Книга Последнее объятие Мамы, страница 33. Автор книги Франс де Вааль

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последнее объятие Мамы»

Cтраница 33

Я могу привести еще десятки примеров с приматами – и примерно столько же с дельфинами, псовыми, птицами и прочими. Особенно щедры на такие примеры слоны. Чего стоит, например, спасение слонят, увязающих в грязевых ямах. Взрослые слоны спускаются в эту смертельно опасную ловушку и хоботом выталкивают барахтающихся малышей наверх. На популярнейшем видео из южнокорейского зоопарка, когда слоненок соскальзывает в бассейн, стоящая рядом мать в панике топчется у бортика, пока мгновенно примчавшаяся тетушка упавшего не начинает бодать ее лбом в бок, разворачивая в сторону лестничного спуска в воду. По нему они вдвоем вбегают в бассейн, подплывают к слоненку и выгоняют по той же лестнице на берег. Правда, судя по тому, что слоненок прекрасно плавает и умеет пользоваться хоботом как дыхательной трубкой, паника была излишней. «Слонам лишь бы драматизировать», – прокомментировала случившееся эксперт Джойс Пул. Для меня же самое любопытное здесь – поведение тетушки, которая понимала, как вытащить слоненка из бассейна, но возглавить спасательную операцию побуждала слониху-мать.

Судя по всему, животные очень многих видов способны мгновенно догадываться, что требуется окружающим, и спонтанно приходить на выручку. Но вместо того, чтобы рассказывать все новые и новые истории, я лучше перейду к результатам экспериментов, поскольку лишь они дают нам точные данные. При обычном наблюдении на ситуацию влияет слишком много разных факторов, чтобы можно было делать однозначные выводы. Эксперимент же позволяет задать контролируемые условия, в которых у животного сохранится выбор из вариантов поведения, но эгоистичные интересы будут исключены. Между тем до недавнего времени эксперименты по исследованию поведения помощи сородичам почти не проводились, поскольку ученые в массе своей полагали, что о благополучии окружающих способен заботиться только человек. Животных считали безразличными к судьбе собратьев. Иногда ученые заявляли об этом с пафосом, подчеркивая благородство человеческой природы или утверждая, что наших предков сделал отличными в этом смысле от других животных относительно недавний эволюционный поворот. Почти как церковники, отказавшиеся заглядывать в телескоп Галилея, поскольку ничего достойного там увидеть невозможно, ученые ничего выдающегося от животных не ждали – отсюда и скудость соответствующих исследований поведения почти на всем протяжении прошлого века. Зачем проверять наличие у животных качеств, которых у них точно быть не может? Но перемены уже наметились. Поскольку все, что делает человек, – включая и оказание помощи – наверняка имеет прообраз или параллель у других видов, помощь стала достойным предметом для изучения.

Блестящую серию экспериментов с участием самого эмпатичного вида человекообразных обезьян – бонобо – провел американский антрополог Брайан Хэйр с коллегами [89]. Бонобо так же близки к нам, как и шимпанзе, но значительно более чутки и ласковы. Из-за их склонности пользоваться сексом как средством погашения конфликтов я давно уже шучу, что лозунг этих приматов – «занимайтесь любовью, а не войной», и он даже успел приклеиться к ним в качестве ярлыка. В изобретательных экспериментах Хэйра они свою репутацию подтвердили. В одном из тестов молодым бонобо доставалась целая гора фруктов, которую испытуемый легко мог слопать в одиночку. Так они и поступали, если оставались одни. Но в некоторых случаях они обнаруживали рядом собрата – за проволочной дверцей, отпереть которую со своей стороны им не составляло труда. И первое, что делали многие бонобо, прежде чем наброситься на фрукты, – отпирали дверцу и впускали соседа. Этот поступок лишал их половины неслыханного богатства, ведь с новоприбывшим приходилось делиться. Если же за дверцей никого не было, отпирать ее они обычно даже не пробовали.

Еще более впечатляющие результаты принесли тесты, в которых у обезьян возникала возможность добыть еду для других, не получая при этом ничего для себя. Они могли, дернув за веревку, открыть дверцу, чтобы другой бонобо добрался до фруктов, но им самим доступ к пиршеству был отрезан. Однако за веревку они все же дергали, хотя – как писал Адам Смит о сочувствии – сами ничего не получали, за исключением удовольствия видеть счастье других.

Это тест уже не на альтруизм как таковой, который может проявляться по-разному, а на просоциальные наклонности, определяемые как стремление улучшить чужую жизнь. Одна из участниц моей научно-исследовательской группы, Вики Хорнер, изучала просоциальный и эгоистичный выбор у шимпанзе в условиях контролируемого эксперимента. Зазвав двух шимпанзе в лабораторное помещение, Вики размещала их по разные стороны проволочной сетки. Первыми проходить тест выпало Пеони и Рите, не родственной ей самке. Пеони получила полное ведро цветных пластиковых жетонов – половину зеленых, половину красных. Она уже умела брать по одному жетону и протягивать нам, но прежде ей не приходилось обращать внимание на цвет. Вознаграждение она получала в любом случае, независимо от окраски жетона. Так было и теперь – с одним-единственным отличием: получит ли вознаграждение Рита. Красные жетоны считались «эгоистичными» – за них награду давали только самой Пеони, тогда как за зеленые, «просоциальные», вознаграждались обе участницы. И вот, сделав выбор много раз подряд, Пеони начала в двух случаях из трех предпочитать зеленый жетон. В других парах испытуемых доходило до девяти из десяти в пользу просоциального выбора. Если же мы тестировали шимпанзе по одному, а не в парах, цвет жетонов терял значение. Просоциальный выбор преобладал, только если от него выигрывал напарник [90].

Но споры о том, наполовину стакан полон или наполовину пуст, не утихают: если нас сильно впечатлили выявленные у наших обезьян просоциальные наклонности, то критики подчеркивали в первую очередь, что просоциальный выбор делался не во всех случаях. Видимо, шимпанзе все же могут вредничать, заявляли они, иначе зачем намеренно лишать напарника вознаграждения? Однако эта попытка укрепить пошатнувшуюся веру в то, что заботиться о ближнем свойственно лишь человеку, провалилась. Шимпанзе – создания сложные, их поведение постоянно варьирует. Я не знаю ни одного задания, которое они выполнили бы на сто процентов, даже прекрасно понимая, что там к чему. У людей то же самое: наши успехи тоже варьируют в зависимости от обстоятельств, настроения, сосредоточенности и взаимодействия с напарниками. Ознакомившись с результатами экспериментов на просоциальный выбор у людей, мы обнаружили не меньшую вариативность, чем у шимпанзе. В частности, 7–8-летние дети делают просоциальный выбор в трех случаях из четырех, то есть в четверти случаев выбор оказывается эгоистичным. Другие исследования эту тенденцию подтверждают. И у шимпанзе, и у человека просоциальные наклонности никогда не бывают стопроцентными [91].

В Японии Синья Ямамото провел эксперимент, в котором шимпанзе могли помогать друг другу – но только сумев посмотреть на ситуацию «чужими глазами». Результаты получились примерно такими же, как в описанных выше примерах из реальной жизни, когда шимпанзе догадывались, что другому нужна вода или пища или что с подруги станется схватить змею голой рукой. Ямамото сумел создать контролируемые экспериментальные условия для исследования этой интуитивной помощи. У самки шимпанзе имелось два способа добраться до апельсинового сока: подтянуть контейнер поближе с помощью граблей либо выпить сок через трубочку. Однако ни граблей, ни трубочки испытуемой не давали, зато рядом, в отдельном отсеке, сидел самец шимпанзе, у которого имелся целый арсенал разных орудий. Заметив затруднения подруги, он мог выбрать нужное орудие и передать через небольшое окошко. Если же ему не удавалось проникнуться затруднением соседки, он выбирал орудие наугад, не понимая, что той требуется. Как видим, шимпанзе не просто готовы прийти на выручку друг другу, они способны учесть, что именно требуется соплеменнику в соответствующей ситуации [92].

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация