Я чувствую, как Гислингхэм ерзает на месте рядом со мной, и когда я поднимаю на него глаза, то вижу, как он хмурится.
– Хотя Филиппу Майкл звонил с другого номера. Не с того, с которого он звонил Гарри, когда застрял на поезде. Наверное, он его выбросил, испугавшись, что мы сможем его засечь.
Или – и мне это кажется более вероятным – об этом догадался Филипп, и именно он заставил Майкла выбросить телефон.
– Так чей же это был аппарат?
– А вот это самое интересное: он принадлежал мужчине по имени Йен Блейк. Тот сообщил о его краже тем самым утром четвертого января. Живет он в многоквартирном доме на Банбери-роуд, в полумиле от Саути-роуд.
Наверное, я что-то пропустил.
– А как, черт возьми, аппарат попал в руки к Эсмонду?
Даже по телефону слышно, что она улыбается.
– Телефон лежал на переднем сиденье машины. Вы, наверное, не помните – этим занимался местный участок, – но именно у этого Блейка ранним утром того дня прямо от дома угнали машину. У него сменная работа в больнице Джона Рэдклиффа, и он оставил машину с включенным двигателем, чтобы та прогрелась. А когда вернулся, ее уже не было. Денег он тоже лишился – бумажник лежал в ма- шине.
Так вот как Эсмонд добрался до Кэлшота… Он украл машину. То есть сделал то, что нам просто не могло прийти в голову. То, что никак не могло прийти в голову такому человеку, как Майкл. Если только он находился в здравом уме.
– А Эсмонд делал еще какие-то звонки с этого телефона?
– Нет, но в тот день он получил на него текстовое сообщение. Со спутникового телефона Филиппа. Я проверила время – тот послал его через пять минут после разговора со мной. Через пять минут после того, как я спросила его, что он знает о лачуге, а он ответил, что никогда о ней не слыхал. Именно поэтому, сэр, Майкла там не было, когда мы туда добрались: брат успел пре- дупредить его о нашем приезде.
Ну, и чтобы быть уверенным на все сто процентов, подождал еще почти три дня, прежде чем «вспомнить» о лачуге.
– Отличная работа, Сомер. Что-нибудь еще?
– Да. Констебль Асанти просил передать вам, что Дэви Джонс опознал кольцо. Сказал, что точно видел его на руке у Гарри.
– Поблагодарите его за службу.
– Обязательно, сэр. И еще Эверетт хочет с вами поговорить. Минуточку…
В трубке слышится приглушенный шум, а потом раздается голос Эв:
– Я говорила с управляющим портом в Пуле, босс. Оказывается, Эсмонд стоит не в главной марине, а в одной из тех, что расположены на другом берегу. Понадобилось более получаса, чтобы определить, в какой именно, но теперь мы это знаем точно. Место называется Коббс-Квай. Тамошний менеджер говорит, что Эсмонд бросил якорь где-то во второй половине дня седьмого января. Предварительно он позвонил, сказал что-то об изменении планов и сообщил, что ему будет нужна стоянка.
Я пытаюсь сопоставить время, но Эв делает это за меня.
– Когда констебль Сомер говорила с ним седьмого января, Филипп сказал, что планирует вернуться где-то дня через два. Но он солгал ей. К тому времени он уже был в марине.
Я не выдерживаю и бью по торпеде машины. В тот момент у нас не было никаких причин подозревать его, но все равно мы обязаны были проверить. Работать надо было более тщательно. Мне надо было быть более внимательным.
– Яхта точно еще на стоянке?
– Да, сэр. Менеджер в Коббс-Квай говорит, что в последние пару дней видел на борту по крайней мере одного мужчину. По его словам, довольно высокого и с темными волосами. Хотя видел он его с большого расстояния.
Филипп с Майклом очень похожи. По крайней мере, внешне. Но на этом их сходство не заканчи- вается.
– Попросите его сразу же сообщить нам, если яхта соберется отваливать. Правда, если все будет хорошо, мы сами будем там в течение получаса.
– Даже меньше, – говорит Гислингхэм, когда я разъединяюсь. – Мы уже проехали Истлейт.
Он продолжает хмуриться.
– Всё в порядке?
– Все хорошо, – отвечает Гис и смотрит в зеркало заднего вида, прежде чем пойти на обгон. – Кажется, я забыл сказать вам, что звонили из полиции Хантса.
– Правда?
– Был уже конец дня пятницы. Я практически стоял на пороге, собираясь уходить. Звонил инспектор, с которым вы разговаривали. Сумарес. Он сказал, что бездомный, которого мы нашли в хибаре, утверждает, что дверь была взломана еще до него.
– Что ж, все совпадает. У Майкла Эсмонда не могло быть ключа от той двери.
– Не могло, босс.
И все равно здесь что-то не так, хотя я не смог бы определить, что именно, даже по приговору суда.
Но тут раздается звонок моего телефона.
4 января 2018 года, 00:05
Саути-роуд, 23, Оксфорд
Когда Гарри добирается до дома, Майкл уже ждет его. Он молча открывает дверь, а потом сразу же проходит в гостиную.
– В чем дело? – беспечно спрашивает Гарри. – Какая-то непонятная таинственность – «встречаемся в полночь» и все такое…
– Поезд задержался.
Майкл закрывает за ними дверь. Он не включал электричество. Только бледный свет уличного фонаря бросает длинные узкие тени на занавеси и на пол. В по-лумраке Майкл выглядит другим. Странным. В помещении ощущается, как натянуты его нервы. Он уже успел приговорить полбутылки виски. Впервые Гарри становится не по себе. Возможно, приходить сюда не стоило…
– Что вам надо? – Теперь голос Гарри звучит вовсе не беспечно. – Мне надо зайти еще кое-куда…
– Я знаю, кто ты, – говорит Майкл.
– Послушайте…
– И не смей этого отрицать. Я знаю, кто ты. И что бы ты ни хотел получить – сразу говорю тебе: ты ничего не получишь!
– Да неужели? – Гарри удивлен. – Вы в этом уверены? Я ведь говорил с юристом…
– Мне наплевать, с кем ты говорил. Я не позволю тебе разрушить мою жизнь. Ты не имеешь права…
– А я думаю, вы скоро поймете, что у меня есть все права…
Майкл придвигается к нему. Гарри чувствует запах перегара. В глазах Майкла есть что-то дикое. Гарри пятится назад.
– Послушайте, мы можем поговорить об этом, но не сейчас. Не тогда, когда вы…
– И когда же «не тогда»? Можно поточнее?
Гарри чувствует, что уперся спиной в стену. Майкл стоит так близко, что он чувствует на себе его дыхание. Гарри поднимает руки и отталкивает Майкла.
– Вы не в себе…
– Это ты прав – я действительно не в себе. Во всех смыслах этого гребаного слова, твою мать…
Он никогда не выражается.
Он никогда не выражается.
