– Я знаю, брат, но мы по уши в грязи и не можем презирать того, кто сидит рядом с нами, – вздохнул Феллер, передавая Филипу стакан с виски. – А раз у Моргана все готово, ускоряй работы по созданию тестовой области: в конце июня я должен представить инвесторам пилотную зону проекта «Elysium».
* * *
Бруклин outG США, Нью-Йорк апрель 2029
– Ты ведь военный и должен понимать, что даже под землей трудно остаться незамеченным. Современные люди не в состоянии обойтись без электронных приборов, да и «балалайки» в наших головах создают излучение, которое можно засечь.
– Их излучение очень трудно обнаружить, – проворчал Орк. – В outG чип едва фонит, разведывательный дрон видит его всего с тридцати метров.
– Тем не менее – фонит, – продолжила гнуть свое Беатрис. – Излучение, даже слабое, может выдать убежище, и Гарибальди нашел изумительный способ маскировки: он прячется под станцией муниципальных роботов.
– Разве это не опасно? – удивился Бен. – Я имею в виду: разве муниципалы не проверяют подземные зоны, которые примыкают к их объектам?
– Зачем им проверять? – пожала плечами девушка. – К тому же Освальд расположился не прямо под станцией, а метрах в сорока ниже, но постоянные сигналы и переговоры, которые идут из диспетчерской, наглухо закрывают его от поиска. В ar/G Гарибальди не выходит, но любые приборы в своем логове включает без опаски.
– Молодец, – одобрил Орк.
– Он умный, – закончила девушка. – Один из самых умных парней, с которыми я знакома.
– Почему же он не работает на тебя?
– Поэтому и не работает, – грустно ответила Беатрис, и Бен прикусил язык, сообразив, что девушка еще не пришла в себя после гибели друзей.
До логова Гарибальди они добрались не быстро, зато без приключений. Шли по outG с осторожной медлительностью, избегая ненужных встреч, поскольку и Орк, и Беатрис хорошо знали, что слухи о сплоченности подземных жителей сильно преувеличены, и любой «борец с системой» не задумываясь сдаст их полиции, соблазнившись крупной наградой. В результате в дороге провели шесть часов, но за разговорами она не показалась длинной. А говорили они обо всем, начиная с юношеских лет, кто где родился и учился, и заканчивая событиями последнего года, который у них, как у всех жителей Земли, получился насыщенным.
И горьким.
Бен узнал, что Беатрис родилась в Техасе, впрочем, это было понятно по южному выговору; окончила частную школу и Принстон – эхо классического образования звучало в каждом слове девушки; некоторое время путешествовала, затем пробовала себя в разных профессиях, а затем настала эпоха suMpa, и все изменилось. Родители Беатрис погибли в числе первых, были расстреляны в Остине, и полученное наследство позволило заняться созданием незаконной клиники.
История Орка выглядела не менее обыденно: учился, служил, воевал, потерял все, теперь почти потерял себя…
Они пересказывали друг другу жизни, делились воспоминаниями, смешными историями, наблюдениями и не думали, зачем это делают. Они знакомились.
Иногда, когда ширина коридора позволяла, они шли рядом, и Орк держал девушку за руку.
И даже слегка расстроился, когда Беатрис уверенно указала на узкий темный проход:
– Нам сюда. – Прошла по нему, свернула направо, потом еще направо и остановилась у металлической двери старого лифта, затейливо украшенной гравировкой и бронзовыми накладками.
– Как он здесь оказался? – изумился Бен.
– Ты знаешь, что это такое? – изумилась Беатрис. – До сих пор всем приходилось объяснять.
– Я очень старый.
– Но не настолько! – Подавляющее большинство современных лифтов закрывалось раздвижными створками, и, увидев перед собой красивую, но непонятную, открывающуюся нажимной ручкой дверь, спутники Беатрис терялись. И девушка расстроилась, что одна из любимых шуток сорвалась в последний момент.
– В некоторых парижских домах до сих пор работают такие лифты, – объяснил свою осведомленность Орк. – Но откуда он взялся в бруклинском outG?
– В свое время здесь начали строить комфортабельное убежище для сверхбогатых людей, – рассказала девушка. – Первоклассный «Хилтон» на случай ядерной войны…
– Убежища нужно строить в горах, – перебил девушку Бен.
– А если война начнется внезапно и застанет в Нью-Йорке? – парировала Беатрис.
– Тоже верно, – поразмыслив, согласился Орк. – Война любит случаться вдруг.
– Строительство довольно быстро остановили, решили не тратить деньги на сомнительную затею, так что от задуманного великолепия остались только лифт да один недостроенный уровень, которым пользуется Гарибальди.
– О нем никто не знает?
– О нем все забыли.
– Почему?
– Потому что он оказался никому не нужен, – наставительно ответила девушка. – То, что никому не нужно, исчезает в забвении. Таков закон.
Орк закрыл дверь, Беатрис нажала вторую кнопку снизу, и кабина мягко пришла в движение.
– Гарибальди ворует электричество и воду у метро, но он хороший хакер и ловко заметает следы.
– Ты ему доверяешь?
– В наших обстоятельствах нам больше некому доверять.
– А если серьезно?
– Если серьезно, Гарибальди является идейным противником нынешнего общества и ни разу меня не подводил.
Но несмотря на лестную характеристику, хакер встретил гостей неласково.
– Привет! – громко произнесла Беатрис, подойдя к бронированной двери и вставая так, чтобы гарантированно оказаться в зоне обзора установленной на потолке видеокамеры. – Я знаю, что ты меня видишь.
– Кто ты? – раздался голос из невидимого динамика.
– Уже не узнаешь? – язвительно спросила девушка.
– Ходили слухи, что тебя убили.
– Значит, я воскресла.
– Или ты – зомби. А я боюсь мертвецов.
– Гарибальди, не валяй дурака.
– Уходи, – попросил хакер.
– Ты мне должен.
– Забудь об этом и уходи.
– Гарибальди!
– Девушка, я вас не знаю.
Беатрис растерянно посмотрела на Орсона:
– Не думала, что он так себя поведет.
– Ерунда, – улыбнулся Бен. – Наш близкий друг Освальд просто растерялся от радости.
– От какой радости? – не поняла девушка.
– Это речевой оборот.
– «Наш близкий друг» тоже?
– Ага, – Орк выдержал короткую паузу и негромко, зато очень отчетливо, чтобы исключить неправильное толкование, произнес: – Пацан, сейчас я расскажу, как все будет, а ты сам решишь, надо тебе это или мы договоримся.
