Он внимательно посмотрел на меня.
– Мне кажется, – сказал он, – что вы чувствуете себя не совсем удобно. Давайте я попробую угадать, почему. Наверное, вы думаете, что остались наедине с мужчиной, репутация которого в ваших глазах… как бы это сказать… несколько сомнительна. Я угадал?
– А вы полагаете, что я должна так думать? – быстро спросила я.
– Возможно.
– Вы сейчас совсем не такой, каким были во время нашего отъезда в Розенвальд, – продолжала я. – Тогда вы держались холодно, равнодушно…
– А теперь я не так холоден и держусь дружелюбно. Вы это хотите сказать?
– Скажите, зачем вы привезли меня в это место?
– Чтобы вам дать приют на ночь. Спать в лесу было бы неудобно, да и в местных гостиницах вы не найдете большого комфорта.
– А вы знали, что мы попадем сюда… я имею в виду, когда мы только отправлялись в дорогу?
– Я не исключал такой возможности. Думаю, я должен как-то прояснить ситуацию. Слуги будут находиться в соседнем коттедже, а в домике мы будем одни.
Он взглянул на меня, ожидая какой-нибудь реакции, а затем спросил:
– Ну, что вы на это скажете?
– Не думаю, что главная диакониса одобрила бы это.
– Вообще-то ее это не касается, не так ли? В данном случае следует принимать во внимание только нас двоих, поэтому я и спрашиваю – что вы на это скажете? Впрочем, спрашивать излишне, все написано у вас на лице. У вас вообще очень выразительное лицо. Я прекрасно помню гнев и презрение, которые читал в ваших глазах… иногда. Тем не менее, факты остаются фактами – мы проведем эту ночь здесь… вдвоем. Это очень романтическое место. Только подумайте – охотничий домик прямо посреди леса! По-вашему, мне нельзя доверять. В ваших глазах я – некое чудовище, в чьем обществе порядочная женщина находиться не может. Возможно, вы и правы. Но я попробую вас успокоить. Стоит вам только пожелать, и я скажу Гансу и остальным членам его семейства, что мы, в конце концов, решили здесь не оставаться. Мы поедем дальше и найдем гостиницу, а если даже это выходит за рамки ваших представлений о добропорядочности, мы будем всю ночь скакать обратно в Кайзервальд. Вот так. Решение остается за вами.
– Но как же мы можем сейчас уехать? Они ведь уже все приготовили для нас.
– А мы скажем, что у нас изменились планы. Эти люди – вышколенные слуги, которые никогда не задают нескромных вопросов своим хозяевам.
В это время появилась Фрида с двумя бидонами горячей воды. Адер поговорил с ней несколько минут о детях – о маленьком Фрице и о будущем ребенке. «А он иногда может быть очень мил», – подумала я.
Затем мы поднялись по лестнице.
– Дубовая комната – лучшая в доме, – сказал Адер, – и я уступаю ее вам.
Она и вправду была хороша. Камин уже почти догорел, и тлеющие угольки бросали таинственные тени на стены. В комнате горели свечи. Там стояла большая кровать с пологом на четырех столбиках, а в алькове я нашла кувшин для умывания и таз.
Я вымылась горячей водой и причесалась.
Через некоторое время послышался стук в дверь.
– Войдите! – крикнула я, и на пороге появился доктор Адер.
Он был уже без куртки, в белой шелковой рубашке с широким вырезом, оставлявшим открытой его шею.
– А, вы уже готовы, – сказал он. – Наверное, проголодались? Я думаю, еда уже ждет нас. Мы будем ужинать внизу. Эти люди очень ненавязчивы. Именно таких слуг и нужно иметь.
В холле с высоким потолком, на стенах которого были развешаны охотничьи трофеи и старинные ружья – нас уже ждал накрытый стол. От кастрюли с супом поднимался соблазнительный пар. На столе было и вино.
Рядом стояла Эльза. Она налила суп в тарелки и разлила вино.
– Это вино графа, из его собственных виноградников, – пояснил доктор Адер. – Он всегда следит за тем, чтобы его гостям подавали только самые лучшие вина. Он считает, что у его винограда особенный вкус.
Эльза извинилась – все, кроме супа, будет холодным. Она уже принесла оленину и хлеб. Затем предполагается яблочный пирог. Так как больше ее услуги нам не требовались, она решила удалиться.
– Когда закончите ужинать, оставьте все на столе, – сказала она. – Я потом уберу, а сейчас не хочу вам мешать.
– Вы, как я вижу, обо всем позаботились. Спокойной ночи, Эльза.
Я тоже пожелала ей спокойной ночи.
Неожиданный поворот нашей экспедиции начал действовать на меня возбуждающе. Итак, он заранее все запланировал. Я ничего не смогла с собой поделать, просто чувствовала, что в меня вливается такая радость, какой я не испытывала ни разу с тех пор, как видела его в последний раз. Нет смысла притворяться перед самой собой – мне хочется быть с ним. Надоело быть разумной и практичной, к этому меня постоянно призывает Элиза. Хочу наслаждаться жизнью, каждым ее мгновением, забыть на время о здравом смысле, не думать о будущем и о том, как я должна поступить, чтобы соблюсти максимальную выгоду. Моя жизнь так долго была пустой и бесцветной. Я хочу жить полноценно и не думать все время о последствиях.
Адер пододвинул мне стул и подождал, пока я села. Сам он поместился напротив и поднял свой бокал.
– За нас… и за эту ночь. Я тоже выпила.
– Давайте попробуем суп. Я уверен, что он превосходен. Эльза – превосходная повариха. После ужина мне многое нужно сказать вам.
– Я с нетерпением жду, что вы мне скажете. Он через стол посмотрел на меня.
– Как прекрасны эти свечи, вы не находите? И как тут тихо… Иногда ночью здесь можно услышать звуки леса – птиц, зверей… Это, должно быть, чудесно.
Вкуса супа я не помню – была слишком взволнована, чтобы обращать внимание на такие мелочи. «Но все-таки каковы же его намерения?» – спрашивала я себя, хотя в глубине души уже обо всем догадалась.
Он встал и убрал мою тарелку.
– Вы играете роль слуги. Это совершенно необычно для вас.
– Вся эта ночь необычна, – возразил он. – Оленина добыта в здешнем лесу. Я уверен, что она вам понравится.
– Благодарю вас. А вы сами охотитесь, когда бываете здесь?
– Я не охотник… за дичью. Это занятие меня не вдохновляет. Вы ведь знаете кое-что о моих интересах. Охота туда не вписывается.
– Вы охотитесь… за информацией. Вы ищете знаний.
– Я ведь врач, как вам известно, и очень интересуюсь медицинскими методами, практикуемыми во всем мире. Можно сказать, что это и есть мои охотничьи угодья.
– Да, мне это известно.
– В нашей профессии много предрассудков, а я не тот человек, который слепо следует раз и навсегда утвержденным правилам. Это и навлекло на меня критику… и не только со стороны моих коллег-медиков.
– Вы хотите сказать, что ваши нетрадиционные методы не всегда принимались благосклонно.
