Теперь Хэл отлично видел Шредера: полковник не сводил с них глаз. Даже с такого расстояния Хэлу было ясно, что Шредер находится на пределе сил: лицо у него вытянулось и осунулось, мундир порвался и промок от пота и грязи, его покрывали пятна крови от десятков царапин и ссадин. Он с трудом переводил дыхание, но его провалившиеся глаза горели ненавистью. У него уже не хватало энергии на то, чтобы кричать или размахивать мечом, он просто злобно смотрел на Хэла.
Один из зеленых мундиров выстрелил, и Эболи с Хэлом услышали, как пуля просвистела над их головами. Эболи старался вести кобылу так, чтобы она оставалась более или менее под прикрытием, но им предстояло еще не одну минуту оставаться в пределах досягаемости мушкетного огня. А солдаты теперь стреляли почти непрерывно. Пули ударялись о камни вокруг, некоторые при этом превращались в блестящие свинцовые диски. Другие выбивали из камней осколки или, отрикошетив, уносились обратно вниз.
Серая кобыла благополучно добралась до внешнего поворота тропы и теперь шла в другом направлении. Расстояние до погони увеличилось, и пехотинцы-готтентоты, вскочив, снова бросились за беглецами. Один или двое полезли прямиком на склон в попытке срезать угол, но склон оказался чересчур крутым даже для их проворных ног. Они сдались и сползли обратно, к идущей под углом тропе, и присоединились к остальным, чтобы идти дорогой более длинной, но доступной.
Несколько солдат отстали: они перезаряжали мушкеты, энергично работая шомполами и насыпая на полки порох. Шредер наблюдал за происходящим, тяжело прислонившись к скале и ожидая, пока придет в порядок его тяжело бившееся сердце и восстановится дыхание. Наконец он оттолкнулся от камня и выхватил перезаряженный мушкет у одного из готтентотов, отпихнув солдата в сторону.
– Но мы же слишком далеко? – удивился Хэл. – Почему он упорствует?
– Потому что он сошел с ума от ненависти к тебе, – ответил Эболи. – Дьявол дает ему силы и поддерживает его.
Шредер стремительно сорвал с себя камзол и, свернув его, превратил в нечто вроде подушки, которую пристроил на камень, чтобы на нее положить ствол мушкета. Он целился долго: сначала в голову Хэла, видя ее на фоне голубого неба, но потом учел дальность выстрела и передумал. Теперь мушкет метил в голову серой кобылы.
– Да он же не надеется попасть с такого расстояния? – выдохнул Хэл.
Однако в то же мгновение он увидел серебристый дымок, расцветший над дулом мушкета как некий ядовитый цветок. А потом ощутил толчок, когда пуля врезалась в ребра серой кобылы в каком-нибудь дюйме от его собственного колена.
Из пронзенных легких животного вырвался воздух. Храбрая лошадка покачнулась и села на задние ноги. Она пыталась подняться, отчаянно колотя копытами, но вместо того оказалась на самом краю узкой тропы. Эболи как раз вовремя схватил Хэла за больную ногу и сдернул со спины кобылы.
Беглецы распластались на камнях и посмотрели вниз. Лошадь катилась по склону, пока не оказалась на нижнем повороте тропы, и там остановилась, осыпанная мелкими камнями и пылью. Она лежала, слабо дергая ногами в воздухе. Преследователи восторженно заорали, и их крики эхом отдались от склонов, уносясь в мрачную глубину темного ущелья.
Хэл с трудом поднялся на ноги и быстро оценил изменившиеся обстоятельства. У них с Эболи по-прежнему оставались висевшие на плечах мушкеты и сабли в ножнах. Еще у каждого осталось по паре пистолетов, небольшой рожок пороха и сумки с пулями для мушкетов на поясах. Но все остальное они потеряли.
Внизу под ними преследователи воодушевились, видя, что судьба повернула в их сторону. Воя, как стая борзых, разгоряченных охотой, они поспешили вверх по тропе.
– Брось пистолеты и мушкет! – приказал Эболи. – Порох и саблю тоже брось, их вес тебя просто раздавит!
Хэл покачал головой:
– Они нам скоро понадобятся. Показывай дорогу.
Эболи не стал спорить и быстро зашагал вперед. Хэл держался за ним, заставляя больную ногу двигаться к цели, невзирая на боль и слабость, медленно поднимавшуюся к бедру.
На самых тяжелых участках тропы Эболи протягивал ему руку, но подъем становился все круче, по мере того как они продвигались. Беглецы уже начали огибать вертикальные скалы, что образовывали вход в темное ущелье. Теперь на каждом шагу им приходилось подниматься на следующий уровень, как будто они оказались на некоей лестнице и взбирались на отвесную стену, что падала в долину далеко внизу. Погоня, хотя и приблизилась, все еще была слишком далеко, чтобы стрелять.
– Ты уверен, что это правильная дорога? – выдохнул Хэл, когда они остановились на несколько секунд на более широкой ступени.
– Здесь все еще есть знаки Алтуды, – заверил его Эболи.
Он сбил ногой пирамидку из трех маленьких камешков, установленных друг на друга прямо посередине тропы.
– И мои серые лошадки тоже стараются. – Он улыбнулся, показывая на кучку свежего конского навоза немного впереди.
Потом он резко вскинул голову.
– Прислушайся!
Теперь и Хэл услышал голоса людей Шредера – ближе, чем во время прошлой остановки. Как будто те должны были вот-вот обогнуть скалу за спинами двоих друзей.
Хэл в тревоге посмотрел на Эболи и постарался опереться на здоровую ногу, чтобы дать отдохнуть другой. Они слышали звон сабель, задевавших за скальную породу, стук камней под ногами солдат. Голоса звучали так ясно и громко, что Хэл разбирал слова и слышал, как Шредер неустанно подгоняет солдат.
– Теперь тебе придется послушать меня, Гандвана, – заявил Эболи и, наклонившись, схватил мушкет Хэла. – Ты пойдешь вперед как можно скорее, а я их задержу на какое-то время.
Хэл пытался возразить, но Эболи твердо посмотрел ему в глаза.
– Чем дольше будешь спорить, тем больше будет опасность, – сказал он.
Хэл кивнул:
– Увидимся в конце ущелья.
Он крепко сжал руку Эболи и похромал дальше. Когда тропа уже поворачивала в само ущелье, Хэл оглянулся и увидел, что Эболи укрылся у поворота тропы, положив на камни перед собой оба мушкета.
Обогнув скалу, Хэл посмотрел вверх и увидел, что стены расщелины между горами высятся над ним на манер гигантской мрачной воронки. По бокам шли отвесные каменные стены, а росшие в их верхней части деревья с высокими тонкими стволами тянулись к свету. Они были сплошь покрыты фестонами мха и лишайником. Вниз сбегал небольшой ручей, образовывая множество маленьких заводей и водопадов, а тропа вела к этому ручью и через него, по истертым водой валунам.
Хэл, опустившись на колени, окунул лицо в первую же заводь и стал пить, задыхаясь и кашляя от жадности. Когда вода наполнила его живот, он почувствовал, как сила возвращается в его распухшую, пульсирующую ногу.
С другой стороны отвесной скалы за его спиной послышался глухой звук выстрела, и пуля явно попала в живую плоть, потому что тут же раздался крик раненого, упавшего в пропасть; крик быстро затихал и резко оборвался, когда человек ударился о скалы далеко внизу. Эболи не промахнулся, и его преследователи наверняка временно отступят. Им нужно было время, чтобы перестроиться и двигаться более осторожно, так что Эболи уже выиграл для Хэла несколько драгоценных минут.
