Он снова лежал на краю, готовясь приступить к следующей попытке; мышцы дрожали от напряжения. Теперь Элин одной рукой впилась в выступ, а другой держалась за Кая. Ладонь за ладонь, пальцы за пальцы. Такая хватка была в высшей степени ненадежной, и Охотница отлично это знала. Счет шел на секунды.
— Отпускай! — крикнула она.
Нельзя сказать, чтобы эта просьба, или даже приказ, ошеломила Кая. Он понимал логику ее рассуждений. Элин не верила, что из создавшегося положения может найтись мало-мальски приемлемый выход, и предпочла не продлевать агонию. Тем более, иначе дело могло кончиться с большими жертвами, и именно это она дала ему понять:
— Меня все равно не удержишь. А так я тебя еще за собой утяну ненароком. Отпускай!
— Не отпущу! — отрезал Кай, боясь только одного: что вот сейчас она сама осознанно разожмет пальцы, чтобы не дать ему последовать за ней. — Ты сможешь продержаться без меня минуту? Меньше даже!
— Попробую.
Девушка выпустила его ладонь и обеими руками вцепилась в каменный выступ. Кай даже немного успокоился: суицид по меньшей мере откладывался, а, значит, был шанс успеть спасти положение.
Теперь быстро выудить из-под куртки приготовленную для сложных переходов веревку, размотать нужную часть, перекинуть вниз и, отступив от края, встать максимально устойчиво.
— Готова?
По тому, как задергалась веревка, он понял, что Элин за нее ухватилась.
Сперва девушка попробовала самостоятельно взобраться на тропу, но, увы, форма склона, слегка прогнутого внутрь, никак не помогала опереться ногами. Поняв, что долго играть в такие игры не получится: кто-нибудь непременно выпустит веревку из рук, вернее всего Элин, но и он мог сплоховать, Кай стиснул зубы, отклонился назад и потянул изо всех сил.
Сил потребовалось много: вряд ли Охотница весила ощутимо меньше него. От напряжения он кричал, в какой-то момент оскользнулся и чуть не съехал в обрыв, что трагически закончилось бы для обоих, но все же сумел удержаться, не ослабив при этом хватки. Еще несколько долгих секунд, в течение которых казалось, что им ни за что не удастся благополучно выбраться из этой ситуации, а он продолжал тянуть из чистого упрямства, выплескивая последние силы. Удивительное дело, но силы всякий раз оказывались не последними, и тело находило новые резервы для очередного «самого последнего» надрыва. Наконец голова Элин возникла над обрывом. Это позволило Каю найти в себе энергию на новый рывок. Девушка вцепилась в камень, не слишком успешно перебирая ногами, он выпустил веревку, подбежал ближе, схватил ее за руку, потом за шиворот и наконец вытянул на дорогу.
Какое-то время они просто лежали рядом в снегу, голова к голове, пытаясь отдышаться и совершенно не ощущая холода. Потом Элин не без труда приподнялась на локтях.
— Спасибо тебе, Кай, — выдохнула она. — Выходит, ты все-таки не такой задохлик, как я думала.
Сутки спустя они сделали привал на широкой площадке, укрытой каменистым склоном от холодного ветра. Самый опасный участок пути был позади, погода тоже наладилась. Элин пила горячий травяной напиток, приготовленный на небольшом костерке. Разводить огонь в любых условиях девушка умела виртуозно. Она грела руки о бутылку, в которой был заварен самодельный чай, а Кай, сидя напротив, быстро водил карандашом по припасенной для такого случая бумаге. Их поход близился к завершению, и помимо радости от скорой встречи с Гердой, этот факт почему-то вызывал в нем чувство тоски. Конец пути означал скорое расставание. А просто ли расстаться с женщиной после того, как написал шестнадцать ее портретов?..
* * *
Я стояла у распахнутого настежь окна, придавая очередному исписанному листку форму птички. Если Кай выжил в той сумасшедшей буре, а я очень надеялась, что сумела вовремя ее остановить, то в скором времени он должен был добраться до замка. Я не могла точно определить по показанной зеркалом картине, где именно путников застигла непогода, но это произошло достаточно высоко в горах. Прошло два дня, значит, они появятся совсем скоро.
Как привлечь к себе внимание Кая? Как дать ему понять, что я здесь и жду, отчаянно жду его помощи? Я долго думала и нашла всего один способ. И вот теперь, не покладая рук, превращала обыкновенную бумагу в парящих на ветру «птичек», одну за другой выпускала их из окна и очень надеялась, что, раньше или позже, Кай заметит хотя бы одну. А сделать нужный вывод он сумеет.
Я поежилась, поплотнее кутаясь в уютный плед. В последние дни мне часто становилось не то чтобы холодно, но все же немного зябко. Я подозревала, с чем это могло быть связано. Приближалось время предполагаемого экзамена, а значит, и срок защиты от здешнего климата, которую предоставляла льдинка, был на исходе. О том, что случится дальше, я предпочитала не думать. Сейчас мои мысли были заняты одним: скоро придет Кай. Да, я понимала, что его появление ничего не изменит. Кай не сможет противостоять ни Хладу, ни силе льдинки, застрявшей в моем глазу. (Идея противостояния королю мне отчего-то даже в голову не приходила; казалось, в этом просто не было ни малейшей нужды). Но в подсознании, никак не подкрепляемая логикой, жила вера, что с появлением Кая все проблемы разрешатся.
Ингвар приблизился незаметно: снег, как водится, совсем не скрипел под его сапогами. Должно быть, он наблюдал за мной несколько минут прежде, чем я заметила его присутствие. И внутренне напряглась, готовясь к тому, что мое занятие, как и обычно, прервут самым бесцеремонным образом. Превратят листы в сосульки, захлопнут окно, а быть может, проткнут комнату очередным громадным ледяным копьем.
Именно этого я ожидала. А снежный король смотрел, склонив голову набок, на кружащие над склоном плоды моего творчества. Потом опустил взгляд на стопку бумаги, взял в руки один листок и… сложил из него новую «птичку». Действовал не слишком быстро и очень аккуратно, я бы сказала, намного более старательно, чем свойственно людям, мастерящим подобные игрушки. Было видно, что он давно не предавался этому занятию и сейчас потихоньку вспоминает, как именно следует обходиться с бумагой.
Результат оказался любопытным. «Птичка» здорово отличалась от моих: она была ощутимо более плоской и широкой. Но, стоило Ингвару выпустить ее в окно, выяснилось, что летает она ничуть не хуже. Не лучше, наверное, тоже. Просто немного иначе.
Осмелев, я смастерила очередное «пернатое» и выпустила на волю. Ветер сразу же подхватил игрушку и понес в одному ему ведомые края. По-мальчишески усмехнувшись, Ингвар подхватил следующий лист из стопки и на этот раз сложил «птичку» очень быстро и ловко. Похоже, сноровка у него когда-то имелась, но занятие было позабыто за ненадобностью. А вот теперь король вспоминал давно ушедшие годы, и, без сомнения, с большим удовольствием.
Белые крылатые создания одно за другим отправлялись на прогулку над заснеженными склонами и вершинами. Думаю, мы развлекались так немногим меньше получаса. Но всякому занятию рано или поздно приходит конец.
— Пора, — без всякого очевидного перехода заявил король, глядя в окно. Полуденное солнце было видно вполне отчетливо, несмотря на опутавшую небо марлю облаков. Яркий белый круг, на который трудно смотреть. — Близится время твоего экзамена.
