– Хочешь сока, Захария? – спрашивает Сэм. Ребенок мечется в разные стороны, у него красное и покрытое пятнами лицо. Он отчаянно трясет головой и зажмуривает глаза.
– Я выхожу в Бирмингеме, – говорит женщина, – но могу подержать его, пока вы ищете лекарство.
– Правда? – В голосе Сэм слышится облегчение. – Я быстро.
Она поднимает визжащего Захарию и умудряется переложить его на колени женщины, хотя в процессе получает чувствительный удар ногой по лицу.
– Боже, – говорит женщина, стараясь удержать ребенка. – С вами всё в порядке?
– Ерунда, – быстро отвечает Сэм. – Такое случается сплошь и рядом.
Она дотягивается до одной из сумок и стаскивает ее вниз, а потом начинает в ней копаться. Поезд дергается и трясется, замедляя ход, и неожиданно женщина напротив издает сдавленный крик.
Захарию вырвало прямо на нее.
* * *
Если судить по тому, что говорила мне Сомер, то «Фейр-Лаунс» и близко не похож на тот дом, в который Майкл Эсмонд поместил свою мать. Начнем с того, что название «Лаунс» совсем не соответствует тому, что понимается под ним в соответствии с Законом «Об описании товаров в торговле»
[98] – все плоскости вокруг залиты асфальтом. Унылая архитектура 70-х и текстурированное стекло во входных дверях. Это место жутко напоминает мне то, где окончила свои земные дни моя бабушка. Меня в детстве насильно привозили туда, и я должен был в течение положенных полутора часов сидеть и выслушивать повторяющиеся из раза в раз вещи, которые мой отец рассказывал ненормально веселым и счастливым голосом. Даже сейчас я не переношу запах дезинфектанта.
Куинн закрывает машину и направляется к стойке администрации. Кажется, он хочет продемонстрировать мне свою эффективность, и я вовсе не возражаю.
Молодая женщина за стойкой говорит с сильным восточноевропейским акцентом. По мне, так она из Румынии. А еще у нее идеальная кожа и изысканные черты лица, глядя на которые местные старушки, должно быть, грустят по временам своей молодости. Куинн выбирает себе роль «Мистера Профессионала». Представляясь, он даже не улы- бается.
– Детектив-констебль Куинн, детектив-инспектор Фаули, полиция долины реки Темзы. Мы хотели бы видеть миссис Фрейзер.
– Ах да, – говорит женщина. – Нам звонили из вашего офиса. Прошу вас, сюда.
Она рассказывает нам, пока мы идем вслед за ней по коридору, что сегодня у миссис Фрейзер хороший день, но тем не менее предупреждает, чтобы мы не рассчитывали на многое. «Все-таки ей девяносто семь лет».
Она оставляет нас на санитарку в «гостиной», разливающую чай с тележки, подобную которой я в последний раз видел, еще будучи констеблем. Санитарка гораздо старше администраторши – она принадлежит к типу «женщин-мам», которым мы все должны быть благодарны за то, что они согласны за минимальную зарплату работать в заведениях, подобных этому. В углу на полную мощность работает телевизор с Джереми Кайлом
[99] на экране, а нетронутые газеты разложены на кофейном столике. Какой-то старик сидит за столом перед шахматной доской и держит в руке открытую книгу, посвященную поединку Спасский – Фишер
[100]. Мне почему-то совсем не хочется думать о его внутреннем мире.
– Долговременная память миссис Фрейзер пока в полном порядке, – говорит санитарка, – а вот с происходящим здесь и сейчас у нее проблемы. Но, вообще-то, она очень милая дама. – Санитарка улыбается. – Из тех, с которыми просто. Никогда не жалуется.
Мюриэль сидит в кресле возле окна, обложенная подушками, спрятав тоненькие ручки в рукава розового кардигана.
– Вы ведь сами связали этот кардиган, да, Мюриэль? – спрашивает санитарка добрым голосом, заметив, что я смотрю на него. – Боюсь, что дни, когда она могла вязать, уже в далеком прошлом…
