– Выступления! – догадался Орк, чувствуя себя последним идиотом.
– Идеи и тексты, которые тебе подбрасывали Мегера и Бобби, идеи и тексты, которые вы обсуждали и которые ты правил, а потом излагал на камеру, – все они были моими. А некоторые выступления я даже сам записал, сидя перед камерой в твоей «обложке», – А2 поставил опустевший стакан на стол и подвинул к Орку, показывая, что следует добавить. – Как тебе такая правда, Бен? Каково знать, что ты – мое произведение?
– Ты и есть Орк, – убито прошептал Орсон.
– Но с этого момента наши пути разойдутся, – пообещал А2. Он затянулся последний раз и бросил окурок в больничный стакан с водой. – Теперь ты полностью станешь самим собой и сможешь делать все, что пожелаешь. Даю слово.
– А если я начну войну против твоего мира?
– Ты должен начать войну против моего мира, – резко ответил Феллер и тем окончательно поставил Орка в тупик.
– Почему?
– Потому что должен! – Впервые с начала разговора А2 показал чувства. Швырнул Бену в лицо настоящие эмоции. – Сейчас между орками и самой страшной, самой устойчивой диктатурой в истории цивилизации стою только я. Только мое нежелание владеть миром! Я добью стратегических инвесторов, присвою их богатства и начну строить будущее. А ты придумай, как заставить орков вернуться в действительность. Придумай, как сломать этот чертов мир! Объясни оркам, что ложь, в которой они согласны жить, способна привести их только в «Elysium». У тебя для этого есть все: сила, упрямство, ненависть ко мне и Эрна, которая тебя ждет и готова идти хоть на край света. – А2 поднялся, постоял, глядя на изумленного собеседника, затем снял с шеи черную веревочку, на которой висела серебряная монета, и вложил ее в руку Орка. – Если талисман останется у меня, ты точно ничего не сможешь сделать.
Улыбнулся и исчез.
Стал невидимым, запретив наноэкрану Бена себя видеть.
Абсолютный властелин.
Мы крайне редко задумываемся над тем, в каком чудесном мире живем.
Мы придумали уникальную цивилизацию, основанную на лжи и являющую собой ложь, и предложили ее людям. И люди приняли цивилизацию лжи, согласившись видеть только то, что красиво и приятно глазу. Люди так сильно захотели жить в кино, что согласились стать ненастоящими. Выбрали небытие, обозвав его реальностью. А самое страшное заключается в том, что этот песочный замок продержится много дольше иных крепостей, потому что его обитатели будут цепляться за ложь до последней возможности, до последнего вздоха. Потому что его обитатели, кем бы они ни были, на какой бы ступеньке ни стояли, живут в раю. Каждый – в своем собственном. Каждый видит себя таким, каким хочет, ездит на той машине, на какой хочет, и ест то, что хочет.
Каждому достался свой «Elysium».
– Но это же страшно, – сказала моя женщина, когда я поделился с ней этими мыслями.
– Поэтому мир должен измениться, – твердо ответил я.
– Снова? – вздохнула моя женщина.
– Всегда. Колесо не сделало круг и замерло на середине изменений. Мы должны провести наш мир через suMpa и вернуть ему то, чего лишили: действительности. Иллюзия рая оказалась тяжким испытанием, но мы должны отказаться от нее, чтобы идти дальше.
– К звездам?
– К звездам, – подтвердил я.
И она ни на секунду не усомнилась, что я смогу.
Прижалась к моему плечу, улыбнулась и тихо спросила:
– Обещаешь ответить честно?
– Я никогда тебе не лгал.
Она об этом знала и поблагодарила меня поцелуем. А затем спросила:
– Не могу поверить, что ты готов добровольно отказаться от абсолютной власти. Зачем ты разрешил им сражаться? Меняй мир сам, ты сможешь.
– Смог бы, – поправил я свою женщину. – Но не хочу.
– Почему?
– Слышала о таком понятии: тщетность?
– Разумеется.
– А я его познал.
Моя женщина вздрогнула, поднялась на локтях и вопросительно посмотрела мне в глаза. Не ответить на этот взгляд не было никакой возможности.
– Три года назад я поставил перед научным центром «Iris Inc.» задачу разработать следующее поколение наноэкранов: с биологически активной компонентой, включающей структуру DNA, которая позволила бы родителям передавать данные о наноэкране потомству, а самим устройствам – расти вместе с глазом.
– Ты хотел, чтобы люди рождались с наноэкранами? – прошептала она.
– Да.
– А следующий этап?
Я люблю ее не только за красоту, но и за ум. Она не стала тратить время на ненужные вопросы, а сразу поняла, что должен быть следующий шаг. И, возможно, поняла, каким я планировал следующий шаг.
– Затем должна была последовать замена «балалаек» на биочипы и полное переформатирование структуры Сети с переходом на иной способ связи.
– Грандиозно.
– К сожалению, не получилось, – не стал скрывать я. – Через два года исследований Паркер доложил, что все мною задуманное уже реализовано: и наноэкран с нужной биологической компонентой, и, возможно, иной способ связи. Причем реализовано на более высоком уровне, чем тот, который способна обеспечить «Iris Inc.». То, о чем я мечтал, давным-давно сотворил кто-то другой.
– Кто?
Я пожал плечами, приподнялся и стал сворачивать самокрутку.
– Не знаю. И надеюсь, что система управления утеряна или не работает. Мне было горько осознавать себя марионеткой. Поэтому я хочу к звездам: надеюсь отыскать того, кто меня опередил, и поболтать о разном.
И тогда Карифа вновь меня поцеловала. И крепко прижалась ко мне, выказывая и абсолютное доверие, и абсолютную любовь, и абсолютную уверенность в том, что я смогу.
А когда в тебя верит женщина, понятие «невозможное» исчезает…
Из дневника Бенджамина «Орка» Орсона
#orcVideo36
Тысячи лет вы бежали от действительности в попытках отыскать рай, хоть настоящий, хоть выдуманный, существующий лишь в мечтах и воображении. Несчастные бедняки стремились избавиться от опостылевшей безнадеги безрадостного существования, пресыщенные богачи – в поисках новых развлечений и запретных удовольствий, подразумевая под раем пространство необузданной вседозволенности. Тысячи лет, орки, тысячи лет… Вдумайтесь. А лучше – попытайтесь представить бесконечные годы, в течение которых создавались и рушились империи, открывались континенты, возникали великие религии и научные теории. История человечества причудлива, как свадебный наряд индийской принцессы; каждый год неповторим, как снежинка, но одно оставалось постоянным: ваше недовольство имеющимся. И я не виню вас, орки, ведь вы всегда имели меньше, чем хотели. С одной стороны, это хорошо, потому что жажда большего подняла нашу цивилизацию на высочайший пик. С другой стороны, далеко не все из вас готовы пахать ради достижения поставленной цели, а многие опускают руки после первой же неудачи. Далеко не все из вас бойцы, орки, далеко не все. И те, кто не мог или не хотел сражаться, выбирали мир грез, создавая рай в мечтах или воображении, откладывая бой на потом, и никогда в него не вступая. Одни честно расписывались в собственной слабости, другие убеждали себя и окружающих, что у них впереди масса времени. Ведь не все из вас бойцы, орки, пусть даже почти все вы носите бороды… следуя моде. Наркотики, алкоголь, сладкие сказки – вы пробовали все, орки, останавливаясь на том, что вам по душе, или сходили с ума: кто-то – от пресыщенности, кто-то – от неудовлетворенности. Вы мечтали об идеале здесь и сейчас, зверели, не получая желаемого, бунтовали, пуская реки крови, и однажды убедили пастухов бросить вам кость. Не самую вкусную, но достаточную, чтобы занять ваши клыки: вам дали иллюзию прав, безбедное существование и надежду на Великий Шанс. И вам начали рассказывать, как хорошо вы живете, лили в уши дерьмо и год за годом вырезали тех, кто задавал неудобные вопросы, приучая безусловно доверять услышанному. Возможности современных медиа колоссальны и скоро, очень скоро по историческим меркам, вы обратились в стадо. Но несмотря на усилия пропагандистов, система управления оказалась неидеальной, ведь как бы сильно вы ни верили пропагандистам, своим глазам вы доверяли больше и замечали рассогласование между выдумкой и действительностью. То, что вы слышали, не всегда соответствовало тому, что вы видели. И поэтому работа продолжилась. Дерзкая работа, призванная совместить выдумку с действительностью, чтобы создать уникальную, абсолютно ненастоящую реальность. Чтобы создать то, что вы называете ar/G, чтобы создать ваш мир, орки, которому я дал имя…
