Пилар закуталась в сутану, села на пол и прислонилась к стене.
– За нами придут, когда будет безопасно, – сказал священник.
– Расскажите мне об Испании, – попросила она. – Вы бывали в Хересе? Там жили моя мама, Бьянка и Карментита.
– Да, – ответил он. – Я бывал там. Это красивый город, окруженный виноградниками и оливковыми рощами. Он лежит среди холмов, согреваемый жарким солнцем.
Пилар хотелось еще что-нибудь услышать о Хересе, но священник не намеревался отвлекать на это ее внимание и заговорил о Боге и святых. Пилар тут же заскучала, как на уроках мистера Пауэра.
Воздух в тесном помещении был спертый, и девочку стало клонить ко сну. Сутана согревала ее, а голос священника убаюкивал, словно волны прилива.
Пилар проснулась, когда ее вытаскивали из тайника. В часовне было темно, и она не могла видеть лицо священника.
Рядом были леди Харди и сэр Уолтер.
Пилар слышала, как священник промолвил:
– Какой отважный ребенок!
Они говорили шепотом, а когда Пилар стала задавать вопросы, леди Харди прикрыла ей рот ладонью и сказала:
– Не сейчас, дорогая.
С Пилар сняли сутану и завернули ее в меховую накидку леди Харди. Потом ее отвели вверх по лестнице в пуншевую комнату.
Леди Харди опустилась перед ней на колени и стала растирать ей руки.
– Ты замерзла, малышка, – сказала она.
– В яме было очень холодно, – пожаловалась Пилар. Леди Харди налила что-то в кубок и поднесла его к губам девочки. Питье было очень горячим, но вкусным.
– Я попросила твою мать прийти сюда с Бьянкой. Должно быть, она очень беспокоилась, когда ты не вернулась домой.
– Я не собиралась лезть в тайник…
Леди Харди приложила палец к губам:
– Не говори о тайнике. Ты плохо поступила, придя в часовню и подняв плиту. Мы об этом забудем, но ты тоже должна забыть. Мы слышали о твоей храбрости. В душе ты славная девочка. Когда ты поняла, что поступила плохо, то сделала все, чтобы исправить причиненный вред. Я позабочусь, чтобы тебя не наказали. – Леди Харди наклонилась и поцеловала ее в щеку. – Я рада, что все так обернулось, моя маленькая Пилар, – продолжала она. – Великое счастье ожидает тебя. Но сначала обещай никому не рассказывать о твоем приключении. Всем, кто будет тебя расспрашивать, говори, что ты заблудилась и что мы тебя нашли. Твоей маме я расскажу правду, но больше никто не должен об этом знать. От этого зависят жизни многих людей.
Глаза у Пилар заблестели, и леди Харди поспешно добавила:
– Если ты расскажешь о том, что обнаружила, это может сильно повредить многим хорошим людям. Их смерть будет на твоей совести, малышка Пилар, а быть убийцей – ужасно.
– Я никому не расскажу, – пообещала Пилар.
– Мое дорогое дитя!
Леди Харди со слезами на глазах обняла ее и снова начала растирать ей руки.
Бьянка очень рассердилась на Пилар, когда ее привели домой.
– Скверная девчонка! Сколько волнений ты причинила! Мы всюду тебя искали. Что мы могли подумать, когда рядом рыщут эти головорезы? Тебя следовало бы выпороть. Как это ты могла заблудиться? Где ты была? Роберто не знал, куда ты пошла. Почему ты не можешь быть такой хорошей, как Роберто?
Пилар не ответила. На сей раз она была неразговорчива.
Исабелья молча стиснула руку дочери. Она все знала и гордилась ею.
На следующий день Исабелья сказала дочери:
– Пилар, теперь ты будешь учиться вместе с Говардом и Бесс. Ты довольна?
– С Говардом и Бесс? А как же Роберто?
– Роберто будет по-прежнему ходить к мистеру Пауэру.
– Но я всегда училась вместе с Роберто.
– Тебе больше понравится с Говардом и Бесс. У них очень хороший наставник. Его зовут мистер Питер Хит, и он моложе мистера Пауэра. Учиться у него тебе будет гораздо интереснее. К тому же ты любишь Говарда и Бесс, верно?
– Я больше люблю Роберто.
– Но ты и с ним будешь проводить много времени. У мистера Хита ты станешь заниматься всего по нескольку часов в день.
– А почему Роберто не может ходить со мной?
– Кто-то должен остаться с мистером Пауэром. Будет невежливо, если вы оба покинете его.
– А если покину только я, это будет вежливо?
– Ученики уходят от него время от времени. Я думала, тебе не нравится мистер Пауэр.
– Но я хочу учиться вместе с Роберто!
– Вы не можете постоянно быть вместе.
В результате Пилар отправилась в Харди-Холл, и леди Харди провела ее вверх по лестнице и через несколько комнат в незнакомую ей часть здания. В длинной комнате с низким потолком сидели Говард и Бесс, а когда вошли Пилар и леди Харди, из-за стола поднялся мужчина и шагнул им навстречу.
– Вот ваша новая ученица, мистер Хит, – сказала леди Харди. – Уверена, что она вас не подведет.
Пилар посмотрела в печальные темные глаза, которые пристально ее разглядывали. Лицо мужчины было серьезным, но он дружелюбно ей улыбался.
– Добро пожаловать, дитя мое, – заговорил мистер Хит. – Не сомневаюсь, что ты будешь хорошей ученицей.
– Я знаю, что Пилар будет стараться изо всех сил, – промолвила леди Харди.
Говард улыбнулся Пилар, как всегда улыбался ей при встрече, – это означало, что у них имеется общий секрет. Пилар поняла, что он не знает о том, как она провела несколько часов в темноте с человеком, которого разыскивали слуги королевы. Что ж, это к лучшему – ведь она в какой-то мере обманула доверие Говарда. Бесс смотрела на нее неодобрительно – она немного побаивалась девочки одного возраста с ней, но куда более самостоятельной.
– А теперь, – сказала леди Харди, – я оставлю вас с детьми, мистер Хит.
Первый урок показался Пилар странным, хотя мистер Хит, как и мистер Пауэр, много говорил о церкви. Но церковь мистера Хита выглядела по-иному – в ней было много святых. Пилар учили читать по-латыни молитву, которая называлась «Аве Мария». И внезапно она поняла, что встречала мистера Хита раньше.
Человек, с которым Пилар провела несколько часов в тайнике, священник, которого повесили бы слуги королевы, если бы им удалось его найти, был ее новый наставник, мистер Хит.
Однажды утром Пилар разбудила суета в доме. Происходило что-то необычное. Пилар не сразу поняла, где она: ей снилось, будто она снова в темном тайнике и ее обнаружили там сердитые люди с веревками в руках.
У окна стояла Карментита, указывая на море:
– Вставай, подойди сюда и посмотри туда, куда смотрит весь дом.
Пилар вскочила с кровати и увидела корабль, который лег в дрейф.
