Давыдов демонстративно взял с блюдца маслину.
— Преамбула, — напомнил он.
— Как вам будет угодно…
— Вы определенно питаете нездоровое пристрастие к литературе начала XIX века!
— Что ж вы мне прикажете? Постмодернистов читать? — удивился Сергей Борисович искренне. — Мне они ни к чему. Преамбула, значит… Ну, что ж…
Он изящно расположился на своей полке, забросил ногу на ногу и сыграл бровью.
Позер, подумал Давыдов. Выламывается, как сдобный пончик в ведре с помоями. Но дорогу он мне скрасит, тут сомнений нет. С таким не заскучаешь. Главное, чтобы не оказался голубым. Это был бы феерический финал удачного вечера. Можно догадаться, что сказала бы Кара…
— Представьте себе, — начал Сергей Борисович, разглядывая Давыдова своими замороженными глазами, — что человеческая цивилизация не первая на этой планете. И даже не вторая…
Давыдов фыркнул.
— Вы это серьезно? Да об этом три раза в неделю передачи показывают! Такие, знаете, мистические донельзя, и голос от автора загробный. «А теперь мы сообщим вам самую страшную тайну…»
— Как ни странно это будет для вас, Денис Николаевич, но я вовсе не шучу. До того, как люди научились ходить прямо и бросать друг в друга палки и камни, на Земле уже существовали две протоцивилизации.
— Здорово!
— Несомненно, здорово! — согласился попутчик. — Я рад, что могу поднять вам настроение! А то вы мне показались несколько напряженным, таким закомплексованным, что ли? Вы слушайте, Давыдов, слушайте, вам понравится! Можете даже книжку написать на этот сюжет, о прошлом вам писать не возбраняется!
— А мне ни о чем писать не возбраняется, — осклабился Денис. — Во всяком случае, пока никто не запрещал!
— Не ваш случай, — сказал Сергей Борисович с убийственной серьезностью.
Вот только что он ерничал, буквально фонтанировал сарказмом, и вдруг угрожающе пригнул голову, поглядел исподлобья, отчего Давыдову даже стало не по себе.
— В вашем случае, Денис Николаевич, — продолжил он с той же интонацией, — нужно очень хорошо задумываться, что писать, о ком писать и о чем писать. Еще пару недель назад это было в вашей компетенции, а сегодня… Сегодня — уже нет.
— Что вы имеете в виду? — спросил Давыдов, стараясь придать тембру значимости, но, пожалуй, безуспешно. Вопрос получился жалобным, словно Денис просил собеседника о чем-то невозможном.
— До этого мы еще дойдем, любезнейший, — пообещал Сергей Борисович и снова улыбнулся одним ртом, быстро растянув углы тонких, как нити, губ. — В основе каждой стройной системы существования мира, придуманной человеками, лежит космогония, не так ли, Денис Николаевич? Люди много раз переписывали свою версию создания мира, подгоняли под свои представления о том, как устроена Вселенная, придумывали гипотезы. И, будучи существами самовлюбленными, малообразованными и нахальными, всегда рассматривали свою цивилизацию как единственную на планете. Нет, конечно, были и те, кто говорил, что задолго до людей на Земле существовали титаны, разные там эльфы с гоблинами, гномы, наги, баньши… Но кто ж всерьез воспринимал таких сказочников? Люди — единственный разум на планете! И все! Обсуждению не подлежит. Единственные за все миллиарды лет истории Вселенной. А это, господин писатель, утверждение ложное, проистекающее от дремучести и, простите, глупости…
— А вы, значит, точно знаете, что это не так?
— Точно знаю, — сказал Сергей Борисович.
— А можно полюбопытствовать, откуда? — спросил Денис, испытывая изрядное облегчение.
Страх внезапно покинул Давыдова. Ему даже стало стыдно за испытанное только что беспокойство. Попутчику явно полагалась шапочка из фольги. И еще — фунт галоперидола. Или два.
— Ну конечно же можно, — собеседник выгнул бровь и погасил свою пугающую ухмылку. — Дело в том, что я и есть представитель тех, кто жил на Земле задолго до вас.
Три фунта галоперидола, подумал Давыдов. С довеском для верности. Чтоб не сбежал. И по вене… Только б не буйный, а то придется санитаров вызывать. Лучше бы он был голубым…
— На вашем месте, Денис Николаевич, — с искренним дружелюбием посоветовал попутчик и потянулся за коньяком, — я бы не делал поспешных выводов. Я, уверяю вас, не более безумен, чем вы, и более образован, чем абсолютное большинство ваших читателей. Они вас, при всем уважении, серьезно не воспринимают, а я очень даже воспринимаю. Настолько воспринимаю, что даже решился на личную встречу с вами, что правилами запрещено категорически. Давайте-ка еще по рюмочке для лучшего восприятия! А то вас, судя по лицу, то в жар, то в холод бросает… Мы только начали, и вам предстоит узнать много интересного.
Давыдов принял от Сергея Борисовича рюмку и, пробурчав «прозит», сглотнул ее, не почувствовав вкуса.
— Вы закусывайте, — предложил попутчик и тоже выпил.
— Человеческие существа после пятой не закусывают, — пошутил Денис мрачно. — Тем более, когда узнают, что их планета на самом деле принадлежит кому-то другому!
— Милый, милый Денис Николаевич! — Сергей Борисович с сожалением покачал головой. — Дело в том, что обе цивилизации, существовавшие до вас, были гостями на этой планете, так что ваши права коренных жителей никто не нарушил.
— Пришельцы? — спросил Давыдов, не в силах согнать с лица идиотскую улыбку.
— В каком-то смысле — да, — подтвердил собеседник, пожимая плечами. — Вы просто пытаетесь подогнать идею под ваши представления об устройстве мира. Пришельцы, Денис Николаевич, пришельцы! Да не совсем!
— Не совсем пришельцы? — переспросил Давыдов. — Или пришельцы, но не совсем.
— Все шутите? — упрекнул Дениса попутчик. — А зря… Что если я вам скажу, что ваша космогония, пусть на уровне робких гипотез, дает представление о том, откуда мы? Причем, не примитивная космогония, типа трех китов, пяти слонов или спины черепахи, а вполне серьезная наука, пытающаяся объяснить взаимодействие человека с миром вокруг него. Вы слышали что-нибудь о множестве параллельных миров? О теории силовых струн?
Давыдов развел руками.
— Ничего удивительного, — успокоил его Сергей Борисович. — Вопрос очень специфический, и рассказать все в терминах теории означает одно — вы ничего не поймете. Давайте еще раз сначала. На Земле задолго до вас жили две цивилизации — назовем их, положим, Извечные.
— Хороший ход, — одобрил Давыдов. — Эффектный. Вкусное слово, так и просится в роман — Извечные! Месть Извечного! Извечный наносит ответный удар!
— Дарю, — ухмыльнулся Сергей Борисович. — Используйте. Извечные родились в соседних с вашим мирах давным-давно…
— Насколько давно? — перебил его Денис.
— Очень давно. Более миллиарда лет назад.
— Простите за бестактный вопрос, а вы, собственно говоря, млекопитающий?
