— Он не член политсовета, Алекс, — продолжил Давыдов и подмигнул Богдасику. — Он его мозг…
— Прошу прощения, — кивнул Новицкий, сохраняя серьезное выражение лица. — Тут меня поправили! Не член… Мозг политсовета партии — Богдан Цимбалюк…
Зал взорвался хохотом, потом раздались аплодисменты. Цимбалюк пошел красными пятнами, как школьник корьевой сыпью.
Новицкий поднял руку, привлекая внимание публики.
— Здесь присутствует также бывший депутат Верховной Рады от партии «Вільність» Лариса Дорошенкова и руководитель общественного корпуса «88» Валентин Родионов. Поэтому наша встреча сегодня может приобрести несколько политизированный оттенок.
— Ніякої політики, — прошипел пятнистый от злости мозг политсовета, которого уже несла волна жгучей ненависти к насмешникам, — чисто людське питання. Якщо жид пише про жидів та для жидів — це зрозуміло. Але тут, шановне панство, інша справа — росіянин, який вважає себе українцем, пише російською про древніх жидів та має наглість годувати цією поганою стравою українців. Дивні асоціації маєте, таварищ Давидов, якщо нас, сучасних українців, порівнюєте з вашими викопними невдахами-родичами. Кому зі справжніх патріотів цікаві твої хворі висєри, москалику?
На Цимбалюка были направлены две телевизионные камеры и с десяток мобильных телефонов, но разошедшегося Богдасика мог остановить только выстрел в лоб, а пистолета у пани Ларисы с собой не было. Пани Лариса сама была не подарок и зачастую несла такое, что счетчик на ютубе разогревался докрасна. Но подобная ксенофобия была запредельна даже для нее.
«Ай да Пушкин! — подумал Денис. — Ай да сукин сын!»
Давыдов, не скрывая широкую, как разлив Днепра, улыбку, перевел взгляд на Родионова. И этот мускулистый мачо считал себя мастером провокаций! Да он мне в подметки не годится!
Вся тщательно спланированная «культурная» акция стремительно сваливалась в откровенный маргинес. Отрицательный эффект от антисемитского спича одного из лидеров «Вільності», имеющий все шансы набрать в ютубе миллион просмотров за сутки, можно было сравнить только с минетом Моники Левински, да и то лишь отчасти.
И поделом, подумал Денис злорадно, не надо брать с собой на важное дело невоспитанных домашних животных!
В общем-то дело было сделано, для удачной рекламной акции не хватало только драки, но зал уже кипел. Несколько сильно широкоплечих интеллигентных мужчин еврейской наружности рассекали толпу с целеустремленностью и уверенностью ледокольных буксиров, идущих к фарватеру, но Давыдов сильно сомневался, что их целью является проводы Цимбалюка в безопасные воды.
Богдасик их еще не видел, он смотрел на Давыдова и клацал зубами, а вот Родионов увидел и что-то быстро сказал в телефон. Почти сразу на первом этаже зазвенели стекла, что-то упало, раздался женский визг, а потом мужской бас удивительно спокойно сказал: «Да идите вы нахуй!». В общем, мероприятие в одно мгновенье стало по-настоящему культурным.
В воздухе замелькали кулаки, протяжно взвыл Цимбалюк. Парень-атошник договорил что-то в трубку, сунул телефон в карман, и бросился вниз, где, судя по звукам, сцепились по-серьезному.
— Я в полицию звоню, — сообщил Новицкий, снова демонстрируя Давыдову экран смартфона.
Камера снимала происходящее снаружи. Стеклянные двери в магазин «Буква» были выбиты и висели в петлях наперекосяк. Драка шла в нижнем зале, и именно ее было отлично слышно.
Крепкие ребята, только что оравшие Давыдову «Ганьба» с тротуара, теперь пытались разгромить магазин, но не менее крепкие ребята, пришедшие на встречу с Давыдовым, оказывали им организованное сопротивление. Остальная публика в драке участвовала по мере возможности или по зову сердца. В общем, телевизионщикам было что снимать.
— Пусть не спешат, — попросил издателя Денис, вставая, — у меня тут дело есть… Никогда себе не прощу! Такая возможность!
Новицкий поднял на Давыдова удивленный взгляд:
— И не думай!
— Подарок Кары, не потеряй! — попросил Денис и сунул в руки Алекса часы. — Не волнуйся, я вырос в приличной подворотне!
Давыдов нашел глазами Родионова и ухмыльнулся.
Родионов ухмыльнулся в ответ.
Через несколько секунд они уже награждали друг друга увесистыми тумаками. Сильно размахнуться в толпе не получалось, но оба получали удовольствие не столько от результата, сколько от самого процесса. Снаружи завыли полицейские сирены, по-видимому, кто-то сообразил вызвать патрульных раньше Новицкого, но приезд полиции ничего не дал, книголюбы расходиться не собирались.
Родионов разбил Давыдову нос, а Денис удачно подбил радикалу бровь, да так, что она наполовину закрыла неприятелю обзор с правого глаза.
Мимо них два аидише-богатыря на кулаках пронесли Богдасика. За ним, колотя наманикюренными лапками по широченной спине одного из обидчиков, повизгивая, просеменила пани Лариса.
Под мигание синих ламп народ бросился наружу, и Давыдова с противником вынесло в основной зал, нынче напоминавший курятник после взрыва. Давыдов крепко держал Родионова за грудки, норовя пнуть под колено. Родионов мостился боднуть Дениса в лицо, но промахивался.
Полицейские вовнутрь не спешили, тем более что толпа Давыдовских читателей валила на улицу, как болельщики с корриды. Давыдов вспомнил молодость, и впечатал каблук в носок правой ноги недруга. Родионов взвыл и ударил Давыдова коленом в пах, но Денис увернулся и удар пришелся в бедро.
Родионовские братки, завидев шефа, бросились ему на помощь, и Давыдов понял, что сейчас окажется в той же ситуации, что антисемит Богдасик — один в стане врагов.
И Денис не ошибся — дрались специально обученные пацаны не хуже, чем кричали «Ганьба».
За несколько секунд на него обрушилось с десяток ударов, причем некоторые достигли цели с первой попытки. Давыдов упал на колено и тут же огреб в ухо — да так, что в голове зазвучали владимирские колокола.
Денис махнул локтем наугад и, как ни странно, попал. В образовавшийся проем сунулся было Новицкий, но тут же получил в лоб и едва не снес на пол брошенный на произвол судьбы кофейный автомат.
И тут подоспела кавалерия.
Нет, не в виде служителей закона, бубнивших в рации возле игрушечного «приуса», помощь пришла откуда не ждали.
Денис хорошо знал способности своей жены, но, как оказалось, недостаточно хорошо. Он был уверен, что Карина обладала массой достоинств, но на роль Зенны не годилась. Был уверен до сегодняшнего дня.
Карина шагнула в книжный через разбитую витрину.
Она была в коротком черном пальто на молнии, в изящных, на небольшом каблучке, полуботинках, и с красной сумочкой на длинном ремешке. А выражение ее лица…
Давыдов почему-то сразу вспомнил Тома Круза в одной из «Миссий», стремительного и безжалостного, как демон возмездия. Глядя на нее, было легко поверить, что эта женщина может убить. А глядя на то, как она двигается, можно было не сомневаться, что она может сделать это голыми руками.
