— Вот не понимаю я этих индейцев — покачал головой Набори — Кортес с 300 солдатами захватывает императора ацтеков Монтесуму. Писсаро со 150 конкистадорами императора инков. У каждого из них были стотысячные армии, огромное количество охраны…
— Наглость города берет — ответил Катсу — Слышал такую пословицу? Потом у индейцев очень развито гостеприимство. Разве могли они предположить, что испанцы будут такими подлецами и нарушат все писанные и неписанные законы.
Парни зашли в дом Текали и расположились в беседке.
— Я думаю, что еще не все потеряно — задумчиво произнес Катсу — Сила испанцев — в кораблях. Они быстро могут перебрасывать подкрепления из страны в страну вдоль побережья. Если лишить их этой силы, то местных войск не хватит ни на борьбу против ацтеков, ни против инков. И у тех и других остались большие армии, вожди, жрецы, которые могут вдохновить народ на войну за освобождение.
— Ага, вырывая сердца — скривился Набори — Потом ты забываешь о покоренных племенах. Десятки племен, что в империи инков, что в империи ацтеков выступили на стороне конкистадоров.
— Ты сам забываешь, что с тех пор прошло много лет — возразил Катсу — И эти племена сами страдают под владычеством испанцев. Их храмы разрушают и превращают в церкви, людей обращают в рабство и везут на острова выращивать сахарный тростник. Мы могли бы…
И тут в ворота громко постучали. Слуги открыли створки и во дворик зашли двое странных ацтеков. Они были одеты в набедренные повязки и шапочки с бахромой. Бахрома была сделана из очень тонкой шерсти алого цвета, ровно подстриженной и хитроумно скрепленной посередине маленькими золотыми зажимами. Шерсть была скручена в нити, но ниже зажимов она имела распушенные концы, и эта часть спадала на лоб, закрывая глаза. Навстречу ацтекам, вышел хромая Текали и спросил их о чем-то. После чего нашел взглядом Катсу и подозвал его к себе.
— Это служители храма Кетцалькоатля — пояснил он — Великий жрец ждет тебя, Катсу.
— Я не отпущу его одного — вперед вышел набычившийся Набори.
— Хорошо, идите оба, но внутрь зайдет только один.
Эпилог
Пока шли к исполинскому храму Кетцалькоатля и поднимались вверх по его бесконечным ступеням — стемнело. Блоки, из которых была сложена пирамида, были черными от человеческой крови и распространяли отвратительную вонь. Катсу старался не смотреть на многочисленные человеческие кости и черепа, которые были разбросаны по ступеням. На самом верху Набори пришлось остаться, а Катсу повели дальше. Сначала они миновали одну дверь, другую, по длинной лестнице спустились на несколько ярусов вниз. Остановились перед огромными воротами. Служители приоткрыли створку и махнули рукой. Катсу сделал вдох и зашел в гигантский зал. Он уходил далеко во тьму. По его центру шла двойная линия высоких столбов. Они были вырезаны в виде стволов могучих деревьев, чьи кроны своими разбегающимися ветвями поддерживали крышу. Воздух был спертый и сухой. Зал освещался лишь несколькими дрожащими свечами, что стояли вокруг каменного стола. Сам стол находился на постаменте, ровно посередине зала. На нем лежал старик, обряженный в расшитые золотом накидки. Он тяжело дышал и кашлял.
— Подойди — по-испански произнес старик — Это ты приехал из-за моря с больших островов?
— Да — Катсу подошел и стал рассматривать лицо старика. Оно носило печать длинной и тяжелой жизни. Лоб, щеки, подбородок были испещренны глубокими морщинами, пергаментная кожа покрылась старческими пятнами.
— Тебе сказали, кто я?
— Вы Последний Великий жрец бога с непроизносимым именем.
— Кетцалькоатля, святотатец! Если бы не он, тебя бы здесь не было. Никого бы нас не было. Его волей случилось то, что случилось.
— И что случилось?
— Два с лишним года назад я попытался воскресить императора Монтесуму.
— Прямо как бог-отец Христа?
— Не произноси имен ложных богов в храме Кетцалькоатля!
— Так Монтесуму убили же двадцать лет назад?
— Не убили, а тяжело ранили. Его душа улетела в царство Миктлана, бога подземного мира, а тело продолжало жить. И я решил поймать и поселить в это тело новый дух. Если бы Монтесума ожил, то милость богов вернулась бы к ацтекам. Мы бы прогнали испанцев, разрушили христианские церкви и наши бывшие союзники приползли бы к нам на коленях!
В голосе старика послышалось лязганье металла.
— И как же вы его воскрешали? — с трудом произнес Катсу.
— Очень непросто — прохрипел жрец — Сначала нашел ребенка-альбиноса. Умертвил его на вершине пирамиды Кетцалькоатля, вырвал сердце и засунул его вместе с волосами Монтесумы в пасть ящерицы. На голову ящерицы натянул голову змеи, огромной анаконды, да так, чтобы колдовской сверток был совершенно покрыт. Сверток обвязал сухожилиями от трупа, и в полнолуние поместил на грудь Монтесумы. Все шло отлично. В небесах появилась большая белая комета. Я понял, что все сделал по ритуалу, после чего воззвал к Кетцалькоатлю. Он долго не отвечал, но потом все-таки открыл передо мной астрал. Я ухватил ближайшую ко мне душу человека, который был при смерти. Потянул к себе, но душа оказал слишком «тяжелой», не очистившейся от воспоминаний прошлой жизни.
Жрец замолчал. По его щекам побежали слезы. Катсу тоже не решался нарушить эту страшную паузу.
— Я воззвал к слишком могущественным силам — продолжил старик прерывающимся голосом — И не справился. Комета в небесах разделилась на три части, а душа вырвалась из моих астральных рук и упала куда-то за океан. Это вызвало сильное возмущение энергий, за которым последовало проклятие богов. Кетцалькоатль окончательно отвернулся от ацтеков. Двадцать лет назад в наши земли пришла оспа, мы проиграли все сражения проклятым испанцам, наши жрецы потеряли часть силы. За два последних года, что последовали за неудачей с чужой душой, случился неурожай, засуха и сразу наводнение… Гибель империи и скорая гибель всего народа — вот, что нас ждет.
— И зачем вам я? — растерялся Катсу — У нас в монастыре было несколько ритуалов восстановления милости богов, но.
— Замолчи глупец! — прохрипел жрец — Кому нужны ваши жалкие боги. Ты мне нужен не для этого. Вот.
Старик протянул Катсу большой моток черной веревки со множеством нитей. На всем протяжении бечевки были завязаны большие и маленькие узелки. Сотни и тысячи узелков.
— Это кипу, веревочное письмо — жрец устало закрыл глаза — Отвезешь его своему императору. Он прочтет его и узнает, как можно вернуться обратно.
Мысли Катсу замелькали словно мальки на мелководье быстрой реки. Светлейший микадо живет с чужой душой?! А как об этом узнал старик?? И как микадо прочитает незнакомую запись? А если микадо не захочет возвращать свою душу в умирающее тело? Да и кто в здравом уме захочет?
— Все твои вопросы — усмехнулся старик — Написаны у тебя на лице. Небось думаешь, как я узнал про вашего императора? Это легко. Когда душа извне попадает в человека нашего мира, то такой человек преображается и начинает менять мир. Текали через жрецов передал мне ваш разговор про императора. Забраться на самую вершину власти за два года, да сразу сделать столько находок — в военном деле, в мореплавании, в выделке железа?? Это точно моя душа. А вернуться он захочет потому, что в его мире тело не погибло. Я это точно видел, перед тем, как астральные ворота захлопнулись. Об этом тоже сказано в письме.
