Солнечным воскресеньем на исходе лета, 17 сентября, Черчилль был в Шотландии, он инспектировал британский флот в морском заливе Лох-Ю, в том числе противолодочные сети на входе в залив. Оттуда он направился на автомобиле через гористую местность к железнодорожной станции в Инвернессе. Был теплый сухой день, и он прервал путь, чтобы перекусить у горного ручья. Посреди этой идиллии его захватили мрачные воспоминания о Первой мировой войне, вызвав дрожь, несмотря на ослепительное солнце. «Каким-то образом свет исчез из пейзажа», когда он обдумывал, в каком положении оказались он сам и весь мир: «Польша в агонии; Франция лишь бледная тень прежнего боевого духа; русский колосс больше не союзник, он даже не нейтрален и может стать врагом. Италия не друг. Япония не союзник. Будет ли Америка когда-нибудь снова с нами? Британская империя оставалась нетронутой и блистала единством, но была плохо оснащена, не готова. Мы сохраняли господство на море. Противник имел удручающее численное превосходство над нами в новом смертоносном вооружении в воздухе»
[379]. Тогда, погруженный в размышления, он настроился на войну.
Через две недели Черчилль произнесет свою первую важную речь после возвращения в кабинет министров
[380], а затем с успехом выступит по национальному радио. В течение следующих шести лет его заставит притормозить только пневмония, вынудившая соблюдать постельный режим. Он развернул такую бурную деятельность в первые дни войны, что в середине сентября, после того как он написал меморандум с критикой состояния ВВС, Чемберлен решил «чрезвычайно доверительно побеседовать»
[381] с ним, посоветовав Черчиллю поумерить пыл. Черчилля это не смутило, и к середине октября он прислал Чемберлену 13 аналитических документов
[382]. «Неутомимое рвение Уинстона впечатляет»
[383], – несколько месяцев спустя напишет в своем дневнике помощник премьер-министра Джон Колвилл, по-прежнему скептически относящийся к Черчиллю. Привычка Черчилля тщательно изучать документы и уточнять детали сообщила необходимый заряд энергии обширной военной бюрократической структуре, которую он возглавил. Его яростная решимость вызвала у Колвилла ощущение, что, если Англия падет, Черчилль уйдет в подполье и продолжит борьбу в качестве лидера партизан.
Многие заметили, как воспрянул Черчилль с войной. Малкольм Макдональд, сын прежнего премьер-министра и второстепенный политик, нашел, что Черчилль «не был в такой хорошей форме 20 лет»
[384]. И это несмотря на продолжающийся ежедневный прием спиртного в больших объемах. Гарольд Николсон вспоминает, как его друг вернулся с ланча с Черчиллем, «потрясенный… огромным количеством портвейна и бренди, им выпитого»
[385]. В обычный день, по воспоминаниям его помощника сэра Иэна Джейкоба, Черчилль пил шампанское и бренди за ланчем, два-три стакана виски с содовой после дневного сна, шампанское и бренди за ужином, а затем снова виски с содовой
[386]. Джейкоб отмечал, что иногда он также дополнял завтрак белым вином.
* * *
Дела на фронте обстояли неважно как при правлении Чемберлена осенью 1939 г., так и зимой и в начале весны 1940 г. К маю стало ясно, что Чемберлен должен освободить кресло премьер-министра. Многие считали его преемником министра иностранных дел лорда Галифакса. Галифаксу, одному из создателей политики умиротворения, отдавали предпочтение Консервативная партия и король Георг VI. Если бы Галифакс захотел стать премьер-министром вместо Черчилля, то, скорее всего, вступил бы в мирные переговоры с Германией.
Однако Галифакс засомневался. Он заседал в палате лордов и рассудил, что это помешает ему стать лидером для депутатов нижней палаты. Вследствие его колебаний остался единственный кандидат – Черчилль.
10 мая 1940 г.
Утром 10 мая
[387], получив информацию, что немецкие войска начали вторжение в Голландию и Бельгию, и зная, что сегодня он, вероятно, станет премьер-министром, Черчилль позавтракал яичницей с беконом и выкурил сигару. Это была обильная еда для 65-летнего человека в шатком положении. В этот период жизни многие уходят на покой. Он же, напротив, после нескольких десятилетий политической борьбы был близок к осуществлению цели всей жизни – стать премьер-министром Великобритании.
Это был особенный день. В шесть утра Черчилль встретился с военным министром и министром авиации. В семь часов – совещание с членами военно-координационного комитета. Правительство военного времени в полном составе собралось в 8:00 в резиденции премьер-министра, чтобы проанализировать отчаянную ситуацию – Германия бомбила Бельгию и север Франции, немецкие парашютисты десантировались в Бельгии, британские экспедиционные части переместились во Францию, корабль Королевского ВМФ «Келли» был торпедирован у бельгийских берегов.
