– Они научились создавать дополненную реальность столь высокого уровня? – прошептала изумленная Рейган.
– Больше не думай об этом, – посоветовала Амин. – Забудь.
Долго, почти минуту девушки молчали, то ли обдумывая разговор, то ли мысленно прощаясь, а затем красноволосая вздохнула:
– Ты можешь выбить мне короткий отпуск? Хочу съездить к матери.
– У тебя с ней были проблемы, – вспомнила Карифа.
– Сейчас это не важно, – ответила Рейган. – Она олдбаг, повсюду suMpa, и я хочу ее видеть.
– Я выпишу тебе командировку и обеспечу полную поддержку GS.
– Спасибо, – с чувством произнесла красноволосая.
– Это самое малое, что я могу для тебя сделать, – негромко сказала Карифа, поворачиваясь к двери. – Я надеюсь, что ты сможешь обрести свое счастье, Рейган. Но без меня.
* * *
Великобритания, Лондон июль 2029
Трудно, почти невозможно отыскать на Земле два абсолютно одинаковых города. И если уж средневековые европейские городишки, с узенькими улочками, крепостными стенами или без оных и обязательным собором на главной площади подчеркивают собственные лица, желая хоть чем-то отличаться от соседей, чего говорить о крупных мегаполисах, каждый из которых претендует на титул самого известного поселения планеты? И пусть современные архитекторы шедевров не возводили, предпочитая проектировать утилитарные бетонные колоссы, в первую очередь практичные и в последнюю – красивые, города все равно отличались друг от друга. Нью-Йорк не спутаешь с Чикаго, Шанхай – с Сайгоном, Токио – с Москвой, а Париж – с Лондоном или Берлином. Власти старались убирать совсем безликие строения на окраины, изо всех сил берегли исторические центры и добились своего, придав каждому мегаполису отличный от других облик.
Но в outG все они выглядели одинаково: коллекторы и трубы канализации, тоннели и недостроенные станции метро, заброшенные парковки, древние подземные ходы и катакомбы. В outG превращалось все, до чего не добивал сигнал тотального ar/G, а норы одинаковы и в Лондоне, и в Мадриде.
– Воняет, – поморщился Ли Хаожень, поглядывая на приоткрытую дверь в соседнее помещение – назвать эту грязную и сырую камеру комнатой язык не поворачивался. – Обычно в канализациях не так противно.
– А ты не принюхивайся, – посоветовал Бобби Челленджер.
– Можно подумать, тебя вонь не трогает.
– Фильтры, – толстяк продемонстрировал китайцу извлеченные из ноздрей устройства, выдержал паузу и предложил: – Если хочешь, могу поделиться.
– У тебя есть запасные?
– Возьми эти.
– Нет, спасибо, – со вздохом отказался Ли.
– Как знаешь, – Бобби вернул фильтры в ноздри и подмигнул Хаоженю. – Теперь я тоже заметил, что здесь воняет сильнее обычного.
Китаец поджал губы, помолчал и поинтересовался:
– Он явился?
– В соседней комнате.
Ли вновь бросил взгляд на приоткрытую дверь, на этот раз – с опаской, и понизил голос:
– Он нас слышит?
– Я велел ему не подходить к двери.
– Он послушает?
– Да, – коротко ответил Бобби, и Ли ему поверил.
– Он тебя не знает, твоего лица не увидит, ты просто сделаешь то, что должен, и уйдешь, – спокойно продолжил толстяк. – Ничего не бойся.
– Я не боюсь, – с обидой ответил китаец.
– Извини, – Челленджер помолчал. – Ты ведь помнишь задачу: первая акция должна быть яркой и резкой, мы не можем допустить, чтобы она провалилась, поэтому нужен профессионал.
– Что они подумают, когда узнают, что Алый был профессионалом?
– Они подумают именно то, что нам нужно, – спокойно ответил толстяк. – Все рассчитано, Ли, просто сделай свое дело и предоставь друзьям возможность сделать свое.
///
Его звали Майкл Браун, и он убивал за деньги. Можно сказать, всю жизнь убивал, поскольку первого человека Браун застрелил в двенадцать лет, избавившись от одноклассника, который тоже хотел толкать в школе дурь. Затем последовали два «спокойных» года, в течение которых Майкл сначала продавал наркотики одноклассникам, а затем – всей средней школе, исправно отстегивая долю «старшим» и зарабатывая больше, чем вся его семья. Но эти два года маленький Майкл не чувствовал себя удовлетворенным и уж тем более – счастливым. Деньги Брауна не прельщали, он хотел убивать и в четырнадцать лет с удовольствием привел в исполнение приговор отступнику, потом пошел к «старшим» и рассказал, чем хочет заниматься. «Старшие» отнеслись к заявлению благосклонно: должность дилера проста, особых талантов не требует, да к тому же легко заменяемая: одного утром пристрелят, к обеду на его место очередь выстраивается. А качественный убийца появляется не часто, причем настоящий убийца, тот, который не со страху из автомата огонь откроет, а хладнокровно, с пониманием. И главное – с желанием.
«Старшие» решение Майкла одобрили, и следующие двадцать лет стали для него счастливыми: по самым скромным подсчетам, он убил четыреста человек, и не только по заданию банды. Заматерев и заработав авторитет, Браун стал брать заказы со стороны, зарабатывая на пенсию, и именно жадность заставила его принять предложение хитроумного Бобби: сначала Майкл счел контракт опасным, но Челленджер назвал такую цену, что Браун не смог отказаться.
Прибыв в условленное место outG, Майкл терпеливо дождался заказчиков, изредка морщась от нестерпимой вони, кажется, доносящейся из приоткрытой двери, а когда веселый толстяк явился, сразу же поинтересовался насчет оплаты:
– Ты говорил, что половину я получу вперед.
– И возьмешь золото с собой? – изумился Челленджер.
– А что такого? – не понял афроангличанин.
– Тяжело ведь.
– Я справлюсь.
– Как скажешь, – Бобби широко улыбнулся, снял с плеча рюкзак и протянул убийце кожаный пояс с пятью десятками монет. – В качестве бонуса я приготовил для тебя удобную сбрую.
– Ты не дурак, – осклабился Браун, после чего вытащил наугад одну из монет, проверил ее, убедившись, что золото настоящее, и затянул ремень на поясе.
– Моего друга зовут Ван, он прекрасный художник и сделает требуемую нам «обложку», – продолжил Челленджер.
– Но я все равно надену «глухарь», – перебил толстяка Браун.
– Разумеется, наденешь, – успокоил его Челленджер. – Я не хочу, чтобы тебя поймали, поэтому Ван положит «обложку» поверх шлема.
– Как я буду выглядеть?
– Как страшненький инопланетянин.
– Почему так?
– Это послание, – спокойно ответил Бобби. – Мы хотим кое-что сказать нашим друзьям.
– Вы террористы?
– Не совсем.
– Впрочем, какая разница? – Пятьдесят золотых в удобном поясе сделали Майкла покладистым. – Что я должен делать?
