Спустя неделю Рейчел сказала мне по телефону: «Радио – самый интимный источник информации. Два голоса, никаких отвлекающих факторов, вроде макияжа, внешнего вида, камер, – всего того, что мешает сосредоточиться на главном. Ничто не сравнится со звуком голоса у тебя в ушах. Вставив в ухо наушник, я словно чувствую человека. Столь тесное общение невероятно успокаивает. Голос чьего-то истинного «я» – высшее проявление искренности. В такой ситуации и тебе приходится быть собой и не притворяться. Когда ты задаешь искренние вопросы и слышишь, как человек делает паузу, чтобы искренне на них ответить, то и слушатели чувствуют себя частью процесса – и на самом деле ей являются. Кроме того, радио – часть вашего личного пространства, будь то кухня, машина, душ. На мой взгляд, это позволяет людям ощущать собственную близость к ведущему, гостям студии и процессу в целом. И еще есть студия – рассказать вам о моей студии? [Эм-м, ну ДА]
Радио – самый интимный источник информации. Ничто не сравнится со звуком голоса у тебя в ушах.
Я человек, который нуждается в солнце и большом количестве света. Я по-настоящему наслаждаюсь ими, но не в студии. Там у нас всегда приглушенный свет, я бы даже сказала, очень темно. И еще там холодно, поэтому я постоянно кутаюсь в мягкий зеленый плед, который мне подарила тетя. Справа всегда стоит чашка кофе. Я ношу термокружку из дома в офис, она страшненькая и скучная, но я к ней очень привязана – в буквальном смысле не выпускаю из рук.
Из дома выхожу в три часа ночи, и несмотря на все усилия, это всегда сложно. В это время я всегда в плохом настроении и ворчу. Приехав в студию, я с огромным трудом навожу там уют – так, чтобы можно было работать. Нужно как-то подстроить пространство под себя. Например, изменить шрифт текста на экране на мою любимую гельветику 14-го кегля. На мне наушники: левый – в ухе, чтобы следить за ходом программы, правый – висит, чтобы не упустить то, что происходит вокруг. Пока порядка нет, я не могу начать запись. Поэтому почти всегда все организовывается в последний момент: ситуация быстро меняется, и может произойти все что угодно – в буквальном смысле все может вылететь в окно. Но если в моей системе порядок, то я чувствую, что могу сделать то, что нужно».
Вот! Я так и знала. Радио – средоточие уюта. Просто нажмите кнопочку.
Рукоделие
Я не умею шить, но знаю, что рукоделие – это уютно. Зато умею вязать половички – научилась много лет назад во время зимних каникул в Мэне. Я специально записалась на курс для взрослых при кружке кройки и шитья местной баптистской церкви. Чистенькая и аккуратная церковная кухня, где собирался кружок, была теплой и пахла мокрыми резиновыми сапогами, глаженым бельем и кофе. Я и еще четыре-пять женщин из Новой Англии сидели на холодных складных стульях вокруг пластикового стола. И так же, как эти стулья, атмосфера в комнате постепенно теплела: молчание сменялось тихой непринужденной болтовней, пока мы протягивали шерстяные нити сквозь джутовую основу. Если бы я могла начать свою карьеру заново и выбрать любую профессию, то стала бы ткать ковры.
Этот кружок рукоделия существует уже 159 лет. Его стегальщицы, швеи, вышивальщицы, ткачихи и вязальщицы собираются раз в неделю в здании, где раньше располагалась местная школа. Каждый вторник, вечером, эти женщины садятся к станкам и швейным машинкам «Зингер» и принимаются творить свои произведения – от шерстяных носков до тончайших чайных полотенец. Мне долго не хватало духу переступить порог этого здания, для меня это было все равно что войти в Сенат. В комнате, где собирается кружок, стоят коробки с пуговицами всех мыслимых цветов и форм; ящики с фетром, ситцем и фланелью; километры пряжи и ниток; горячий кофе, которым запивают домашнее тягучее печенье с орехами в перерывах между рукоделием. Члены этого кружка – почтенные, мужественные женщины, чьи семьи живут там более десяти поколений, – похожи на профессоров, столь уважаемых, что ты ни за что не заговоришь с ними, пока они сами к тебе не обратятся. Этот кружок напоминает тайное общество или закрытый клуб; но есть один день, когда он устраивает ярмарку в школьном спортзале. Пожалуй, это мой любимый день в году – Ярмарка Швейного кружка. Накупив подставок под кастрюли, игольниц (если хотите – даже в форме сердечка) и, если повезет, новый вышитый крестом фартук, можно сесть за стол, где уже стоят тарелки с холодной ветчиной, яичным салатом и сандвичами со сливочным сыром и чатни, завернутыми в вощеную бумагу. За три доллара вы получите любой сандвич, ровно семь чипсов «Лейз» и бумажный стаканчик розового лимонада.
Одна из бабушек наших сыновей, Энн, посещает кружок шитья. Я задала ей несколько вопросов, и вот что она ответила:
«Выйдя замуж, я сшила шторы для нашей квартиры в Нью-Йорке. Это были массивные гардины во всю стену, отороченные тесьмой с греческим орнаментом. В ту пору я была беременна. Позже пошила одежки для Комера и Бена, но вскоре утратила интерес к детской одежде и стала шить для себя самой. У меня есть швейная машина «Бернина», благодаря которой стежки выходят ровными и красивыми. У моих девяти внуков есть все – от комбинезонов до костюмов к Хеллоуину.
Сейчас я старею и больше не шью ни для внуков, ни для себя. У нас все есть, мы ни в чем не испытываем нужды. Но машинка у меня всегда наготове. И когда прошлым летом я решила записаться в кружок шитья при баптистской церкви, то, войдя туда в первый день, вздохнула с облегчением. Все эти швейные машины, ткани любой плотности и состава, тесьма, узоры, счастливые вязальщицы, швеи, вышивальщицы, переговаривающиеся между собой, – для меня это самый настоящий рай. Я сразу объявила Пэт Митчелл – председателю кружка, тепло меня поприветствовавшей, – что умею шить, и спросила, есть ли для меня работа. Она тут же дала мне задание, и с тех пор я не знала покоя. Никогда не задумывалась о том, что мои вторничные посиделки в этом волшебном старом здании можно назвать «уютными», но теперь мне кажется, что это самое подходящее слово. Там мне всегда спокойно и комфортно».
Часть III. Мир, в котором ты живешь
В стенах родного дома довольно просто обеспечить уютную атмосферу, но ведь куда важнее и сложнее адаптироваться к окружающей среде, например на работе. Попробуем расширить горизонты. Разве не прекрасно найти тихую гавань уюта в общественном месте? Большую часть жизни мы проводим вне дома – так зачем каждый день ждать, когда вы снова окажетесь дома, на своем любимом диване? Ведь не только там возможно в полной мере ощутить всю радость жизни?
Вот я сейчас пишу эту книгу, и мне становится не по себе от мысли, что такие столпы повседневности, как уличные почтовые ящики, вскоре совсем исчезнут. Пожалуй, это звучит слишком консервативно, и, по большому счету, бессмысленно беспокоиться о «вымирании» почтовых ящиков. Но в наше время, когда по улицам ходят дети, а где-то далеко бушуют войны, не будет ли более мудрым – и, может быть, полезным – обратить внимание на то, что работает как надо, и глубже почувствовать свою связь с окружающими и собственной сутью? Отмечать самые разные аспекты окружающего мира – водонапорные башни, дорожные карты, балюстрады, общественные сады, школьные классы, грузовики с едой и кондукторов в поезде, – как то, что поможет нам двигаться вперед?
