Другие эксперименты также иллюстрируют тесную взаимосвязь между речью и жестами в обычном разговоре. В одном из экспериментов был участник, которого называли «IW». В возрасте 19 лет IW перенес инфекционное заболевание, в результате чего полностью лишился осязания и чувства ориентации в пространстве ниже шеи. Было экспериментально установлено, что IW не мог контролировать движения рук, если он их не видел (например, сидя за столом, когда руки находились под столешницей). Удивительно, но во время разговора жесты IW были хорошо скоординированы, спонтанны и четко соотносились с речью, как будто у него вовсе не было сложностей с контролем движений. Случай IW свидетельствует о том, что речевые жесты отличаются от других вариантов использования рук, даже от других жестов рук. Некоторые считают, что такая связь является врожденной. Но нам слишком мало известно о связи жестов и речи в мозге или физиологических особенностях субъекта IW, чтобы делать такие выводы. Однако, как бы там ни было, такая координация существует, а речевые жесты очень сильно отличаются от использования рук для прочих задач.
Еще одно важное наблюдение, подчеркивающее особую взаимосвязь между жестами и речью: жесты используют даже слепые
[172]. Это означает, что жесты — важная составляющая нормальной речи. Использование жестов слепыми преподносит нам еще один урок. Поскольку слепой человек не мог наблюдать жесты в своем речевом окружении, его жесты не будут в точности соответствовать местной культуре зрячих. Однако этот же факт указывает на то, что жесты являются частью коммуникации, а язык холистичен. Когда мы вовлечены в коммуникацию, то используем свои тела настолько, насколько это возможно. Мы «чувствуем» то, о чем говорим, конечностями и лицом.
Связь между жестами и речью также подвержена влиянию культуры. Полевые исследователи, работающие с австралийским народом аранда, зафиксировали множество случаев продуцирования жестов, когда речь уже завершена. Полагаю, причина этого довольно проста. Аранда просто предпочитают, чтобы жесты следовали после речи. Отсутствие синхронизации между жестами и речью — это некая культурная опция, культурная ценность. Жесты у аранда можно интерпретировать примерно так же, как жесты у кенийского народа туркана — у них принято, чтобы жесты выглядели как отголоски или эхо речи, усиливая ее.
Важны были жесты для Homo erectus? Думаю, да, если основываться на работе Макнила. Он вводит термин «эквипримордиальность», под которым понимается, что жесты и речь возникли в ходе эволюции языка одновременно и в равном объеме. Без жестов языка не было, и быть не могло. Если это верно, утверждает Макнил, то «речь и жесты должны были эволюционировать вместе». «Ни жесты, ни речь отдельно существовать не могли». К такому выводу я прихожу на основе своей концепции тройственности структуры. Язык не может существовать без грамматики, значений и маркеров. Точно так же, как не может быть интонации без языка или языка без интонации.
Разобравшись с тем, как жесты обретают для людей смысл, мы можем перейти к рассмотрению эволюционной истории о связи между жестом и языком. Теория Макнила строится на предположении о том, что речь первых людей и нынешних младенцев «голофрастична», то есть, в первых высказываниях нет «частей» — есть лишь целое. Возвращаясь к уже упомянутому гипотетическому первому высказыванию эректуса, «Шамаламадингдонг!», произнесенному в тот момент, когда человек заметил на расстоянии около сотни метров бегущего к нему саблезубого тигра. Весьма вероятно, что человек активно жестикулировал, кричал и вообще задействовал все свое тело, чтобы сообщить об увиденном, если только не застыл на месте от страха. Тело и голова, скорее всего, были направлены в сторону тигра. Позже он, вероятно, воссоздавал эту сцену, используя немного другие жесты и интонации (теперь он уже спокоен). Человек мог в первый раз произнести высказывание как «ШАМАЛАмадингДОНГ», при этом производя движения руками на «шама» и «донг». В следующий раз интонация могла выделить другую часть высказывания — «шамаламаДИНГдонг». Быть может, жесты остались на «шама» и «донг», или, что более вероятно, они были больше связаны с возможными изменениями интонации. Также эректус мог непреднамеренно разделить голофрастическое — единое — высказывание и изменить его, получив конструкцию с отдельными частями. Макнил предполагает, что именно в этот момент появляется грамматика.
Когда жесты и речь синхронизируются, жесты могут демонстрировать одну из двух характеристик. Они станут репрезентацией точки зрения, либо наблюдателя (говорящего), либо того, о ком говорят. Имея две различные точки зрения, различные способы маркировки содержания речи и атрибуции принадлежности этого содержания, мы закладываем основы различения видов высказываний: вопросов, утверждений, цитат и других вариантов речевых актов.
Макнил приводит такой пример: один человек пересказывает сюжет эпизода из мультфильма «Сильвестр и Твити». Когда движения его рук повторяют движения Сильвестра, рассказчик принимает на себя его точку зрения. Когда же движения рук указывают на собственную точку зрения говорящего, то и говорит он от собственного лица
[173].
Интенциональность — состояние направленности на что-либо — также является необходимым условием существования языка. Интенциональность проявляется не только в речи, но также в жестах и других действиях. Мы видим это, например, у собак, когда они беспокоятся, и это отражается на движении хвоста. У множества видов есть способность к концентрации внимания. Одна из причин использования жестов заключается в том, что интенциональные действия задействуют все тело. Ориентация глаз, тела, рук и т. п. также изменяется в зависимости от того, на что направлено наше внимание. Холистическая природа выражения интенций (намерений), по-видимому, является довольно низкоуровневым явлением биологической организации, используемым при коммуникации. Установлено, что «животные используют все необходимые ресурсы своего тела, чтобы передать то, что пытаются сообщить». Если это верно, то жесты не могли быть исходной формой существования языка. Они должны были возникнуть одновременно с интонацией и вокализацией. Это не означает, что не обладающие языком существа не могут выражать интенциональность с помощью жестов или иным способом. Это значит, что подлинная коммуникация всегда должна была включать жесты и речь. Для такого решения есть несколько дополнительных оснований.
Во-первых, речь не заменила жесты. Жесты и речь формируют целостную систему. Теория происхождения языка, в которой жесты считаются первичными, предполагает дисбаланс между жестами и речью, поскольку они должны были быть отдельными системами. Но в реальности они синхронизированы и составляют части единого целого (жест, плюс интонация, плюс речь, скоординированные в одном высказывании). Во-вторых, люди часто переключаются с жестов на речь и наоборот. Почему, если речь эволюционировала на основе жестов, между ними сохраняются такие компромиссные взаимоотношения? И наконец, если гипотеза о первичности жестов верна, то почему жест никогда не является основным каналом или режимом коммуникации ни в одном языке мира, кроме языков, которые используют глухие?
