Для того чтобы окончательно связать Ганнибалу руки, римская армия под командованием молодого Сципиона отправилась с острова Сицилия через Мессинский пролив на юг Италии и захватила греческий порт Локры к югу от Кротона. Порт был важен для военных действий Ганнибала, но, несмотря на предпринятую им контратаку, он не смог отбить город. В нескольких километрах к югу от Кротона находится мыс Лациний (Cape Lacinium), известный сегодня как мыс Капо-Колонна (Capo Colonna). Нынешнее название ему дала единственная дорическая колонна, возвышающаяся на берегу среди руин над бескрайней и пустынной морской гладью. Одинокая колонна — все, что осталось от величественного когда-то греческого храма, воздвигнутого в честь богини Юноны Лацинии
[121]. Главным его сокровищем была золотая колонна, и, по слухам, Ганнибал решил узнать, вся ли она состоит из золота или только покрыта им. Убедившись, что она целиком вылита из драгоценного металла, он задумал переплавить ее в слитки и присвоить добычу, пока однажды пунийцу во сне не явилась богиня и не пригрозила лишить его единственного зрячего глаза, коли тот осмелится осквернить ее святилище
[122].
По свидетельствам источников, именно в этом храме в конце своего италийского похода Ганнибал приказал установить бронзовую табличку. Надписи на ней были сделаны на двух языках: на древнегреческом — общеупотребимом в античном мире того времени — и на родном Ганнибалу пуническом. На этой табличке были перечислены все его подвиги: переход через Альпы, сражения в Италии, величина его армии и число понесенных им людских потерь
[123]. Такие таблички, или «деяния», как называли их римляне, были обычным явлением в Античности. Они служили своеобразными памятниками честолюбию и самомнению важных персон. И хотя табличка так и не была найдена, есть только литературные свидетельства ее существования, упоминание о ней дало повод для пересудов о том, что Ганнибал стал воспринимать себя царем и даже правителем Южной Италии и эту металлическую пластину оставил для потомков, чтобы те помнили о его свершениях, победах и чаяниях.
В то же время эта табличка может означать молчаливое признание Ганнибала в том, что его италийская кампания окончена, так как у него больше нет людей и ресурсов для противостояния римским легионам. От своего македонского союзника помощи он не дождался, а последняя его надежда рухнула, когда 80 вспомогательных судов, вышедших из Карфагена с целью доставить Ганнибалу провизию, сбились с курса и попали из-за сильной бури в руки римлян. Потеря этих кораблей предрешила судьбу Ганнибала — в 203 г. до н. э. ему было приказано вернуться в Карфаген.
Услышав об этом требовании, Ганнибал едва смог сдержать ярость. Он заскрежетал зубами и воскликнул, что предан и сражен аристократами из фракции Ганнона, а не римлянами на поле боя. Ганнибал стенал, что проиграет войну по той же причине, что и его отец 40 лет назад — из-за отсутствия поддержки его собственного народа
[124]. Несколько городов в Бруттии, предвидя неизбежное, отвернулись от Ганнибала и попросили мира с Римом. В ответ пуниец разослал солдат, которых считал «непригодными к службе», в гарнизоны тех городов Бруттия, которые теперь держались его скорее из страха, чем из верности.
Готовясь к возвращению в Северную Африку, Ганнибал приказал своим людям привезти из Бруттия в Кротон древесину, пригодную для строительства кораблей. Построенные суда сопровождал домой эскорт из нескольких военных кораблей, которым удалось ускользнуть от римского патруля и достичь Кротона. Баркид готовился к отплытию с чувством «печали и сожаления»
[125]. Собрав лучших своих воинов — около 20 000 ветеранов, на тот момент это были преимущественно италийцы из Бруттия и Лукании, — он объявил о возвращении в Северную Африку. Их ответ походил на мятеж. По свидетельствам античных авторов, многие италийцы воспротивились приказу и укрылись в храме Юноны Лацинии, считавшемся неприкосновенным. Они были уверены, что Ганнибал не посмеет осквернить эту святыню, но недооценили человека, никогда в жизни не страшившегося гнева богов. Согласно одному из источников, он приказал окружить храм и перебить несколько тысяч взбунтовавшихся солдат вместе с лошадьми и даже вьючными животными.
Масштабы этой резни ученые, как правило, считают сильно преувеличенными, что, вероятно, связано с сообщениями о 3000 забитых лошадей, которых невозможно было взять на отплывающие в Африку корабли
[126]. Конечно, в армии Ганнибала на тот момент могли быть мятежники, которых он действительно казнил. Но италийские отряды составляли ядро его армии — это были лучшие ветераны, и он в них нуждался. К тому времени в его рядах могли еще оставаться некоторые наемники, совершившие вместе с ним знаменитый альпийский переход. Вероятно, это были италийцы, те, что воевали с ним в Южной Италии и были готовы сопровождать его в Карфаген, именно они окажутся самыми надежными воинами на последнем этапе этой затяжной и разрушительной войны.
Глава VII
Возвращение в Африку
Летом 203 г. до н. э. Ганнибал, запертый на целых два года на южной оконечности Италии, получил приказ от карфагенского сената вернуться в Африку. Но даже после отступления он оставался для Рима угрозой. Если бы ему вместе с остатками армии Магона удалось достичь берегов Ливии, в совокупности их сил было достаточно, чтобы повлиять на ход войны. Однако в источниках лишь вскользь упоминается о попытках римлян помешать Магону отплыть из Генуи и ничего подобного не говорится о Ганнибале. Римский флот, базировавшийся на Сицилии, контролировал воды у побережья Северной Африки. На пути в Карфаген обоим братьям нужно было как-то проскользнуть мимо него, но лишь Тит Ливий упоминает, что римский сенат отдал флоту приказ перекрыть карфагенянам путь домой
[127]. Там же он объясняет, что римские флотоводцы не стали даже пытаться остановить Ганнибала из нерешительности и даже страха. В итоге корабли обоих братьев достигли берегов Северной Африки без каких-либо происшествий.
К тому моменту Рим сосредоточил внимание на Иберии. Сципион-младший, наследуя погибшим отцу и дяде, принял на себя командование римскими легионами в Испании и повернул ход боевых действий в свою пользу. Захватив Новый Карфаген в 210 г. до н. э. и одержав победу в битве при Илипе (недалеко от Севильи) в 206 г. до н. э., он вынудил Карфаген уйти в оборону. Публий был настолько популярен, что его даже избрали консулом, хотя по закону он был слишком юн для этой должности. На следующий год он отправился в Северную Африку со свежими легионами и вместо того, чтобы напрямую атаковать Карфаген, осадил прибрежный город Утика, находившийся примерно в 25 км к западу.
