— А что это за зеркало?
Вопрос не отвлек Ингвара от его занятия, но, во всяком случае, меня не прогнали прочь и даже не проигнорировали.
— Можешь подойти. В конце концов, тебе тоже предстоит этому научиться.
И я склонилась над его плечом, всматриваясь, казалось, в совершенно другой мир.
Это были зимние горы. Высокие, крутые, местами отвесные. Узкая тропинка, припорошенная снегом, но все же проходимая. Во всяком случае, нога женщины, шедшей куда-то по этой тропе, не тонула в сугробах, а погружалась в белый покров примерно на полсапога. Я не сразу сумела разглядеть ее лицо: мешал отороченный мехом капюшон. Потом она запрокинула голову, всматриваясь куда-то вверх (скорее всего, пыталась разобраться, чего ожидать от затянувших небо туч), и я поняла, что она совсем еще молода: лет двадцать пять, не больше. Упрямая линия потрескавшихся от мороза губ, острый нос, ярко выраженные скулы и в высшей степени беспокойный взгляд. Что ж, последнее нисколько не удивляло. Надо совсем уж ничего не понимать в горах, чтобы не растревожиться при резкой перемене погоды. Стоит отметить, что метель, кружившая за окнами замка, еще не добралась до того места, которое показывало зеркало. Там, как и совсем недавно — у нас, пока всего лишь потемнело, да крупные снежинки начали падать с неба, потихоньку засыпая звериные следы.
Девушка обернулась и что-то сказала. Я поняла это по шевелению губ: звуков зеркало не передавало.
— Она там не одна! — воскликнула я.
— Ну и что? — последовал равнодушный ответ.
— Но, получается, кто-то погибнет вместе с ней.
— Значит, ему не повезло.
— Но ведь тот, второй, человек ни в чем не виноват. Значит, его убивать несправедливо.
Я понимала, что переубедить Ингвара шансов мало, но решила все-таки попробовать.
— Он виноват по меньшей мере в том, что оказался в неправильное время в неправильном месте. За это, знаешь ли, тоже приходится расплачиваться. Может быть, даже чаще, чем за что-либо другое. Кроме того, тебе не пришло в голову задаться простым вопросом: что он делает в горах вместе с ней?
Палец короля указал на зазеркальное изображение девушки, и вьюга за окнами внезапно ослабла, словно лишилась подпитки. Метель, конечно, не прекратилась окончательно, но ветер немного поутих, да и снегопад стал слабее. Впрочем, все быстро возобновилось, стоило королю вновь сконцентрироваться на ворожбе, сосредоточенно прищурив глаза. Пассы он делал лишь изредка, работая в основном ментально, силой мысли… Впрочем, я недостаточно хорошо разбираюсь в колдовстве, чтобы правильно сформулировать, как именно он это делал. Могу лишь сказать, что внешне этот процесс проявлялся очень мало: никаких резких движений, выкриков, выводимых на полу рисунков, вспышек или электрических разрядов под потолком. Были лишь сузившиеся от сосредоточенности глаза, нахмуренные брови, часто бьющаяся на шее жилка и руки, иногда подрагивавшие от мышечного напряжения.
Я вскрикнула и, подавшись вперед, крепко стиснула в пальцах спинку кресла. Причиной столь внезапной реакции явился отнюдь не занятый чарами король. Там, за стеклом, в мире гор, ветра и снега, к которому я могла сейчас волшебным образом прикоснуться, возник спутник девушки. Проще говоря — Кай.
Я узнала его сразу: по походке, по самую малость ссутуленной спине, по характерным движениям — мелочам, которые и словами-то не выскажешь, но которые никогда не позволят спутать близкого человека с похожим, но чужим. Узнала еще прежде, чем он скинул меховой капюшон, примерно такой же, как у «расхитительницы гробниц», и что-то заговорил. Снежинки сразу же стали оседать в его темных густых волосах. Девушка принялась отвечать, эмоционально жестикулируя. Теперь я бы очень дорого отдала за возможность не только видеть, но и слышать все, что происходило там, на склоне горы. Но, увы, зеркало таких услуг не предоставляло.
* * *
— Надо срочно искать убежище!
Элин повернулась к Каю, иначе он точно не услышал бы ни слова. Даже сейчас приходилось изо всех сил перекрикивать свист разошедшегося не на шутку ветра.
— Будет буря!
Она беспокойно посмотрела на небо, надеясь найти хотя бы малейшую причину усомниться в собственном прогнозе, но — увы. Природа буквально вопила о том, что грядет настоящее светопреставление.
— Пещер мы не проходили, и спуск позади слишком резкий, — резонно заметил Кай, тоже не на шутку встревожившийся.
Внезапно затянувшееся тучами небо не радовало, но еще сильнее нервировало беспокойство в глазах спутницы. Она еще ни разу не была так близка к потере самообладания.
— Значит, придется идти вперед. — Решения Элин принимала по-прежнему быстро. — Я и дальше не припомню пещеры, где можно пересидеть непогоду. Но оставаться здесь — это самоубийство.
Она не стала объяснять, просто взглянула направо, туда, где крутой склон резко уходил вниз. Кай посмотрел в противоположную сторону, изучая каменную поверхность. Ни дерева, ни удобного выступа — ничего, за что можно было бы ухватиться, дабы надежно переждать непогоду.
— Пойдем как можно быстрее, — согласился он. — Может, впереди хоть что-то подходящее, да найдется.
* * *
Две фигурки, закутанные в меховые куртки, медленно продвигались по тропе навстречу все усиливавшемуся ветру.
— Стойте! — воскликнула я, с трудом оторвав взгляд от зеркала. — Остановите колдовство!
— Почему?
Король недоуменно нахмурился, однако же занятия своего не прервал.
— Это же Кай!
Ни один мускул не дрогнул на лице Ингвара, словно произнесенное мной имя было для него не более чем пустым сотрясанием воздуха. Разве что с ответом он слегка промедлил. Но когда заговорил, голос звучал традиционно отстраненно и равнодушно.
— Ну и что? Что это меняет?
Это меняло все на свете, но как я могла донести такую простую истину до наместника Хлада? Закусив нижнюю губу, я отчаянно искала способ заставить его передумать.
— Вы дали понять, что спутник этой женщины пошел в горы не просто так! Что он тоже станет, вместе с ней, раскапывать вещи из той деревни! И, значит, он тоже виноват. Но Кай пришел не за этим. Он пришел за мной!
Я решительно топнула ногой, разметая в стороны скопившийся на полу снег.
— Я также говорил о неудачном месте и неудачном времени, — напомнил Ингвар. — Впрочем, это неважно. Я собираюсь покарать женщину, до мужчины мне нет никакого дела. Если ему хватит ума держаться в стороне, я его не трону.
Я горько скривила губы, чувствуя себя до отвращения бессильной. Кай не станет держаться в стороне, и дело не в том, что ему «не хватит ума». Если на его глазах будет погибать женщина — к тому же знакомая женщина, рядом с которой он, по-видимому, уже проделал какой-то путь, — он не станет закрывать глаза, прикидываясь, будто ничего не заметил. Он все сделает, чтобы помочь.
