– Но зачем вам это? – поинтересовалась Генриетта.
– Действительно, зачем? – с иронией переспросил он. – Но я удивлен тем, что вам позволили одним гулять в городе.
– Мы приехали группой, – объяснила Генриетта.
– И вы потеряли остальных?
– Это они потеряли нас. Мы остановились, чтобы купить кое-что, а в это время их и след простыл.
– Но что это за место? – вскричала я. – И что вы тут делаете? Это не госпиталь.
– У меня есть жизнь помимо госпиталя, – пояснил доктор Адер. – А почему я здесь – это мое личное дело.
– Да еще и одеты как султан! – хихикнула Генриетта.
Бедная девочка! Она действительно пережила шок и сейчас все еще находилась на грани истерики.
– Я уверен, что вы обе прекрасно воспитанные молодые леди, и наверняка ваши наставники много раз говорили вам, что в приличном обществе не принято задавать неуместных вопросов.
– Мне кажется, мой вопрос не такой уж неуместный, – запротестовала Генриетта и хотела добавить что-то еще, но я ее перебила:
– Не будете ли вы так добры объяснить нам, что все-таки произошло?
– Охотно. Вас обнаружил на улице один мой друг. Он понял, что вы легко можете попасть в беду. Некоторое время он следовал за вами, пока вы не оказались там, где вас могли ограбить… а может быть, и сделать кое-что похуже. Он пришел вам на помощь, а поскольку по формам сестер милосердия было нетрудно понять, откуда вы, он и привез вас ко мне. Вам сегодня очень повезло – во-первых, потому что вы надели форму, а во-вторых, потому что я оказался здесь. Боюсь только, что вам очень попадет, когда вы вернетесь в госпиталь с опозданием, Но пусть это послужит вам хорошим уроком – никогда, слышите, никогда не ходите по улицам Стамбула одни! Это вам не Бат или Челтнем,
[6]
где, кстати, хорошо воспитанным молодым леди тоже не подобает ходить одним. Это чужая страна, отличная от той, где вы постоянно живете. Здесь другие нравы, обычаи, порядки… Словом, здесь вам не Англия, запомните это. А сейчас я угощу вас кофе. Тем временем придет мой друг, который и доставит вас обратно в госпиталь.
– А вы?.. – начала было я. Он изумленно поднял брови. Я смутилась.
– Я… просто подумала, что вы тоже, может быть, захотите вернуться, – залопотала я. – Раненых поступает все больше и больше. Мне кажется…
Незаметно оглядывая комнату, я взглянула на него. В этом тюрбане Дамиен выглядел так необычно: его трудно было узнать – глаза стали еще темнее, в их глубине разгорался огонь.
– Как я понимаю, вы упрекаете меня за то, что я предаюсь утехам вместо того, чтобы работать, – наконец произнес он.
– Но вы действительно нужны в госпитале!
Он посмотрел на меня со странной улыбкой, смысла которой я совершенно не поняла.
В этот момент послышался стук в дверь. Вошел человек с медным подносом в руках. На нем стояли чашки с кофе и лежали сладости. Доктор Адер произнес несколько слов на языке, который был мне незнаком, и человек вышел, оставив поднос на столе.
– Вам надо немного подкрепиться, – обратился к нам доктор Адер. – Попробуйте, какой кофе они здесь пьют. Мне кажется, он вам понравится.
Мы сели рядом с ним на диван и начали пить густой сладкий кофе и есть пирожные, испеченные с большим количеством восточных пряностей.
– Я не сомневаюсь, что ваше крымское приключение уже начинает немного тяготить вас, – вдруг сказал доктор Адер. – Так обычно и бывает с подобного рода предприятиями – они никогда не оправдывают ожиданий тех людей, которые в них пускаются. Очевидно, вы воображали себя в накрахмаленных белых передниках и платьях, которые вам к лицу, – этакие ангелы милосердия для благодарных солдат. В действительности все оказалось немного по-другому, не так ли?
– Мы и не ожидали ничего другого, – возразила я. – Мы знали, что там будут страдания и трудности.
– Но такие трудности? Такие страдания?
– Мы уже кое-что знали о больнице, побывав в Кайзервальде, – сказала Генриетта. – Но в целом, должна признаться, вы правы. Я не могла предположить, что мы столкнемся с такими трудностями.
– А если бы могли, то ни за что не поехали бы сюда.
– Нет, – призналась Генриетта, – не поехала бы. А вот Анна все равно бы поехала. Да, Анна?
– Да, – ответила я, – обязательно. Доктор Адер посмотрел на меня с сомнением.
– Вы принадлежите к числу молодых особ, которые никогда не сознаются, что были неправы.
– Вы ошибаетесь. Я часто бываю неправа.
– В мелочах – возможно. А в важных вещах?
– Вы опять ошибаетесь. В моей жизни были важные события, в которых я потерпела неудачу, и я никогда не обманывала себя, думая, что это не моя собственная вина.
– Анна – человек очень необычный, – вмешалась Генриетта. – Можно сказать, редкий человек. Я поняла это сразу, как только увидела ее первый раз. Именно поэтому я приехала к ней, когда решила круто повернуть мою жизнь.
Он внимательно оглядел нас обеих, потом кивнул головой.
– Итак, вы решили остаться здесь до конца?
– Если вы имеете в виду – до тех пор, пока в нас будет нужда, – да, – ответила я.
– Но я надеюсь, что война скоро закончится, – добавила Генриетта. – Говорят, Севастополь долго не продержится, а это главное. Как только он падет, это будет означать конец войны.
– Те, кто это говорит, обманывают сами себя. Оптимизм – прекрасная вещь, он помогает жить. Но, возможно, лучше взглянуть на события трезво.
– Вы хотите сказать, что Севастополь выдержит долгую осаду? – спросила я.
– Русские хорошо понимают важность этого города, и они так же полны решимости удержать его, как британские и французские войска – взять.
– Мне кажется, я не вынесу всего этого долго, – задумчиво произнесла Генриетта.
– Тогда на вашем месте я бы вернулся в Англию. По-моему, некоторые из ваших коллег уже так и сделали.
– Уехали те, кто не представляет себе, что такое сестра милосердия, – сказала я. – Но я считаю, что сожалеть о таких людях не стоит.
Опять послышался стук в дверь. Доктор Адер что-то крикнул – как мне показалось, по-турецки, – и в комнату вошел человек, приносивший нам кофе, а с ним еще один мужчина – высокий, с темными глазами и волосами, но по сравнению с нашим хозяином он казался почти белокурым.
– Филипп! – обратился к нему доктор Адер. – Очень хорошо, что вы так быстро пришли. Позвольте представить – месье Филипп Лабланш, мисс Плейделл, мисс Марлингтон.
Филипп Лабланш поклонился.
– Эти леди имели несчастье заблудиться в городе, – объяснил доктор Адер. – Вы можете отвезти их назад, в Ускюдар?
