Вариантов было несколько: госпожа Монк, лейтенант Монк, Анна, ваше благородие…
— Анна, — решила лейтенант. — Я тоже рада вас встретить Эрик!
Надо же, она запомнила его имя!
— Выпьете со мной?
— Пожалуй, — кивнула девушка. — Но за вами рассказ.
— Коньяк, — показала она бармену на какую-то пузатую бутылку.
— Итак, — посмотрела она на Эрика, получив свой напиток. — Судя по нашивкам, вы пилот. Что уже само по себе странно, имея в виду прошлую нашу встречу, но с вами говорил сам адмирал, и значит, никаких противоречий в вашем личном деле не имеется…
— Я пилот на ракетоносце, — объяснил Эрик, пытаясь сообразить, что и как он может рассказать Анне.
— Так это у вас кто-то прошел на скорости через астероидное кольцо?
— У нас, — кивнул Эрик. — Если честно, это был я.
— Серьезно? — удивилась Анна. — То есть, вы, Эрик, действительно пилот, а не засланный в академию агент контрразведки?
— Ни в коем случае! — даже несколько обиделся Эрик. — Я пилот.
— Но так не бывает, — покачала головой женщина. — По моим прикидкам, вам еще год до гардемарина и два — до выпуска.
— Вот поэтому я не гардемарин и не лейтенант, — усмехнулся Эрик, коснувшись пальцем свободной руки своего погона. — Две звездочки, как у вас Анна, но расположены по-другому. А вообще, если честно, у меня на личном деле такая виза стоит, что даже не знаю, о чем могу говорить, а о чем нет.
— Сложная ситуация… Но свой возраст-то вы мне можете назвать?
— Я совершеннолетний, если это вас тревожит…
— Не хамите, мичман! Я вам за собой ухаживать не позволяла!
— Извините, Анна! — сдал назад Эрик. — Мне восемнадцать, я второй пилот тяжелого ракетоносца, и адмирал Моргенштерн только что разрешил мне досрочно пройти экзамен на аттестацию для пилотов кораблей 3-го ранга.
— Поздравляю! — совершенно искренне улыбнулась Анна Монк. — А я служу на крейсере "Пара Беллум", вхожу в группу второго помощника, как младший офицер.
— Интересно?
— Познавательно.
Они проговорили еще минут пять, но вскоре Анну позвали — их группа улетала обратно на крейсер, — и, обменявшись адресами коммуникаторов, они снова расстались на неопределенный срок.
"Не раскатывайте губу, мичман! — остановил себя Эрик. — Это птица слишком высокого полета".
Глава 3. Стечение обстоятельств
1. Седьмого июня 2531 года, Остин, планета Фронтир
Официальная столица Фронтира находится в городе Либерти, но иноземцам туда въезд воспрещен. Роль представительского центра выполняет Остин — старейший и крупнейший город планеты, в котором располагаются иностранные посольства, торговые фактории неассоциированных планет и штаб-квартиры гильдий Фронтира. Богатое и шумное место, где полно экзотики на любой вкус, интересное и разнообразное, как сама жизнь.
Эрику здесь сразу понравилось. В таком городе ему бывать раньше не приходилось, но и то сказать, ему не с чем было сравнивать. Трущобы Смоляного городка, крошечная богом забытая Туманная долина, задымленный промышленный Праг и пафосный столичный Гренобль. Этими местами исчерпывался пока весь его жизненный опыт. А тут перед ним лежал огромный город, практически не имеющий промышленности и занятый одной лишь "чистой работой": администрацией, коммерцией, дипломатией и туризмом.
Эрик прибыл на военный терминал космопорта Остин на пассажирском челноке, курсировавшем между флотским тактическим центром Конкорд — довольно крупной орбитальной крепостью, подвешенной на высокой геостационарной орбите — и наземной базой императорского флота, расположенной в ста километрах от западной границы города. Там ему и посоветовали, не останавливаться во флотском общежитии, а снять номер в обычном отеле — "Три звездочки на левом берегу Реки будет в самый раз!" — и ни в коем случае не надевать военную форму.
— Мы не в империи, господин мичман, и вы здесь не при исполнении, — пояснил молоденький унтер в информационном бюро. — А вот и подходящий отель, — кивнул он на монитор. — Близко от старого центра, чисто и недорого.
— Отлично, — кивнул Эрик, по-быстрому просмотрев рекламный лист отеля "Капля в море". — Зарезервируйте, пожалуйста, номер от моего имени.
— Уже! — сообщил унтер, пробежавшись быстрыми пальцами по клавиатуре терминала. — Вот вам, ваше благородие, ваучер, — вынул он из принтера пластиковую карточку, — а план города и схему проезда я сбросил прямо на ваш коммуникатор. Могу быть полезен чем-нибудь еще?
— У меня нет гражданской одежды, — смущенно улыбнулся Эрик, — и я не знаю, что тут принято носить.
— Решаемо, — улыбнулся унтер. — В торговом комплексе на седьмом уровне есть магазин "Всякая всячина". Спросите Линду, она вам поможет.
Поблагодарив паренька — и отметив мысленно, что на самом деле унтер старше него, как минимум, года на три, — Эрик поднялся на седьмой уровень, и вскоре уже Линда, невысокая худенькая девушка с красивыми карими глазами, вела его вдоль стеллажей, подбирая подходящую одежду.
— Эти штаны называются джинсами, — объясняла она Эрику. — У нас их все носят, но вы, кажется, это знаете…
— Там, откуда я родом, джинсы тоже в ходу.
— Ага! — сказала девушка, подводя Эрика к другому стеллажу. — К джинсам подойдет трикотажная рубашка или футболка и еще одна рубашка с пуговицами сверху…
— А не жарко будет? — поинтересовался Эрик.
— У нас осень, — пожала плечами продавщица. — Днем нормально, градусов восемнадцать-двадцать по Цельсию, а вот ночью температура опускается до шести-восьми.
— Дожди?
— Не на нашей широте, но куртку или пиджак купить просто необходимо…
В результате, Эрик купил темно-синие, но разных оттенков джинсы и рубашку с пуговицами, черный трикотажный свитерок, черную же кожаную куртку — "У нас здесь разводят коров, знаете ли", — и темно-коричневые ботинки с высокими берцами.
— А вы красивый, — сказала девушка, когда, переодевшись, Эрик вышел из примерочной.
"Я красивый?" — удивился он и посмотрел на себя в зеркало.
С этой точки зрения Эрик себя никогда не рассматривал, но сейчас, когда об этом сказала продавщица, увидел, что кое-какая правда в ее словах, вероятно, имеется, и это объясняет некоторые моменты его общения с женщинами, на которые раньше он не обращал внимания.
— Спасибо на добром слове, — сказал он вслух и улыбнулся.
Из зазеркалья на него смотрел молодой мужчина, — не мальчик и даже не юноша, как ни странно, а именно мужчина, — высокий (метр девяносто, как никак), широкоплечий и по-спортивному поджарый. Не зная его истории, никогда не скажешь, что ему едва исполнилось шестнадцать лет. Этому темно-русому и темноглазому парню с правильными чертами лица могло быть, пожалуй, лет девятнадцать-двадцать. Особенно сейчас, когда на лице пробилась недвусмысленная щетина.
