Он схватил ее на руки, отнес к качалке и усадил к себе на колени. Она ужасно замерзла. Ничего удивительного: без пальто, без свитера!
– Никогда больше не убегай на улицу в такую погоду без пальто. Ты могла насмерть замерзнуть.
– О, я же не идиотка. Я вернулась домой, когда стало слишком холодно.
– Я имею в виду, никогда больше не уходи вот так – что бы я ни сказал или сделал. Просто постарайся меня терпеть. Слышишь? – Она ничего не ответила. Карл крепче прижал ее к себе, стараясь согреть. Какое-то время он качался, ласково поглаживая ее. – Ты любишь меня, Анни?
– Я люблю тебя, Карл.
– Ты бы меня любила, если бы я был фабричным рабочим?
– Конечно. Но ты же не фабричный рабочий. Ты собираешься стать юристом. Ты должен стать юристом. Я сказала детям, что их отец – юрист.
– Каким детям?
– Тем, которые у меня будут.
– У нас будут.
– Мне их рожать. А ты можешь наблюдать.
– Шутки в сторону. Любимая, я собираюсь уйти с факультета.
– Не глупи, Карл. Только из-за того, что мы немножко поссорились…
– Нет, Анни. Я принял решение. Декан был прав.
– Но он же просто проверял тебя. Пытался выяснить, достаточно ли у тебя силы воли, чтобы стать юристом.
– Откуда ты знаешь?
– Понятия не имею откуда. Просто знаю, и все.
– Мы не сможем, Анни. Просто не сможем.
– Мы сможем, Карл.
– Пожалуйста, объясни, каким образом.
– Мы будем проживать по одному дню за один раз. Проживать каждый день, когда он наступит, и разбираться со следующим, когда он придет.
– Так не выйдет.
– Но выходит же сейчас. Мы прожили уже почти целую неделю, не так ли?
– Да, но…
– О, Карл, только подумай, какие чудесные дни у нас были! Какими милыми были миссис Ридински и кассир. Это уравновешивает мистера Феликса. И, Карл… Карл, дорогой, подумай, как чудесно вдвоем в постели. Ведь это восполняет все огорчения.
– Да, любимая, я знаю. Но я должен уйти с факультета и подыскать постоянную работу. Это же всего на год. Я вернусь на факультет.
– Ты никогда не вернешься. Люди никогда не возвращаются к тому, что оставили. – На это ему нечего было возразить. – Карл? – Она подождала, но он не ответил. – Карл, посмотри на меня! – Он взглянул в лицо Анни. – Послушай! И слушай меня внимательно! Если ты уйдешь с факультета, я уйду от тебя!
– Нет, не уйдешь, любимая. Ты же обещала.
– Неважно, что я обещала. Если ты уйдешь, это будет из-за меня. Я это знаю. И я от тебя уйду. Клянусь!
Она слезла с его колен, взяла туалетные принадлежности и ушла в ванную: ей хотелось дать ему возможность подумать наедине с собой.
Когда Анни вернулась, как всегда бесшумно, Карл сидел, положив руки на стол и опустив на них голову. Почувствовав запах ее талька, он резко поднял голову. Он надеялся, что она не видела его таким.
– Все не так плохо, как кажется, Карл. Мои сбережения переведут сюда самое позднее в понедельник.
– Они понадобятся тебе для покупки зимней одежды, Анни.
– Ну не все же семьдесят пять долларов. Этого хватит, чтобы продержаться до того момента, когда я найду работу. – Она подошла к Карлу и прижала его голову к своей груди. – Ты же не хочешь на самом деле уйти с факультета, не так ли? – И вдруг она почувствовала, что ее ночнушка промокла в том месте, где была его голова. «Не может быть, – подумала Анни. – Мужчины не плачут».
– О, в чем дело, дорогой?
– Ни в чем. Просто я счастлив. – Он встал и обнял ее. – Я счастлив. Потому что у меня есть ты и потому что мне не нужно прямо сейчас уходить с факультета. И теперь мне кажется, что декан действительно испытывал меня. И вовсе не был суров ко мне. И…
– Все хорошо, – сказала она. – И давай ляжем в постель. Я так устала. Наверно, я прошла днем много миль – до города и обратно. А сегодня вечером обошла вокруг квартала не менее десяти раз.
– И писала пьесу, – добавил Карл, надеясь, что она улыбнется.
– От этого я не устала. На самом деле я думаю, что не устала и от ходьбы. Я устала от разных мыслей. – Анни достала из ящика свою увечную расческу.
– Дай-ка я помогу тебе, дорогая.
Карл взял расческу и пару раз неловко провел по волосам Анни. Затем он заплел две неровные косички и завязал бантики – словно перевязывал пакет. Он уложил ее в постель, тщательно подоткнув одеяло. Взяв пижаму и принадлежности для бритья, он сказал:
– Знаешь, я бы мог отказаться от курения. Это сэкономит примерно полдоллара в неделю.
– Нет. Ты же не можешь обойтись без сигарет. Без них ты станешь нервным. Но тебе не следует выбрасывать сигареты после одной затяжки, Карл. Если бы ты докуривал их до конца, то не пришлось бы покупать пачку почти каждый день.
– Так я и сделаю, – обещал он. – Я скоро вернусь. Не уходи.
Карл вымылся и побрился, а когда вернулся, Анни крепко спала.
4
Когда она проснулась на следующее утро, было еще темно. Ей не терпелось узнать время. Не желая будить Карла, она слезла с кровати, на цыпочках подошла к туалетному столику, опустилась на колени и осторожно открыла нижний ящик.
В темноте раздался голос:
– Некоторые люди покупают часы только для того, чтобы прятать их.
Она подскочила от неожиданности:
– Это ты, Карл?
– А кто же еще? Кого ты ожидала увидеть?
– Ты меня напугал. Я думала, ты крепко спишь. Ты не знаешь, который час?
– Знаю. – Он скинул одеяло и вылез из постели.
– Так почему же ты мне не скажешь?
– Ты не просила. Только осведомилась, знаю ли я, который час, вот и все.
– Вот уж чего я терпеть не могу, – сказала Анни, – так это умничанье рано утром.
На колокольне пробило шесть. Анни подошла с часами к окну, где было светлее.
– Часы на колокольне кампуса спешат, – заметила она. – На моих часах без пяти.
– Есть небольшой шанс, что это твои часы отстают.
– Ты бы тоже отставал, если бы тебе приходилось проводить ночь в ящике.
Он застонал:
– Трудно воспринимать юмор на пустой желудок.
Они подтрунивали друг над другом и весело смеялись, как будто и не было вчерашней размолвки.
Анни заключила с Карлом сделку: она прогуляется до типографии, где он получает газеты, если он посидит с ней, пока она завтракает. Они отправились в кафе за углом. Она взяла толстый ломоть пирога и кофе.
