Как бы хорошо освободиться от этого кошмара и жить своей жизнью вместо того, чтобы служить агентом и марионеткой монархов и вельмож! Освободиться от вражды, черной тучей нависающей над Европой. Она будет нависать там, покуда весь мир не станет католическим или протестантским или покуда люди не научатся жить в мире.
«Я мог бы жить спокойно и счастливо, – думал Бласко, – бок о бок с людьми, которые молятся по-другому и даже другому Богу». Он думал о жизни в Вирджинии или Флориде с Бьянкой, Роберто, Пилар, Говардом, Бесс, Исабельей, Доминго… Счастливая семья, живущая в мире и согласии, проводя время в увлекательных спорах, где каждый свободно высказывает свою точку зрения.
Бласко начал наблюдать за Чарли. Разве он не всегда оказывался рядом, когда в Харди-Холл прибывали посетители чтобы провести там ночь, прежде чем продолжать путь? Разве не он усердно прислуживал этим посетителям? Разве не он участвовал в их доставке? Разве не проезжал с ними первые несколько миль, чтобы показать дорогу?
Бласко прислушивался, как Чарли разговаривает с этими людьми. Он всегда начинал с одних и тех же фраз: «Мы живем в ожидании великого дня, джентльмены. Наши сердца бьются быстрее, когда мы слышим, как добрый король Филипп строит свою великую армаду. Уверен, что она уже ждет в Кадисе, и если эта прекрасная погода продержится, то скоро выйдет в море…»
Бласко все сильнее подозревал Чарли.
– Вы когда-нибудь учились читать и писать? – однажды спросил он его.
– Читать и писать? – Чарли покачал головой. – Это привилегия джентльменов, а не таких, как Чарли.
Однако, следуя за Чарли на безопасном расстоянии по безлюдной дороге к пустоши, Бласко мог поклясться, что видел, как тот читает донесение Доминго.
Необходимо срочно удостовериться в том, на чьей стороне действует Чарли, и сделать это незаметно для него.
Бласко понимал, что у него мало времени. Ночи, проведенные с Бьянкой, казались драгоценными вдвойне. Он не сомневался, что их осталось наперечет.
Лежа рядом с Бьянкой, Бласко повторял себе, что больше не позволит себя использовать. Он обеспечит безопасность жене и сыну и будет жить с ними мирно и счастливо.
У него возник отчаянный план. Бласко был уверен, что в любой момент сыщики могут появиться в Харди-Холле и произвести обыск. Чарли знал о тайнике под часовней, так что спрятаться им было негде.
Прежде всего, нужно убедиться в справедливости своих подозрений – это можно было осуществить при помощи самого Чарли.
В поисках сведений Бласко посещал грязные портовые таверны и в одной из них познакомился с Малышом Уиллом – верзилой, с трудом ворочающим языком, но пользовавшимся репутацией одного из самых удачливых грабителей с большой дороги.
Бласко выпил с ним и, почувствовав, что Малыш Уилл достаточно размяк, предложил прогуляться куда-нибудь, где их не могут подслушать.
Когда Чарли отправился к дому на пустоши с донесением Доминго, он услышал позади стук подков. Обернувшись, он увидел приближающегося к нему Бласко.
– Я рассчитывал догнать вас раньше, – сказал Бласко.
– Вы очень спешите, сеньор Бласко, – заметил Чарли со своей добродушной улыбкой.
– Приходится спешить, когда есть хорошие новости.
– Хорошие новости? Для них уши Чарли всегда открыты.
– Я слышал, что кроме четырех неаполитанских галеасов и четырех лиссабонских галер готовы к отплытию сорок вооруженных торговых судов под командованием Рекальде, де Вальдеса, де Окендо и де Бартендоны. Они собираются в Ла-Корунье. С ними отплывает дон Мартин Аларкон из Святой инквизиции. Его корабли нагружены предметами, необходимыми для убеждения тех, кто не желает добровольно присоединиться к Святой Церкви, в том числе бичами и железом, которым особо упрямых будут клеймить как рабов. Как только установится благоприятная погода, армада двинется в путь.
– Такие новости радуют слух Чарли, – заметил Монк, но внимательно наблюдавший за ним Бласко видел, как он содрогнулся при упоминании о клеймении.
– Я не мог удержаться, чтобы не поскакать следом за вами, – продолжал Бласко, – так как знал, что вас порадуют эти известия.
– По-вашему, при хорошей погоде и попутном ветре испанцы скоро отплывут в Англию?
– В этом нет никакого сомнения.
– Расскажите мне о людях, которые командуют кораблями, – попросил Чарли. – Только помедленнее. Имена ваших соотечественников нелегко запомнить такому человеку, как Чарли.
Бласко медленно повторил имена, даже произнес их по буквам.
– Я и забыл, что вы не умеете писать, Чарли.
Он рассказал, как де Окендо прославился при Терсейре, и как все говорили, что в Испании нет лучшего моряка, чем Рекальде.
– Я проедусь с вами до дома на пустоши, Чарли. Тогда я смогу наслаждаться вашим обществом на обратном пути.
Чарли сделался серьезным.
– Нет, сэр. Лучше не надо. Понимаете, мы выполняем опасную работу. Если кто-нибудь увидит вас со мной… Ну, вы знаете, как это бывает. Люди стали слишком нервными. Так что глубоко сожалею об отсутствии вашей компании на обратном пути, но должен проститься с вами здесь.
Они расстались, и Бласко поскакал назад в Харди-Холл.
Поздней ночью в таверне Бласко встретился с Малышом Уиллом. Они вместе вышли на улицу.
– Я прождал более получаса на дороге в Тэвисток, – сказал Малыш Уилл, – но дождался вашего человека.
Дело было сделано, и Бласко зашагал назад с донесением Доминго в кармане.
Его уловка удалась. Чарли вручил бумагу посыльному в доме на пустоши, и посыльный, проехав несколько миль, был ограблен Малышом Уиллом, лишившись кошелька и донесения.
«Мы оба не остались без добычи», – подумал Бласко, разворачивая донесение.
При взгляде на него он сразу понял, что его подозрения оправдались, ибо внизу листа имелось кодированное примечание, написанное недавно и не почерком Доминго. Бласко не сомневался, что оно содержит новости, которые он сообщил Чарли на дороге и которые Чарли счел необходимым срочно передать своим хозяевам.
Теперь Бласко стало ясно, что все донесения Доминго Чарли отправлял не в Испанию, а своим английским работодателям вместе со всеми сведениями, которые ему удавалось собрать. Таким образом, Харди-Холл находился под постоянным наблюдением. Доказательства, которые могли отправить на эшафот всех его обитателей, пропадали в руки Уолсингема.
Нельзя было терять время. Бласко попросил брата зайти в его комнату и, когда Доминго явился, сообщил ему:
– Я сделал тревожное открытие. Нужно говорить очень тихо. Чарли обманывает нас. Он работает на англичан.
Несколько секунд в комнате не слышалось ни звука. Бласко смотрел на лицо брата, походившее на маску смерти; казалось, Доминго трудно дышать.
