– А я и не думал – просто или сложно. Как получилось, так получилось. Через два месяца заехал. Покантовался туда-сюда. На пособие по алие
[53] не разгуляешься. Никто меня не ждет. Опять начал справки наводить, кто есть тут, с кем учился, кого найти можно. Негусто оказалось. Кто есть, ну, как всегда – привет-привет, ой, и ты тут, ну, рад был увидеться, звони, если что. Но я как-то без паники. В один из вечеров иду по Менахем Бегин, как раз напротив Азриэли, раз – она! С соседнего факультета, мы с ней часто в столовке мифишной пересекались, Алла. Слово за слово – она тут давно, успела и замуж за местного сходить, и развестись. В институте-то мы друг друга как-то не особо, а тут что-то такое проскочило. Ну а как мне без женщины?
– А ты тогда уже развелся?
– Да нет, некогда было перед отъездом. Не успел. Я потом развелся, года через два.
– Ну и?..
– Взяли на завод, в конструкторское бюро. Компания системами безопасности занималась. Приглядывались ко мне полгода где-то. Ну я особо задницу-то не рвал, но и не отлынивал. Плюс каждый раз, после любого задания, говорил начальству, что не так и что бы я изменил. Они нормально относились – начали прислушиваться. Правда, на деньгах это особо не сказалось. Но кадровым сотрудником стал. Единственное что – много было, как тебе сказать, тупой работы. Не моего уровня. Я ее одной левой делал, а оставшееся время хуи пинал. Такая работа расхолаживает. Мало того что мозги жиром заплывают, так уважать себя перестаешь.
– И долго ты так батрачил?
– Еще месяцев восемь, наверное. А потом на подвиги потянуло. Проходила как-то у них выставка медицинского оборудования. Уж не знаю, чего меня туда ноги понесли – я же никаким боком к медицине отношения теперь не имел. Хожу, смотрю. И набрел на маленькую фирмешку, британскую. Мне мужик на стенде понравился – лицо открытое, и видно, что не барыга, а спец. Он-то мне и рассказал, что фирма несколько лет изобретает прибор для измерения сахара в крови без прокола кожи. Диабетиков-то в мире – сотни миллионов, тема из первого эшелона. Вот они и изобретали. Только ни фига не изобрели. Я у него визитку взял. Месяц проходит, другой, а у меня ни разговор, ни лицо его из головы не идут. Звоню ему, говорю – похоже, ты не совсем там копаешь. Он спрашивает – а где надо? Я отвечаю, мол, давай попробую, а там посмотрим. Тут-то я и понял всю прелесть своей нынешней работы.
– Халява?
– Именно! Нагрузка низкая, делаю все быстро, никто особо не контролирует. Короче, месяца три я химичил, и дохимичился – сделал инвитровый
[54] оптический датчик концентрации глюкозы. Точность высокая, результаты повторяемые. Там ничего особенного не было, за исключением двух моментов. До них никто, кроме меня, не додумался – не там копали, видать, глаз замылился. Послал я англичанину результаты. Он звонит – покажи! Я говорю – да, пожалуйста, приезжай, увидишь, сам приехать не могу, с работы не отпустят. Он через десять дней прискакал. Я показал все – и датчик, и прибор, и результаты. Вижу, потряхивает его, врубился, не дурак. Говорит – я возьму. Отвечаю – бери.
– Почем продал?
– Док, ты погоди, еще ничего не продал! Он говорит – мне датчик нужен на проверку. Я ему – да ради бога, хоть сейчас. Плати и бери. Короче, мы с ним долго разговаривали, пока пришли к единому знаменателю. Договорились, что я приеду, привезу документы и образец, а у него ко времени визита деньги будут готовы. Подходит время мне ехать – звонит, говорит, проблемы с деньгами, можно ли на три транша разбить? Я говорю – да пожалуйста, легко, я датчик на три куска распилю и буду вам отдавать по кусочку с каждым траншем.
– И чего?
– Оценил мое чувство юмора. Через полтора месяца я приехал, оформили все бумаги, деньги поступили.
– Почем обошлось?
– В тамошней валюте шесть нолей после значимой цифры.
– Неплохо.
– Я тоже так думаю. Самое основное, он мне совершенно бесплатно банкира сосватал. Я ведь тогда темный был, не понимал, что к чему. Банкир мне популярно объяснил, что такое банковская гигиена и как не потерять то, что есть. Я ведь умудрился сдуру на историческую родину сотню тысяч загнать.
– Зачем?
– Для жизни.
– И как?
– Нормально все было, пока не решил снять все деньги. Оказалось – вход шекель, выход два. У меня, конечно, основная сумма в оффшоре лежала, но все равно обидно, сотка – это не копейка.
– Подарил исторической родине?
– Черта с два! Ездил челноком туда-сюда, вывозил в Москву потом.
– Слав, ну ты молоток, чес-слово!
– Ага, кувалда! Ну и вот, несколько лет прошло. Вернулся, с женой развелся, финансовые вопросы с ней и с детьми решил. Матушка к тому времени умерла, стал в родительской квартире жить, она хорошая, большая, куда мне одному столько. Работать идти смысла никакого нет, тем более что англичане еще раз подкатили, снова сделал для них разработку. На коленке, конечно, но все работает. И вот просыпаюсь я по утрам – и сам над собой смеюсь, и досада берет.
– Не понял…
– Ну, ты только представь себе! Всю жизнь пахал как раб на галерах – ни денег нормальных, ни удовольствия, ни удовлетворения. А тут всего-то делов на пару минут, если реально подсчитать, всего-то несколько верных шагов – и в дамки! Вот я и просыпался и сам над собой ржал. Наверное, надо бы гордиться, а у меня кроме усмешки ничего и не получалось. Зачем живу – непонятно. На работу ходить не надо. Друзей не осталось – кто уехал, кто спился, кто умер. Стал музыку слушать, в консерваторию таскаться да в зал Чайковского. В один вечер прихожу, рядом пустое место. Уже концерт начался – никого. Ну, мне приятно, места свободного больше. Тут вижу краешком глаза – протискивается из прохода, сидящим на ноги наступает. На нее шикают, она извиняется. На соседнее место села. Я ей в антракте что-то сказал – ответила. Услышал и понял: она мое все. С тех пор вместе. Как видишь, простая история. Теперь не расстаюсь, ни с Ольгой, ни с детками. В путешествия ездим, по морям, по курортам. Жаль, малышня подрастает, скоро в школу – уже так не наездишься. Я теперь понимаю, что только жить начал. Все остальное, что до этого было, – какая-то затянувшаяся прелюдия, к тому же сплошь фальшивая.
