Одной из областей, обеспечивших восстановление экономики, стала оживленная торговля готовыми изделиями — карфагеняне производили и продавали, а римляне покупали. Карфагенская гавань, согласно недавним раскопкам, была серьезно обновлена и даже расширена после Второй Пунической войны, что объясняется исключительно экономическими успехами города. Кроме того, были обнаружены свидетельства активной застройки как в самом Карфагене, так и за его пределами во время правления Ганнибала, и вряд ли можно назвать совпадением, как мы увидим в следующей главе, ее схожесть с проектами, по которым возводились города царей Армении и Вифинии.
На фоне преобразований Ганнибала олигархическая аристократия в Карфагене столкнулась с растущим общественным недовольством и призывами привлечь ее к ответственности за коррупцию и злоупотребления властью. Оказавшаяся на грани потери своего привилегированного положения и вынужденная компенсировать разворованные из казны средства, группа олигархов организовала заговор с целью дискредитировать Ганнибала и лишить его должности. Зная, как гарантированно вызвать тревогу римлян, эта фракция стала давить на больное место — перспективу новой военной угрозы со стороны Ганнибала. Они передали сообщение в Рим — якобы они подозревают, что Ганнибал планирует еще одно вторжение в Италию, на этот раз с армией, частично состоящей из македонских наемников, предоставленных царем Филиппом. Заговорщики заявили, что он ведет переписку с царем Сирии Антиохом III, чтобы тот профинансировал его замысел, и даже встречается с его послами в Карфагене
[158]. Олигархи еще больше разжигали подозрения, настаивая, что «дух этого мужа неукротим и неусмиряем» и, по его убеждению, «в мирное время государство впадает в спячку, и проснуться может только от звона оружия».
Сципион попытался защитить Баркида во время обсуждения этого вопроса в римском сенате. Публий возражал против, как он считал, беспочвенных обвинений
[159] и советовал сенаторам не позволять втянуть себя в распри и мелочную борьбу между политическими группировками карфагенской аристократии. Но Сципион и сам столкнулся с претензиями, так как в сенате многие считали, что он слишком доброжелателен к Ганнибалу. Кроме того, против него затеяли расследование по подозрению в растрате средств, выделенных ему во время кампаний в Испании и Сицилии.
Поздней весной или летом 195 г. до н. э. в Северную Африку была послана делегация римских сенаторов под предлогом урегулирования территориального спора между Карфагеном и Масиниссой. Все три входящих в нее сенатора были откровенно враждебны Сципиону и собирались возбудить дело против Ганнибала. Но еще до прибытия делегации Ганнибал покинул Карфаген и погнал верхом на лошади на юг в Гадрумет. Там он нанял корабль и отплыл к Керкеннским островам примерно в 50 км к востоку от побережья Туниса. Керкенна служила базой снабжения для судов, плававших по Средиземноморью, и оттуда Ганнибал намеревался отправиться в Тир, находящийся на территории современного Ливана.
Ганнибала сразу узнали, стоило ему появиться в Керкенне. Он стал знаменитостью в античном мире, и «в каждом городе каждый человек жаждал его лицезреть»
[160]. Начальству в порту свое присутствие Ганнибал объяснил тем, что послан с дипломатической миссией в Тир. Опасаясь, что новость о его местонахождении вскоре будет передана с одним из множества ежедневно выходивших из гавани кораблей в Карфаген, что могло осложнить его отплытие из Керкенны, он прибег к хитрости. Ганнибал объявил о подготовке к жертвоприношению, за которым последует огромный пир — и все это за его счет. Команды всех кораблей в порту были приглашены в полном составе, а чтобы у пирующих была защита от полуденного летнего солнца, он попросил капитанов судов снять паруса и использовать их в качестве навесов. Моряков со всех кораблей, кроме того, на котором приплыл Ганнибал, спустили на берег и сопроводили на место торжества. Жертвы были принесены, а пир длился до глубокой ночи, и в самый разгар веселья Ганнибал вернулся на свой корабль и вышел в море.
Ни одно из судов, находившихся в порту, не было способно догнать его на следующий день. Страдавшим от похмелья морякам потребовалось немало времени, чтобы вернуть оснастку на корабли. Когда до Карфагена дошел слух, что Ганнибал в Керкенне, сенат выслал два боевых судна, чтобы догнать его. Судьи и сенаторы объявили Ганнибала «вне закона», конфисковали имущество его семьи, а его дома разрушили до основания — возможно, в попытке убедить римских послов, что карфагенские аристократы ничего не знали о планах Ганнибала по возобновлению войны.
Но к тому времени, как карфагенские корабли вышли в море, Ганнибал уже обрел свое первое убежище в изгнании. Человек, бывший на протяжении почти четверти века движущей силой войны в западном Средиземноморье, приготовился к роли покорного просителя у ног эллинистических правителей Востока. По иронии судьбы его первой остановкой стал город, из которого легендарная основательница Карфагена Элисса бежала шестью веками ранее. Ганнибал стоял на пороге новой главы в своей жизни, которая мало что обещала человеку, наводившему ужас на всю Италию и остановившемуся в шаге от того, чтобы изменить ход истории.
Глава VIII
Изгнание
Осенью 195 г. до н. э. Ганнибал покинул Тир и направился вдоль побережья на север в Антиохию, расположенную возле современной границы между Сирией и Турцией. Он искал аудиенции у Антиоха III, шестого царя этого эллинистического государства, созданного вскоре после смерти Александра Великого в 323 г. до н. э. его наследниками Селевкидами. Антиох взошел на престол в 223 г. до н. э. в возрасте 18 лет и в первое десятилетие своего правления пытался отвоевать земли на востоке, покоренные Александром столетием раньше и власть над которыми была постепенно утрачена. На пике своего могущества государство Селевкидов включало в себя Малую Азию на западе, Центральную Анатолию, Персию, Левант, Месопотамию и части современных Кувейта, Афганистана, Туркмении и Пакистана. Молодой царь сначала выступил против Египта, но потерпел неудачу, когда его армия была разгромлена в Палестине недалеко от Газы в 217 г. до н. э. Несмотря на это, Антиох повел войско на восток в Армению в 212 г. до н. э., затем совершил походы в Персию (современный Иран) в 211 г. до н. э., Бактрию (Афганистан) в 208 г. до н. э., а к 206 г. до н. э. достиг границ Индии. После этого он повернул назад и через Аравийский полуостров вернулся в свою столицу Антиохию в 204 г. до н. э. Неудовлетворенный победами на востоке, Антиох стал заглядываться на Грецию и в 202 г. до н. э. заключил тайное соглашение с Филиппом Македонским. Наконец, довольный размахом своих завоеваний и открывавшимися перед ним перспективами, царь пожаловал самому себе титул «Великий». Этот эпитет отражал веру Антиоха в то, что он является новым Александром своего времени.
После окончания Второй Пунической войны римляне, установив свою власть над западным Средиземноморьем, обратили взгляд на восток — Иллирию, Грецию и Малую Азию. Захват Македонии открывал перед ними ворота в Грецию, и в 202 г. до н. э. они объявили войну Филиппу. Поводом для этого послужил союз Филиппа с Ганнибалом и участие македонской фаланги на стороне пунийцев в битве при Заме. Римскими войсками в Македонии и Греции командовал консул Тит Квинкций Фламинин, который был слишком молод, чтобы сражаться и заработать себе имя во Второй Пунической войне, но желал достичь триумфа на востоке, сравнимого с достижениями других римских военачальников на западе. Фламинин был убежден, что добьется в Греции того же, что удалось Сципиону в Африке и Испании. Происходивший из известного патрицианского рода в Риме, честолюбивый Фламинин был поклонником греческой культуры и преподносил себя грекам как их спасителя от тирании алчного македонского варвара Филиппа.
