Но проклятый Освальд испортил момент.
– Будем работать или разойдемся, чтобы всем стало легче? – осведомился хакер, и стряхнувший оцепенение Орк ответил:
– Будем. – И вздохнул. – Что я должен делать?
Беатрис едва заметно улыбнулась, но промолчала.
– Ляг на живот и расслабься, – Гарибальди кивнул на массажную кушетку с отверстием для лица. – Делать буду я.
Он подошел к грязноватой раковине, что стояла неподалеку от «операционного» стола, открыл воду и принялся тщательно мыть руки.
Большой зал, так же как большой зал клиники, был заставлен аппаратурой, но если у Лейки она была медицинской, лабораторной, предназначенной для тонкой и опасной работы с вирусами, то Гарибальди превратил свое логово в компьютерный храм, и его коллекции устройств мог позавидовать иной склад крупного поставщика современной техники. Но Бена смутил тот факт, что все это богатство осталось в стороне, а вымывший руки хакер подкатил к кушетке столик с блестящими медицинскими инструментами.
– Зачем они?
– «Балалайка» в голове, – напомнила Беатрис, прикоснувшись к руке Орка. – Гарибальди доберется до пластины, которая закрывает «гнездо», вскроет ее, залезет в твой череп и поменяет один чип на другой.
– Все просто, – подал голос хакер.
– Я думал, это сложно, – протянул Бен.
– Это охренительно сложно, – немедленно сменил точку зрения Освальд.
– Так сложно или просто?
– Мы чутко прислушиваемся к пожеланиям клиентов, – ответил вредный хакер, натягивая тончайшие латексные перчатки. – Определись, как тебе больше нравится, так и будет.
– Операция достаточно сложная, – подтвердила девушка, бросив на длинного выразительный взгляд. – Но не волнуйся: Гарибальди – лучший.
– Я могу умереть во время операции?
– Да, – ответил Освальд.
– Нет, – улыбнулась Беатрис.
– Если тебе нужно написать завещание – я подожду. Если ты не можешь собраться с духом, то лучше уходи, потому что чип не приживается к колеблющимся…
– Не говори ерунду, – поморщилась девушка. И обратилась к Бену: – Я буду рядом, и у меня будет твой дробовик.
– Как мне это поможет?
– Если ты умрешь – я пристрелю Гарибальди.
– За что? – возмутился хакер.
– Другое дело, – повеселевший Орсон улегся на кушетку и велел: – Приступай.
Несколько секунд Освальд растерянно смотрел на Беатрис, оценивая, насколько она серьезна, после чего вздохнул и предупредил:
– Сначала я сбрею волосы – нужно получить доступ к зоне вживления.
– Можешь брить наголо, – щедро предложил Орк.
– Не могу, – ответил Гарибальди. – Свежий шрам вызовет подозрения, придется доказывать, что недавно ты проходил профилактику, а так ты прикроешь его волосами.
– Понял.
– Теми, что у тебя еще остались.
– Очень смешно…
– Я поставил тебе возраст тридцать восемь лет. На меньше, извини, ты не тянешь.
– Тебе самому сколько?
– Тридцать три.
– Будешь так шутить – рискуешь не разменять сороковник.
– Ладно, приступаем.
Хакер аккуратно выбрил на голове Орка небольшую полоску, побрызгал на нее «заморозкой», выждал несколько секунд и уверенно разрезал кожу. Было видно, что Освальд не в первый раз проводит эту операцию: он больше не нервничал, не делал ненужных движений – все его жесты были точно рассчитаны, и при этом длинный успевал болтать с пациентом.
– Тебе уже вынимали чип?
– Да.
– Неужели сломался?
– Почему нет?
– Слышал, вам, военным, ставят чугунные «балалайки», чтобы даже танком не раздавить.
– Мой чип забарахлил после взрыва, – ответил Орк, не желая вступать в споры по поводу того, что вставляют в военные головы.
– Понятно… То есть тебе знакома процедура?
– Мне вынимали «балалайку» по всем правилам, с полной анестезией.
– А-а… значит, тебе не знакома процедура.
Беатрис покачала головой, но промолчала.
– Что я должен знать? – насторожился Орк.
– Кстати, я уже в твоей голове, – сообщил Освальд.
– И как там?
– Довольно пусто.
– Ты разве не слышал, что военным удаляют часть мозга? Чтобы поместилась чугунная «балалайка».
– Ого, умеешь шутить?
– Иногда получается.
– Ладно, теперь серьезно, – Гарибальди, кажется, впервые с их встречи по-настоящему сосредоточился. – Я вытащу твой чип, но новый вставлю не сразу, придется скачать на него несколько твоих программ. Готовься к тому, что придется полежать без управляющего процессора. А значит, ты будешь слеп.
– Совсем?
– Три, два, один… Абсолютно.
Перед глазами Орка сгустилась тьма, и ему стало слегка не по себе.
– Почему я ничего не вижу?
– Дополнительный бонус от «Iris Inc.», – объяснил Освальд. – «Балалайка» управляет наноэкраном, и когда чипа нет, зрение блокируется.
– Зачем?
– Чтобы у тебя всегда был в голове чип, мой дорогой военный друг, неужели не понятно? Чтобы тебя можно было засечь в любое время дня и ночи. И чтобы ты не увидел то, чего тебе не положено видеть.
– Что, например?
– Мое настоящее лицо.
– Ты настолько ужасен?
– Я просто принц и скрываю истинное обличье, чтобы люди не сходили с ума от зависти, – не стал таиться Гарибальди. Он подключил извлеченную «балалайку» в специальный разъем и теперь просматривал ее содержимое. – А вот один из моих друзей действительно ужасен, он копил деньги на пластическую операцию, но когда появились наноэкраны, купил самый лучший craft(art) и сделал себе отличное лицо. Обошлось дешевле.
– Нарисованные лица слишком отличаются от настоящих, – заметила Беатрис.
– Отнюдь, – не согласился Гарибальди. – С каждым днем craft(art) становятся совершеннее, и теперь лицо моего друга неотличимо от настоящего. А мультяшки и в первой OS были прекрасны… Военный, ты когда-нибудь использовал «обложку» мультяшки?
– Нет.
– А бывал с мультяшкой?
– Один раз, – неохотно ответил Бен.
– Ого! – Его искренность произвела на Беатрис впечатление, и она потребовала: – Расскажи.
– Мне не понравилось.
– Почему?
– Потому что я не только олдбаг, но и олдскул, – вздохнул Орк. – Принимаю только настоящее.
