Давыдов заглянул под столик. Согласно приметам, пустые бутылки на столе — к несчастью, и Денис увидел ровно то, что ожидал: две пузатые фляги в уголке. Естественно, выпитые досуха.
Однако, подумал Давыдов в изумлении. Не по полкило! По 750 на рыло — это явный перебор! Я еще жив? Не верю! Интересно, а куда делся Сергей Борисович? Испарился? Спрыгнул на ходу? Просочился в канализацию? Хотя он же Извечный, а они могут все! Если уж приносят в купе такой коньяк, чтобы по 750 и без похмелья, то все остальное — дело плевое!
Давыдов изо всех сил старался казаться веселым и беззаботным, но обмануть других всегда проще, чем себя. Ему было не до смеха. Совсем не до смеха.
Время на часах близилось к семи, в коридоре спального вагона веяло прохладой и контрабандным сигаретным дымком из тамбура. Пассажиры спали.
Давыдов умылся, почистил зубы, стараясь унять дрожь в руках, и вернулся в купе. Ухватил с блюдечка ломтик лимона, пожевал, наслаждаясь цитрусовой горечью.
Итак, что в минусах? Он деморализован, испуган и не понимает, что теперь делать. Плюс в том, что жив и не упал на спину, дрыгая лапками. Какой реакции ждал от него ночной попутчик?
Разговор с Извечным оставил у него дурное послевкусие. И, несмотря на всю убедительность продемонстрированной видеозаписи, Денис Сергею Борисовичу все-таки не поверил. Уж слишком рассказанное походило на преамбулу какого-нибудь фантастического фильма с минимальным бюджетом и укуренными в смерть сценаристами. «Я полюбил женщину-киллера», например. Или «Жена-убийца». Или «Невинные жертвы кровожадной супруги».
Давыдов потер глаза. Все-таки не выспался, что сообразительности не добавляет.
Карина хотела его убить… Бред сивого коня!
Нет, конечно, когда люди живут вместе столько, сколько они с Кариной, у них иногда появляется желание убить друг друга, но не настолько же! Да, если верить видео, это она вогнала его в люк вниз головой! Но в результате кто вытащил его наверх? Она же! Зачем спасать того, кого хочешь убить?
Денис посмотрел на лежащий перед ним мобильный.
В Варшаве на час раньше, рано звонить, разбужу. И что я спрошу? Дорогая, тут мне случайный попутчик рассказал, что ты собираешься меня грохнуть! Это правда? Или я идиот? Кстати, где же сам господин Извечный?
Давыдов выглянул в залитый желтым тусклым светом коридор и увидел знакомую проводницу.
— Что-то принести? — спросила она.
— Все есть, спасибо, — Денис включил режим «обаяшка». — А где мой попутчик? Не знаете?
— Почему не знаю? Знаю. Сошел! Часа три как, во Львове…
Она улыбнулась:
— Вы что? Не помните? Вы ему еще руку долго жали, благодарили за что-то…
Улыбка на ее лице сменилась жалобной гримасой. Давыдов узнал это выражение: так смотрят на мужей-алкоголиков безответные славянские женщины — с любовью и сочувствием.
— Может, вам чаю? Или боржома принести? У меня есть бутылочка!
— Я провожал, — ошалело произнес Денис. — И руку, говорите, жал?
— Жал, жал… — подтвердила хранительница вагонного очага и спросила, с сочувствием покачивая кудлатой головой: — Может, водочки? У меня есть чуток…
— Спасибо на добром слове, — Давыдов выразительно нахмурился. — Мне сейчас только выпить — и тогда уже точно «все»… Приехали!
— Куда? — брови проводницы стали «домиком». — Нам еще ехать и ехать!
Он абсолютно не помнил, как перебежали границу. Вот — совсем. А ведь пограничники и таможня здесь были — несомненно.
Давыдов достал из куртки паспорт, открыл. Вот же! Штамп стража граничного, а вот украинский — въезд. Все в порядке, на месте. Ну, не мог он нажраться до такой степени! Ведь разговор с Сергеем Борисовичем Давыдов помнил четко, практически слово в слово. А потом… Ладно, разберемся!
— Водки не надо? А чаю? — спросила неугомонная проводница. — Хоть чаю выпьете? Полегчает!
— Давайте чай, — согласился Давыдов, махнув рукой.
Задобренная польскими злотыми Извечного проводница ускакала к титану с грацией половозрелого гиппопотама.
Значит, объяснений не будет. И непонятно: все разговоры про миры-тарелки, подставки-сушилки, струны, узлы и Извечных — это о чем? И зачем? И он сам хорош! Известный скептик, а заглотил наживку, как тупой карась, ничего кроме тины не видевший!
Давыдов снова бросил взгляд на телефон, а потом на хронометр на левом запястье. Не спешить. Не делать глупостей! Не паниковать! В любом случае жена с ножом под полкой не прячется, так что пока его убивать никто не будет. Спокойно!
Врал попутчик или не врал, можно узнать только экспериментальным путем. Кстати, убийца Карина или пацифистка — тоже.
Денис вскинулся от дурной мысли, на всякий случай проверил бумажник — на месте, ничего не пропало.
«Я еще в жизни так не пугался, — подумал он, чувствуя, как дрожит. — Это же черт знает что такое!»
Если бы не сны, которые одолевали его после трансатлантического перелета! Если бы не эти чертовы обрывки чужой жизни, которые он сам проживал по ночам!
Он бы не поверил никогда! Но…
Он видел эти сны, которые совсем не сны. Он видел этот сгорающий мир, человеческие ульи, ушедшие под землю на десятки этажей, жизнь за вечно опущенными жалюзи. Он даже помнил, как пахнет кожа это девочки — Марины-Селины! Помнил, как она кричит, когда кончает!
Он никогда в жизни не видел эту девочку, ему в голову не приходило искать секс на стороне, но он знает, где у нее родинки на теле. Он даже знает, что она с окраины, и может доехать до ее дома! Черт побери! Если это не безумие, то что это тогда?
Не все, что произошло с ним и Карой за последние недели, имеет рациональное объяснение. Если принять этот факт и перестать сопротивляться очевидному, то можно попытаться собрать головоломку.
Денис вытер выступивший на лбу холодный пот.
Итак, господин писатель, ты же сам всегда любил героев с воображением. В какую только хрень под сливочным соусом не верили твои персонажи! Так, может, хватит изображать из себя Джордано Бруно? Перестань упираться, расслабься, посмотри на все именно так, как советовал тебе представитель древней цивилизации.
Давыдов почувствовал непреодолимое желание пару раз стукнуться лбом о край столика.
Господи, чушь-то какая! Древней цивилизации! Главный герой выпил 750 «Курвуазье» с представителем древней цивилизации Сергеем Борисовичем — и обычная дорожная пьянка стала первым контактом с Извечными! Ах, да… До меня был Гумилев! Бульварщина, дешевое чтиво в мягких обложках!
Давыдову нестерпимо захотелось еще коньяку.
ЗАСУНЬ СВОЙ СКЕПТИЦИЗМ В СОБСТВЕННУЮ ТОЩУЮ ЗАДНИЦУ, ДАВЫДОВ! ПЕРЕСТАНЬ ИЗОБРАЖАТЬ ФОМУ НЕВЕРУЮЩЕГО! А ЧТО ЕСЛИ ОН ПРАВ? ДУМАЙ!
— Ну хорошо…
