Лишенная ребер жесткости полая труба раскачивалась, как пьяный ефрейтор, шагающий по плацу.
— Дамы — вперед! — Денис сделал приглашающий жест рукой. Лицо его искажалось гримасой боли. Из-под слипшихся волос на виске стекали вишневые капли.
Первой пошла Карина, за ней Кира.
Мужчины остались на площадке.
— Одно и то же задание, — Кирилл перекрикивал ветер. — Защищать тебя. Этого не может быть. Мы — антагонисты. Наши миры — антагонисты. Наши жизни — это их смерть. Что не так, Денис?
— Все не так, — крикнул Давыдов, приблизив лицо вплотную к лицу двойника. — Нельзя спасти свой мир, уничтожив другой, понимаешь? Это ошибка. Не может быть отдельно мира Огня и мира Льда — они непригодны для жизни сами по себе. Вы разрушали вместо того, чтобы объединять, Кирилл. Смешай лед и пламя — и ты получишь воду, нужную для жизни. Смешай жар и холод — и ты получишь мир для людей. Смешай зло и добро — и ты получишь человека.
— И что теперь?
Над их головами грохнуло, заскрежетало, железную конструкцию порвало, словно бумажный лист. С неприятным визгом разошлись швы, и верхняя часть шахты начала полет вниз, извиваясь испуганной гадюкой.
— Вниз, — Кирилл подтолкнул Дениса к лестнице, и они начали спуск.
Ступени были на полторы ступни шириной, не более, каждый шаг нужно было делать с осторожностью, чтобы нога не соскользнула. Кирилл спускался последним.
Труба скрипела и стонала, ее били судороги.
— Осторожно, — предупредила Кира, освобождая место, и Давыдов аккуратно спрыгнул на крышу лифта, стараясь не отдавить спутницам ноги. За ним последовал Кирилл.
— Тут люк, — сообщил Денис, нащупав ступней крышку. — Можно спуститься в кабину.
Он нашел защелку и откинул люк.
В лифте было светло. Одна его стенка оказалась стеклянной.
— Откроем изнутри? — спросила Карина.
Кирилл кивнул, похлопал себя по карманам.
— Вот, черт! Нож!
— Держи, — Кира протянула ему свой, с черным лезвием и обрезиненной рукоятью.
— Спасибо.
Кирилл быстро вскрыл лючок на панели управления, присмотрелся и замкнул провода.
— Давай!
Денис легко просунул пальцы между створками и распахнул двери.
В кабину ворвался ветер и несколько снежных хлопьев, которые тут же растаяли на полу.
Дом был ниже их метров на десять: высоковато для прыжка, но все-таки прыгнуть возможно. Проблема заключалась в том, что между лифтом и площадкой для загара пролегала пропасть шириной метров семь. Ни с разгоном, ни без разгона не перелетишь.
— Папа! — крикнул Мишка снизу. — Папа, мы тут!
Они действительно были тут: Муромец, Новицкий, Шевчук и остатки отрядов Киры и Дениса — могучий Мамочка и Котлетка.
— Мы не можем прыгать! — крикнул Денис.
Шевчук помахал им рукой:
— Я знаю как!
Он побежал к дому и выскочил обратно через секунду с подводным ружьем в руках. Давыдов сразу узнал устройство, он описывал его в одной из своих книг — мощная пневматика с катушкой сверхпрочного шнура на боку, можно хоть белых акул гарпунить.
— В сторону! — приказал Шевчук, наводя ружье в их направлении.
Два раза повторять не пришлось.
Стрела пробила металл прямо над кабиной лифта.
— Обвязать сможете? — крикнул Шевчук. — Вокруг трубы?
На то, чтобы завести прочный, как сталь, шнур вокруг трубы ушло несколько минут.
Когда Давыдовы закончили работу и посмотрели вниз, Шевчук уже сидел за рулем джипа, стоящего возле гаража. Шнур был привязан к фаркопу громадины «секвойи».
— Когда труба наклонится, — заорал снизу Новицкий, — прыгайте и старайтесь попасть в бассейн. Там воды на метр, падение смягчит!
Шевчук газанул.
Джип мгновенно выбрал слабину, трос натянулся, но безрезультатно — труба вздрогнула, но не отклонилась от вертикали ни на метр. Шевчук рванул еще раз, потом добавил обороты. Задние колеса джипа скользили на мокром покрытии.
Мамочка, Котлетка, Мишка, Беленький и Новицкий подбежали к машине, уперлись руками ей в корму.
— Давай! Взяли! Давай!
Ревел мотор джипа, дымилась резина, звенел натянутый до предела трос… и тут труба начала поддаваться!
Денис увидел, как пропасть между лифтовой шахтой и домом начинает сокращаться. Каждый рывок уменьшал расстояние для прыжка. Семь метров, шесть, пять…
Давыдовы стояли взявшись за руки на краю платформы, готовые преодолеть пропасть, как только появится такая возможность.
Четыре метра, три…
Труба качнулась и начала движение обратно.
— Прыгайте! — пронзительно крикнул Мишка.
Небо над ними разверзлось, голубое сияние охватило наклонившуюся лифтовую шахту. Ровно такое же сияние, какое Денис с Кариной видели в самолете, летевшем на Арубу в ту ночь, с которой все началось.
Давыдов вспомнил свой сон про самолетную фею, посмотрел в глаза жене и ободряюще ей улыбнулся.
— Прыгайте! — крикнули снизу на разные голоса.
И они прыгнули, так и не разомкнув рук.
Эпилог
После шторма всегда особенно тихо.
Едва слышно шелестела вода, облизывая крупный вулканический песок, и даже крики охотящихся чаек звучали не так резко.
Океан притих под нежными лучами ноябрьского солнца, и поднятая вчерашним штормом муть медленно оседала на подводные камни. Метрах в трехстах от берега, раскачиваясь на волнах, плыл горбатый, как кит, айсберг, на его гребне в позах театральных завсегдатаев восседало десятка два крупных бакланов.
Мишка примерился и запустил по воде «блинчик».
— Семь! — сказал Давыдов.
— Восемь! — предположил Извечный.
— Одиннадцать, — Мишка почесал щеку и досчитал. — Восемь, девять, десять, одиннадцать!
На счете «одиннадцать» плоский камень, оставлявший на поверхности расходящиеся круги, канул в темно-синюю воду. Над местом падения камня на бреющем проскочила чайка, клацнула клювом и ушла в небо, высматривать новую добычу.
Они шли по берегу по направлению к дому Шевчука, который теперь располагался у самого океана — практически целый, но отрезанный от всех коммуникаций. Одно благо: с верха дороги к пляжу спускалась извилистая узкая дорожка, по которой можно было с трудом проехать. От верхней же дороги не осталось практически ничего.
— Я не очень хороший спорщик, — резонно заметил Сергей Борисович. — Редко угадываю.
— Я тоже, азартные игры — это не мое.
