Его больше заинтересовала фраза про "олимпийского бога".
"Я что, действительно так красив? И все это знают, кроме меня?" — он был впечатлен и несколько растерян, но, в целом, скорее горд, чем наоборот.
— Тут вот, что важно Эрик. Наше расследование показало, что беглецы унесли с собой в космос банк генетической информации, который по приказу ООН должен был быть уничтожен. Тогда были введены и другие запреты, а не только на национальные проекты в космосе. И один из этих запретов касался клонирования человека и генной инженерии. Крупнейший исследовательский центр, занимавшийся этими проблемами, находился не в Северной Америке, а где-то в центральной Европе. Именно там находился богатейший генетический банк, о котором идет речь. Религиозным фанатикам такое сложное оборудование, какое было в Центре Генетических Исследований, и коллекция биоматериалов не нужны, но что, если это были никакие не экстремисты и фанатики, а ученые, желавшие сохранить свои научные наработки? И кто, тогда, были остальные беглецы? От кого они бежали, на самом деле?
— Полагаете, я продукт генетических экспериментов?
— Скорее, потомок кого-то, кто стал улучшенным вариантом человека.
— Лестно, — хмыкнул Эрик. — Но что это дает мне и что это дает вам?
— Пока ничего, но мы пытаемся понять, с кем имеем дело. Так что у нас к вам просьба. Если вспомните что-то новое или к вам кто-то обратится… Не знаю даже, что еще… Но вы умный человек, Рик. Говорят, что очень умный. Сами сообразите. Все, что угодно, если это поможет нам понять, кто они…
— Или что, — кивнул Эрик. — Вы, Сиг, не озвучили еще одну версию. Что если они и не люди вовсе?
Это была старая сказка. Кое-где в космосе находились следы чужих. Ничего определенного. Не понятно даже, как они выглядели, да и дело давнее — почти сто тысяч лет прошло. Но что, если где-то сохранились их знания и их техника? Или даже гены? Предположение, что люди с Холода — это лишь отчасти потомки беглецов с земли, являясь одновременно потомками неких древних "чужих", было не лишено смысла.
— Ну, я же сказал, что вы умный парень, — улыбнулся капитан-лейтенант, вставая и тем заканчивая разговор. — Но не надейтесь, Рик, вы не инопланетянин. Это мы установили еще в прошлом году…
— Я рад! — улыбнулся Эрик. — Не хотелось бы, знаете ли, вдруг оказаться каким-нибудь инопланетным монстром.
— Точно! — улыбнулся в ответ контрразведчик. — И вот еще что, Рик. Я знаю, что вы пилот, но может сложиться такая ситуация, что мы вас попросим поработать немного в составе нашей дипмиссии на Фронтире. Вы там герой. К тому же образованный офицер в подходящем звании. Могли бы появиться в аппарате военного атташе…
— На живца собираетесь ловить? — хмыкнул Эрик, вполне осознав, о чем идет речь.
— Ну, — пожал плечами капитан-лейтенант, — не то, чтобы на живца, но…
* * *
Размышляя над только что состоявшимся разговором, Эрик вернулся в общежитие, забрал заранее сложенную сумку и пошел на площадку, с которой летали в город шаттлы и куда можно было вызвать такси, но не дошел. Ожил коммуникатор, опознав по сигнатуре источника, что с Эриком хочет говорить сам великий и ужасный адмирал Мельник — член узкого состава адмиралтейского совета и по совместительству командующий флотом метрополии. Разумеется, Борис Алексеевич знал, что Эрик встречается с его дочерью, но за прошедший год не обмолвился с ним и словом. Тем более странным показался Эрику этот неожиданный вызов сразу после столь странного разговора с офицером контрразведки.
— Ты там один, лейтенант? — без предисловий, с места в карьер начал адмирал, но вот что странно, он впервые заговорил с Эриком на рузе.
— Так точно, господин…
— Не ори! — осадил его старший Мельник. — Слушай меня внимательно и ничего за мной не повторяй. Минут через сорок, край — через час Адмиралтейство даст отмашку. Большая тревога. Полагаю, знаешь, о чем речь. Тебя тоже выдернут. Ты приписан к 93-й тяжелой бригаде оперативного резерва. Все это строго между нами. Понял?
— Да.
— Молодец. Моих тоже подметут. В любом случае, сюда они добраться не успеют. Все гражданские линии уже перекрыты.
— Вы знаете? — Если Мельник знал, куда приписан Эрик, то уж про своих-то детей наверняка справки навел.
— Знаю, — не стал отпираться адмирал. — Они остаются по месту прохождения практики. Вера идет младшим офицером на линейный крейсер "Аскалон"
[46], Андрей — в разведуправление 5-го флота. На "Аскалоне" сейчас держит свой вымпел адмирал Моргенштерн. В общем, я бы не стал тебе звонить, но потом может не оказаться ни времени, ни возможности. Вера сейчас все еще на крейсере. Я дам тебе связь, но всего на пять минут. Удачи тебе, лейтенант Минц!
Потом пошли трели переключений, и еще через несколько секунд Эрик услышал голос Веры.
— Папа?
— Нет, Ве! Это Эрик.
— А у меня…
— Твой отец бросил мне свой канал связи. У нас пять минут. И не говори лишнего вслух.
— Что случилось? — Эрик по интонациям понял, что Вера уже догадалась, но боится признаться в этом даже самой себе.
— Большая тревога.
— Ты?..
— Как и ты.
— Ты же понимаешь, что это не одно и тоже. Я у Мор…
— Без имен, — остановил ее Эрик. — Я знаю, куда тебя приписали, и очень надеюсь, что у старика хватит здравого смысла не подставляться. В любом случае… Черт! Время уходит. Хочу сказать, Ве, что я тебя люблю. И что ты — самое лучшее, что было у меня в жизни. Самое лучшее и самое дорогое. Ты это помни!
— Ты что, прощаешься?! — прервала его Вера. В ее голосе зазвучала откровенная паника.
— Всякое может случиться. — Возможно, ему не следовало этого говорить, но и обманывать не хотелось. Он уже был в бою и знал, что это такое, особенно когда речь идет об атакующих ракетоносцах.
— Я… — растерялась Вера.
— Ты офицер, — напомнил ей Эрик. — Возьми себя в руки. Тебе, между прочим, тоже воевать, и я за тебя волнуюсь точно так же, как ты за меня. В общем, постарайся уцелеть и помни, что я тебя люблю.
— Ты… — Она не сразу справилась с волнением, но все-таки справилась:
— Ты должен вернуться, Минц. Ты обязан вернуться. Я тебе не разрешаю умирать. Ты меня слышал? Повтори!
— Ты не разрешаешь мне умирать, — улыбнулся Эрик. — Обещаю, что так и поступлю.
— Вот и правильно, — тоже "улыбнулась" из космической дали девушка. — Ты мой, мне и решать!
— Ты тоже помни, Эрик, — сказала после паузы, — я тебя люблю. И… ладно! Так и быть, но только по случаю… — она, верно, хотела сказать "войны", но вовремя поймала себя за язык. — Держи пакет!
