— А что же герцог?
— Герцог всего этого как будто не замечал. Он погрузился в себя, стал отрешенным и немного нервозным, что было прежде совершено ему не свойственно. Его больше не радовало то, что раньше заставляло смеяться, и не печалило то, что когда-то могло вызвать слезы на глазах. Краски разноцветного мира словно поблекли. Надо отдать герцогу должное: он осознавал эти перемены и не приходил от них в восторг. А постепенно стал обращать внимание и на происходившее вокруг. Музыканты уже не играли мазурку и вальс, придворные не кружились в танцах, слуги не сплетничали на кухне. Больше того, люди начали потихоньку разбегаться из замка. Одни уезжали на каретах, другие готовы были спускаться с горы пешком. Некоторые считали герцогство проклятым, другие говорили, что это суеверный бред. Но мороз, проникавший даже сквозь самые теплые шубы и одеяла, постепенно разогнал всех.
Я передернула плечами, будто по телу пробежал холодок, хотя мне, в отличие от тех, о ком рассказывал кот, низкая температура никак не вредила. На секунду представилось, что залы заполнены придворными, эхо разносит по замку звучание скрипок и флейт, а из коридора слышится шорох юбок пробегающих мимо горничных и степенные шаги чопорных лакеев. В действительности же тишину не нарушало даже тиканье часов. Маятник не качался, а стрелки тоскливо застыли в одном положении. Как давно в этом замке остановилось время?
— Герцог был неглуп и, разумеется, понял, что, а еще точнее — кто, стоял за катастрофой, творившейся буквально на глазах у него в замке и в его жизни. Понял — и возненавидел еще сильнее, чем прежде любил. При этом льдинка делала свое дело: магическая мощь герцога возрастала с каждым днем. Быть его врагом стало опасно даже для служительницы Хлада, и Ранкаре пришлось бежать. Герцога это решение ни капли не расстроило, хотя еще совсем недавно он готов был жизнь отдать за беглянку. Теперь же он уничтожил в своих владениях все, что напоминало о прежней жизни. Наиболее суровая судьба постигла ту спальню, которую ты видела. Их общую спальню.
Я припомнила то жуткое состояние, в котором пребывала упомянутая котом комната. Ужасную ледяную глыбу, словно перечеркивавшую тот уют и человеческое тепло, которые, возможно, еще витали в спальне в момент ее разрушения. И портрет в разбитой раме. Выходило, что рядом с Ранкарой там был изображен Ингвар. Брови машинально сдвинулись в жесте недоверия. Тот мужчина совсем не походил на Снежного короля. Взять хотя бы цвет его волос! Впрочем, я тут же осознала, что это различие вряд ли тянуло на серьезный аргумент. Наверняка любой, кому довелось бы пройти через злоключения герцога, мог получить белоснежные волосы в знак своего нового статуса, вне зависимости от того, блондином он когда-то был, шатеном или брюнетом. Жизнь в объятиях Хлада не приемлет разнообразия цветов, это я уже успела понять.
— Между тем, условия в замке стали совсем уж непереносимыми для обычных людей. — Рассказ Барсика постепенно подходил к концу. — Гости и постоянные жители разбежались и разъехались кто куда. Лишь молодой камердинер, отчаянно преданный своему господину, не пожелал бросить того в беде. Однако и он при всем желании не смог бы долго сопротивляться воцарившемуся кругом морозу. Следовало придумать какой-то выход из этой запутанной ситуации. И они нашли решение, основанное на магии. Камердинер был превращен в зверя, тело которого приспособлено для жизни в холодном климате.
Мои брови поднялись так высоко, как никогда прежде, задействуя мышцы, о существовании которых я даже не подозревала.
— С густой белой шерстью? — шокированно выпалила я, разглядывая эту самую шерсть широко раскрытыми глазами.
— Белой и пушистой, — подтвердил кот, изгибаясь, дабы продемонстрировать предмет своей гордости в наиболее выгодном ракурсе.
— И как его звали? Не Барсиком же?
— Бертраном. Но это слишком длинное имя для кота.
Удивительно ли, что услышанная история никак не шла у меня из головы? Не в силах долго сидеть на месте, я прогулялась по коридорам замка, впрочем, мало что замечая вокруг себя, а затем направилась на балкон. Тот самый, целостность которого не так давно поставила под угрозу.
Погода успела измениться: солнце уже не сияло так ярко, небо потихоньку затягивалось грязновато-белыми облаками. Редкие, но крупные снежинки падали на склоны, будто притягиваемые своими многочисленными сестрами.
Поведанное котом кардинально меняло образ Снежного короля, выстроившийся в моем мозгу, точнее, начисто рушило мое прежнее восприятие. Но как относиться к Ингвару теперь? Как к похитителю или хозяину, заботящемуся о нежеланной гостье? Как к жестокому и опасному существу или жертве обстоятельств? Как к существу сродни стихиям или вырванному из привычной обстановки человеку? Новая картина никак не желала складываться.
От раздумий меня отвлекло красивое природное действо. Небольшая стая крупных птиц, летевших откуда-то издалека над горными вершинами. Их крылья не пребывали в постоянном суматошном движении, как у более мелких пернатых. Нет, эти создания двигались гордо и торжественно, будто плыли по небу, совершая лишь редкие мощные взмахи. Вскоре я смогла разглядеть длинные клювы, мощные серые тела с вкраплением черных пятен и длинные хвосты, напоминающие веера, сложенные из перьев.
А вот разглядеть лапы удалось позднее. Когда одна из птиц, к моему восторгу подлетевшая совсем близко, внезапно камнем рухнула вниз, прямо на балкон, в последний момент приготовив когти для мощного захвата.
Я увернулась, резко пригнувшись и метнувшись к стене, действуя исключительно на инстинктах: разум не сумел так быстро оценить ситуацию, но тело сработало как надо. Хищник с пронзительным разочарованным криком взметнулся вверх, но на смену ему пришел следующий. Я толкнула дверь балкона, с удивлением и паническим ужасом обнаружила, что она заперта, рухнула на пол и перекатилась в сторону, не почувствовав на тот момент, как до крови царапнул плечо передний коготь. Над головой снова раздался недовольный возглас: птицам не хватало места для маневра, и, не сумев схватить жертву, приходилось возвращаться ввысь. Впрочем, лишь для того, чтобы совершить очередную попытку, либо предоставить такую возможность ждущим своей очереди товарищам. Рискнув приподнять голову, я поняла, что они продолжают целеустремленно кружить над замком, явно ненамеренные расставаться с намеченной добычей.
Воспользовавшись передышкой, предоставленной мне отнюдь не в качестве жеста доброй воли (птицы просто перекрикивались, похоже, борясь за право первыми заполучить долгожданную жертву), я снова попыталась открыть балкон, а когда это не удалось, даже выломать дверь. Увы, моих умений в этой сфере откровенно не хватало. А может быть, дверь держал не замок, а магия, и именно по этой причине любая моя попытка была обречена на провал?
Я подбежала к перилам, перегнулась. Увы, земля (точнее, снег) была слишком далеко. Спрыгнув, я вряд ли бы удержалась на плато, на котором пристроился замок. Вероятнее всего, я кубарем покатилась бы вниз по склону и вряд ли такой экстрим закончился бы для меня чем-то хорошим.
Поэтому, когда очередная птица спустилась вниз и, более осторожная, чем ее предшественницы, застыла в нескольких метрах надо мной, размахивая огромными крыльями, я отлично поняла, что шансы мои ничтожны. Поняла, но это не значит, что бездействовала. Действуя, получаешь хотя бы мизерную возможность победить, к тому же и чувствуешь себя при этом значительно лучше.
