Самым печальным обстоятельством было то, что Морав по мере приближения к землям чуди словно утратил возможность пользоваться «третьим глазом». По ночам, на привалах, он несколько раз пытался сосредоточиться и мысленно подняться ввысь с намерением обозреть хотя бы окрестности прибрежных бухточек, где «волки» прятали скедию. Но все было тщетно.
Картинки в его воображении путались, появлялись какие-то странные, пугающие образы, а затем наступал мрак, в котором слышалась тяжелая поступь, словно к юноше приближался великан. После этих видений Морав долго не мог прийти в себя, а уж про сон и говорить было нечего. В такие ночи из-за бессонницы он назначал сам себя нести ночную стражу, за что «волки» были ему очень благодарны.
Глава 5
Юмалла
Холм с сосной оказался скалой, изрядно изъеденной веками. Скорее всего, прежде это был небольшой мыс. Ранее он имел гораздо больший размер, но теперь на том месте, где когда-то была земная твердь, находились отмели, и с виду мирные волны, приближаясь к ним, вдруг вырастали в грозные, кипящие пеной валы, которые с грохотом бились о скалу.
Заветный ориентир первым заметил Морав, хотя Кормака никак нельзя было заподозрить в небрежении своими обязанностями. Просто юный форинг, обладающий не менее зоркими глазами, чем впередсмотрящий, настолько яростно стремился к своей цели, что отбрасывал ненужные подробности прибрежного ландшафта, за которые цеплялся взгляд Кормака, и искал только уродливую сосну на верхушке холма.
– Туда! – вскричал Морав, указывая на устье небольшой речушки – скорее, полноводного ручья, – вырывавшейся на простор сквозь зеленые ворота густой прибрежной поросли.
Скедия благополучно вошла в устье, хотя оно и было не очень глубоким, но затем села на дно. Пришлось разгрузиться и дальше тащить судно волоком, чтобы его нельзя было разглядеть со стороны моря.
Время близилось к полудню. Сгорая от нетерпения, Морав едва дождался, пока скедию замаскируют ветками и «волки» покрепятся вяленым мясом. Он решил разведать окрестности как можно быстрее, чтобы взять искомое молниеносным налетом и быстро убраться восвояси.
По слухам, следопыты чуди не уступали русам, а кое в чем и превосходили соплеменников Морава. Говорили, будто они живут в глубоких пещерах и вся их территория пронизана подземными ходами, поэтому чудь хорошо слышит, что творится на поверхности. Их пытались завоевать варяги, даже обложить данью. Но когда они вознамерились взять приступом их главную твердыню, воины племени чудь вышли из-под земли посреди лагеря варягов среди ночи и перебили их почти всех сонными. Жрецы чуди часть плененных варягов принесли в жертву своим богам, а нескольким разбойниками выкололи глаза, усадили в драккар и отдали его на волю морских волн.
Каким-то чудом слепцы уцелели, их судно перехватили вездесущие соплеменники, им они и рассказали о своих злоключениях. С той поры варяги даже не помышляли приблизиться к берегам, где находились передовые посты чуди, и уж тем более они не пытались зариться на несметные богатства этого таинственного племени. У русов иногда случались стычки с чудью, однако они не обладали чрезмерной жадностью викингов, поэтому рассказы о грудах сокровищ в подземных кладовых странного народа русы воспринимали с изрядной долей скепсиса.
И впрямь откуда у полудикого племени серебро и злато, если эти благородные металлы никогда не водились на берегах Варяжского моря? А самые богатые отмели, где добывали большое количество «солнечного камня», находились на территории русов и эстов. Разве что мягкой рухляди – пушнины – у них было много; охотники племени чудь считались лучшими добытчиками среди прибрежных племен.
Но Морав думал иначе. В этом мнении его утвердил рассказ Рогволда про серебряного идола с золотой чашей в руках. Если и впрямь он больших размеров, то откуда чудь взяла так много серебра и золота? У племен Варяжского моря драгоценные металлы воспринимались как символ богатства и власти, поэтому монеты, добытые викингами у византийцев и франков, и особенно арабских народов, оценивались по их весу и чистоте. Золото считалось большой редкостью, и главным драгоценным металлом, который наиболее часто использовался в торговых сделках, было серебро в виде брусков и слитков. Нередко монеты и ювелирные изделия рубили на более мелкие части, чтобы получить требуемый для определенной торговой сделки вес.
Это сколько же нужно серебряных и золотых монет, чтобы сотворить идола и золотую чашу?! Чудь просто не могла наторговать за свою пушнину столько драгоценного металла. Видать, правду говорят древние предания, что чудь живет в пещерах, где хранятся несметные сокровища и где находятся подземные рудники золота, серебра и драгоценных камней. Если дружине Морава удастся умыкнуть идола, на всех «волков» свалится немыслимое богатство, от которого недалеко и до знатного положения среди русов.
Похоже, это понимали все участники похода. Особенно загорелся идеей быстрого обогащения сын вождя Гардар. Но Морав не взял его в свою команду лазутчиков. Ему нужны были достаточно опытные и умелые следопыты, а таких в «волчьей дружине» было всего пятеро: он сам, Сокол, Кормак, Могни и Одар. Что касается Гардара, то охотник, а тем более следопыт был из него никудышный. Когда другие юноши добывали хлеб насущный в поте лица своего, он в основном по девкам бегал да и в игры разные играл. Большая семья вождя племени Яролада была очень зажиточной, поэтому Гардар был всегда богато одет, хорошо накормлен и напоен.
– Я тоже иду с вами! – решительно заявил Гардар, когда Морав назвал тех, кого он отобрал.
– Нет! – отрезал Морав. – Ты останешься возле скедии, за старшего. Мы пойдем налегке, а вам всем нужно надеть броню и быть готовым дать отпор, если вас найдут. Если утратим скедию, наш план пойдет насмарку. И смотрите в оба! Огня не зажигать ни в коем случае. И чтобы не было никаких разговоров! Сидите тихо, как мышь под метлой.
Гардар немного поворчал, но быстро успокоился. Ему польстил приказ форинга остаться за старшего. Юные «волки» вмиг посерьезнели; несколько дружинников выдвинулись в передовой дозор, а остальные застыли в напряженном ожидании. Все они понимали, что их ожидает огромная опасность, и были готовы сражаться до последнего – как их учили наставники…
Пятеро русов казались бесплотными тенями, так тихо они передвигались по лесу. Со стороны их можно было принять за лесавок: лица и руки вымазаны сажей, заранее заготовленные накидки с капюшонами были обшиты со всех сторон ветками и пучками травы, а ноги обуты в мягкие кожаные опорки, благодаря которым поступь «волков» была мягче кошачьей. Под ней не хрустнула ни одна сухая веточка, не зашелестела трава, не упал на землю пожелтевший листок, когда юноши пробирались сквозь густой подлесок. Ведь для опытного следопыта достаточно малейшей зацепки, чтобы выйти на след Морава и его товарищей.
Перед выходом он дал всей «волчьей дружине» выпить настой, который добавлял сил и обострял все органы чувств. Морав взял с собой целую сумку лекарств – на всякий случай. Он оставил ее в скедии. Все юноши знали, как пользоваться целительными средствами, этому их обучали волхвы и знахарки, поэтому за них он был спокоен. Случись ранение или ушиб, они сами себя смогут врачевать. Но у Морава было припасено и настоящее колдовское зелье. Он захватил его с собой, сунув небольшой узелок за пазуху.
