Местные бандиты в «Отросток» не совались. Мало того, что клуб охранялся и существовал риск быть выброшенным на улицу, прямо на раскаленный камень мостовых без чувств и изжариться за пару минут до состояния подрумянившегося стейка, так еще и завсегдатаями «Отростка» были веселые ребята из нескольких силовых ведомств, способные просто на месте свернуть шею наглецу, посягнувшего на их спокойствие во время заслуженного отдыха.
Заведение занимало огромный реставрированный дом на полквартала и прятало за высокими стенами, выполненными из современного термоизолятора, множество неприглядных тайн, сотни запретных и несколько десятков разрешенных официально удовольствий. Хороший прибыльный бизнес, конечно, не без хлопот, но вполне себе ничего — хозяева явно не бедствовали. Денег хватало и на шоу-программы, и на взятки полиции, и на содержание целой банды секьюрити, не уступавшей по свирепости самым отъявленным головорезам, и на полусотню девок-эскортниц, которые охотно исполняли не только прямые служебные обязанности, заплатил бы кто получше! А еще в «Отростке» неплохо кормили. Без изысков, но сытно и свежим, что стоило отдельных денег. В общем, место, хоть и располагалось не в лучшем районе, было заслуженно популярным. Оставалось только надеяться, что клуб сохранит нынешних хозяев и не превратится в притон, каковых в пределах трех кварталов можно было насчитать десяток.
Кирилл обычно приезжал сюда к исходу дня, когда глаза уже слипались от усталости и выпитого, с одной целью — найти себе кого-то на вечер, чтобы не спать одному. Один он не высыпался. Он знал, что даже если потратит еще час на секс, то встанет бодрым и энергичным. Если же подруга на вечер не найдется, то и несколько лишних часов сна погоды не сделают — он будет зол и разбит, как и положено быть человеку, проведшему сутки без отдыха.
Он помнил весь сегодняшний джамп и возвращение в реальность — жесткое, болезненное. Как он катался по полу джамп-центра, держась за колено, простреленное в иной реальности, которое разрывало немыслимой болью уже в реальности этой. Как вываливались из чужого мира ребята, так и не нашедшие его на набережной Дуная и потратившие зря еще один драгоценный прыжок. Помнил техников, пишущих энцефалограмму, пока Кирилла трясло и ломало, словно после передоза ковиса, помнил, как ему кололи обезболивающее, как он пил — сначала воду, а потом разведенный водой спирт…
Но вот как он попал сюда, к «Отростку», в памяти не удержалось.
Больше всего Давыдова поразило то, что ему до сих пор было холодно. Вернее, он чувствовал, что ему только что было холодно — пальцы все еще зябли, и он невольно сунул их подмышки. Ткань футболки под руками оказалась влажной от пота, несмотря на антиперспирант. Пот снаружи и холод внутри… Может быть, он заболел? Кирилла даже тряхнуло пару раз, как от озноба, зубы лязгнули, но он быстро взял себя в руки.
Не надо бояться! Скорее всего, это был какой-то послепрыжковый эффект — никто не знал до конца, что испытывает организм в моменты переноса и как реагирует тело на потерю и скорое возвращение носителя. В общем, не страшно… Он жив, здоров, не рвет зубами смирительную рубашку, не мочится под себя, пуская слюни. А тактильные галлюцинации — это фигня. Это даже лечить не надо, он и так справится.
Давыдов вытащил ладони из подмышек и прижал в боковому термостеклу. Кожу сразу обдало жаром. Снаружи машина разогревалась градусов до восьмидесяти — восьмидесяти пяти и, если бы не керамическое покрытие и жидкостное охлаждение брони, никакой кондиционер не спас бы человека, забравшегося вовнутрь железно-пластмассовой коробки.
До входа в клуб надо было пробежать метров сорок — мест для машины поближе не было. На парковке стояло минимум пятьдесят авто, а ведь день еще и не начался. Перед закатом тачек станет раза в четыре больше, тогда без парковщика не обойтись — в «Отростке» таких было пять, и скучать им не приходилось. Кирилл не любил передавать свою машину в чужие руки, предпочитая пробежать через жаровню паркинга до занавеси воздушной защиты на дверях клуба. Но только не сегодня…
Не сегодня.
Он подрулил к самому входу, подождал, пока парковщик в неуклюжем термоизоляционном скафандре распахнет перед ним дверцу, и вывалился из прохладных внутренностей своего «колибри» под козырек, с краев которого стекал охлажденный жидким азотом воздух, создавая хоть какое-то подобие защиты от раскаленной улицы. Под пристальными взглядами охраны — эти мальчики явно напряглись не на шутку, чувствуя спинным мозгом агрессию, исходившую от гостя — Кирилл вошел в вестибюль, сдал на ресепшн кобуру с пистолетом и проследовал в бар. Один из секьюрити потянулся было за ним, но из полутьмы служебного помещения вынырнул Стефан (худой, весь в черном, с бледным острым лицом, за которое получил прозвище Стилет), шепнул парню на ухо пару слов, и тот испарился, словно и не было его. Стефан двинул бровями, растянув тонкие губы в нить, которая должна была изобразить радушную улыбку, и сделал приглашающий жест ладонью: мол, проходи, развлекайся, все к твоим услугам!
Кирилл кивнул в ответ.
Новая охрана. Сам Стилет на посту у входа. Значит, или ждут важного гостя, или случилась серьезная лажа, после которой сам глава секьюрити решил все загладить и настроить как надо.
На танцполе лениво переминались несколько пар, явно на подпитии или под сырцом. Время ковиса еще не наступило. В туалетах его начнут продавать ближе к середине дня — наркотик дорогой, серьезный, от которого тащит просто с паровозной тягой, штука не для баловства. А вот сырец — действующий почти как алкоголь, только дешевле и быстрее (покурил — и готов!) — был в самый раз!
Давыдов наркотики не любил, хотя иногда покуривал или закидывался ковисом перед сексом (особенно хорошо получалось, если принять полграмма на пару с очередной девочкой), предпочитая расслабляться чистым алкоголем или любовью без стимуляторов. Так было приятнее, честнее и без привыкания. Если говорить серьезно, то Кирилл страшно боялся повредить мозг, глотая или нюхая разную химическую дрянь. Повреждение мозга означало одно — работа джампера больше не для него, а ничем другим заниматься он не хотел. Да и не умел, если уж быть откровенным до конца. И страх оказаться за бортом, скатиться в обычную жизнь обычного человека был сильнее желания развеяться при помощи препаратов. И даже сильнее страха смерти.
Бармен — тощий до болезненности парень славянской внешности — узнал Давыдова, кивнув в знак приветствия, а потом налил в стакан граммов сто пятьдесят виски и поставил перед Кириллом еще до того, как тот успел усесться на табурет у стойки.
На эскортниц Давыдов даже не посмотрел. Нет, девчонки были нормальные, компанейские, веселые, некоторые даже красивые, но водить их к себе Кирилл не хотел — потом не отвяжешься. В принципе, любая из них спала и видела, как выйти замуж за северянина с деньгами и умотать из столицы побыстрее. Но стать постоянной подругой госчиновника или военного и получить все блага столичной сытой жизни, не меняя места жительства (да и места работы), тоже было неплохо. Давыдов не хотел проблем. Девицы из «Отростка» об этом знали и его не трогали, разве что иногда, когда Кирилл был в настроении, подсаживались поговорить. Знали, что он парень не бедный, не жадный и в случае чего у него можно перехватить пару сотен или попросить решить какой-то не слишком глобальный вопрос.
