И всё же фильм не заканчивается трагедией, по крайней мере для главного героя. В коде, где действие происходит в будущем после войны, Дзиро видит перед собой Наоко, по-прежнему молодую и красивую, а ее белый зонтик весело колышется на ветру. Первоначально в финале фильма Наоко говорила Дзиро: «Китэ!» («Иди ко мне!»), но Судзуки решил это изменить, видимо, потому, что такой репликой Наоко словно бы приглашала Дзиро в загробный мир. В фильме, который увидели зрители, она говорит мужу: «Икитэ!» («Живи!»), – вторя фразе Аситаки «Икиро!» из «Принцессы Мононоке». На мой взгляд, мир, куда Наоко звала Дзиро, необязательно является загробным, – скорее это мир снов, воображения, красоты и надежды. Другими словами, это та анимационная вселенная, которую создал Миядзаки за сорок лет работы, тот мир, куда по-прежнему зовут нас герои его фильмов.
16. Заключение
Мононоке усадил принцессу на плечи и вернулся на гору. – «Принцесса Мононоке», история первая
Миры Миядзаки – это миры неоднозначных и часто открытых концовок: город, улетающий в небо в конце фильма «Лапута», неопределенное будущее Аситаки и Сан в конце «Принцессы Мононоке» и даже двусмысленный финал фильма «Ветер крепчает». Через полтора месяца после выхода картины «Ветер крепчает» в 2013 году Миядзаки объявил о завершении карьеры режиссера, хотя сейчас это заявление уже кажется преждевременным. И всё же пресс-конференция по этому поводу, состоявшаяся 1 сентября 2013 года, заслуживает внимания. Миядзаки начал с двух кратких заявлений: «На протяжении многих лет я часто говорил о завершении карьеры, поэтому многие из вас, вероятно, задаются вопросом, искренен ли я на этот раз». Он помолчал, пристально посмотрел на репортеров и продолжил: «Да».
Следующие полтора часа репортеры расспрашивали его о состоянии здоровья, о том, что он мог бы сказать своим многочисленным поклонникам в Корее о противоречивой работе «Ветер крепчает» и какая часть работы была для него самой приятной или самой трудной. Режиссер был вежлив и общителен. Судзуки, сидевший рядом с ним, иногда прерывал его своими репликами. Миядзаки объяснил, что завершает карьеру не из-за проблем со здоровьем, а из-за того, что ему надоело снимать полнометражные художественные фильмы: на их создание уходит всё больше времени и сил. Режиссер рассказал, что сосредоточится на чрезвычайно популярном Музее студии «Гибли», будет ходить в горы, возможно, посетит Киото. Миядзаки по-доброму отзывался о сотрудниках студии «Гибли», многие из которых работали с ним все тридцать лет ее существования, называл их «командой» и упоминал их огромный вклад в общее дело. Признав, что обязанности режиссера вызывали у него «недоумение» и «замешательство», он добавил несколько трогательных слов о красоте анимации, о том, что она «позволяет увидеть тайны мира», например, «движение ветра», или «работу мышц», или «куда падает взгляд». В ответ на вопрос о реакции Кореи на «Ветер крепчает» художник просто предложил людям пойти и посмотреть фильм, а мнение составить самостоятельно.
Дважды Миядзаки назвал себя «свободным». В реальности всё, конечно, сложнее. Карьера, охватывающая пять десятилетий, беспрецедентная преданность работе, способствовавшая созданию целого ряда шедевров, не превзойденных, пожалуй, ни одним другим auteur, и всемирная известность вряд ли позволят режиссеру стать настолько «свободным», чтобы остаток жизни провести гуляя в горах. Он также признался, что, «пока может водить», планирует каждый день ездить в свою мастерскую. Единственное упоминание о семье прозвучало, когда он выразил надежду, что жена и впредь будет готовить ему обеды в боксе бэнто.
Вопрос в том, сможет ли Миядзаки освободить свою душу, чтобы по-настоящему расслабиться и наслаждаться последними годами жизни. Он человек огромных противоречий и простых вкусов (он с большим удовольствием съест лапшу рамэн, нежели фуа-гра), который всю свою жизнь создавал сложные фантастические миры. Он обожает самолеты, но не любит летать и глубоко обеспокоен пагубными последствиями технологий. Он любит детей, но приходит в ярость, когда они целый день проводят за экраном вместо того, чтобы гулять на улице. По воскресеньям он занимается очисткой реки у дома, но предпочитает не примыкать к ярым защитникам окружающей среды. Он придает особое значение жизни, но в последние десять лет часто говорит о смерти.
Человек, который живет в своей голове и в своем необыкновенном воображении, в то же время очень болезненно осознает тьму окружающего мира. Всю свою жизнь он строил утопические миры, от фантастического европейского мира в «Калиостро» до эфирного царства после цунами в «Поньо». Однако, как напоминает нам Карен Сэндс-О’Коннор, «поиск утопии обычно заканчивается двумя способами: либо ты разочаровываешься, либо возвращаешься домой»
[323]. Во многих высказываниях Миядзаки легко найти разочарование. В частности, в последние десять лет он часто, как казалось, терял веру в японцев и Японию, которую, похоже, необратимо потрясли двадцать лет рецессии и тройной кошмар землетрясения, цунами и аварии на атомной станции. Тот факт, что режиссер предвидел катастрофу во многих своих фильмах, только всё усугубил. После атомной аварии в Фукусиме в марте 2011 года Миядзаки сказал: «История показала свое лицо»
[324].
Разочарование проявляется и в его отношении к японской анимации, которую он отказывается смотреть. Это объяснимо, учитывая его вкус к спокойной жизни, но еще больше удивляет разочарование, которое он иногда выражает по отношению к студии «Гибли». Отношения режиссера с Такахатой, которые были так важны в начале карьеры, значительно ослабли, а младшие сотрудники его расстраивали. Миядзаки жаловался, что коллеги, похоже, заботятся о нем только потому, что он им платит, а молодых аниматоров обвинял в отсутствии таланта. Его мучительные отношения с сыном Горо, которого взяли в «Гибли» в качестве режиссера фильма, основанного на рассказах Урсулы К. Ле Гуин «Сказания Земноморья», стали темой обсуждения таблоидов. К тому времени, как состоялась пресс-конференция, Горо, кажется, загладил свою вину успешной режиссурой фильма «Со склонов Кокурико» (Kokurikozaka kara, 2011). Молодому режиссеру Хиромасе Ёнэбаяси также удалось выпустить хит под названием «Ариэтти из страны лилипутов» (Karigurashi no Ariechi, 2010). Несмотря на эти относительные успехи, по словам Ёйти Сибуи, Миядзаки, казалось, «готовится к худшему»
[325].
Но если бы Миядзаки был мизантропом, мы бы не смотрели его фильмы. У него бывают моменты энтузиазма и моменты отчаяния. В одном давнем интервью он рассказывал, как в воскресенье гулял у реки с женой и почувствовал, что «Япония – довольно хорошее место»
[326]. В его фильмах «довольно хорошая» Япония по-прежнему существует, на рисовых полях в «Тоторо», в коллективе купален «Унесенных призраками», в духе обновления и надежды в «Поньо» и в эфирных садах фильма «Ветер крепчает».
