Программа, которая делала такой доступ возможным, называлась XKEYSCORE – это своего рода поисковая система, которая позволяет аналитику совершать поиск по всем записям вашей жизни. Представьте такой Google, который вместо страниц из Интернета показывает вам фрагменты вашей переписки по электронке, ваши разговоры в мессенджерах, личные файлы – словом, вообще все. Я прочел о программе достаточно, чтобы понять, как она работает, но сам ею не пользовался, поэтому мне понадобилось узнать о ней больше. Изучая XKEYSCORE, я сверялся со своими ощущениями, искал подтверждения всей глубины проникновения АНБ в частную жизнь людей. Я хотел подтверждения не на бумаге, но из собственного непосредственного опыта.
Один из немногих офисов на Гавайях с неограниченным доступом к XKEYSCORE был Национальный центр управления угрозами (NTOC
[68]), занимавший сверкающее, безлюдное, со свободное планировкой здание, которое раньше в АНБ называли «Домом Рошфора» – в честь легендарного морского криптоаналитика Второй мировой войны Джозефа Рошфора, расшифровавшего японские коды. Большинство сотрудников искажали название, превратив Рошфор в Форт-Рош – или просто Рош
[69]. Когда я подал туда заявление, часть здания еще строилась, что тут же мне напомнило о первой секретной работе в CASL. Такая у меня судьба – начать и закончить свою карьеру в недостроенных зданиях. Помимо почти всех работавших на Гавайях переводчиков и аналитиков в Форте-Рош размещалось местное отделение Управления операциями индивидуального доступа (TAO
[70]). Этот центр при АНБ отвечал за удаленный взлом компьютеров людей, которых аналитики выбрали целями, – современный эквивалент старинных краж со взломом, когда, вламываясь в чужой дом один раз, там оставляют жучки и потом собирают компрометирующий материал. А главным занятием NTOC, напротив, было надзирать за иностранными аналогами ТАО и срывать их планы. По счастливому стечению обстоятельств, Центр управления угрозами имел вакансию по контракту с «Буз Аллен Гамильтон» – должность, которую они эвфемистически описали как «инфраструктурный аналитик». В обязанности этого аналитика входило использование полного спектра инструментов АНБ для массового слежения, включая XKEYSCORE, – чтобы осуществлять надзор над интересующей разведку «инфраструктурой», то есть всем Интернетом.
Хотя я буду получать в «Буз» чуть-чуть побольше денег, около 120 тысяч долларов в год, я посчитал это первым понижением в должности – с него и начался мой путь вниз, с потерей моего доступа, моих возможностей, моих привилегий в агентстве. Я был инженером, а становился аналитиком, и в финале – изгнанником, мишенью для тех самых технологий, которыми когда-то управлял. Имея в виду такую перспективу, мой первый спуск по карьерной лестнице казался совсем незначительным. Он был лишь небольшим шажком по дуге моей жизни, которая несла меня вниз, к точке удара о землю – концу моей карьеры, моих отношений, моей свободы, а может быть, и жизни.
Я решил вывезти мои архивы из страны и передать их журналистам, с которыми вошел в контакт. Но прежде я хотел обдумать логистику этого процесса, а для этого нужно было сделать несколько деловых рукопожатий. Мне пришлось слетать в округ Колумбия и провести несколько недель с моими новыми боссами и коллегами, лелеявшими большие надежды на мою беспримерную сообразительность в понимании анонимности в Сети, которая поможет им срывать маски с наиболее хитрых объектов наблюдения. Поездка дала мне возможность побывать дома в Белтвее, в самый последний раз, и вновь зайти на объект, где произошла моя первая встреча с ведомством, которое утратило контроль, – Форт-Мид. На этот раз я приехал не как посторонний, а как член организации.
События, случившиеся свыше десяти беспокойных лет тому назад, глубочайшим образом изменили не только людей, которые работали в АНБ, но и само место. Когда меня остановили на выезде с парковки агентства (все еще вызывавшей воспоминания о страшной панике, гуле телефонных звонков и сирен), я впервые заметил, что после 11 сентября все дороги, ведущие в сторону штаб-квартиры АНБ, отныне перекрыты для тех, у кого нет специального бейджа – который как раз болтался на моей шее.
Всякий раз, когда я не занимался пожиманием рук руководства Центра управления угрозами в штаб-квартире, я стремился узнать как можно больше от аналитиков, которые разрабатывали разные программы и разные виды целей – чтобы впоследствии я смог обучить моих гавайских коллег новым инструментам агентства. Таково по крайней мере было официальное объяснение моему любопытству, которое, как всегда, выходило за рамки служебных обязанностей, но с благодарностью принималось теми, кто имел технические склонности. Аналитики были несказанно рады показать мощь машинерии, которую они разрабатывали, не выражая ни тени сомнения по поводу того, куда эта мощь будет приложена. В штаб-квартире я также провел серию испытаний по надлежащему использованию системы, которые были скорее упражнениями по соблюдению нормативных требований, чем осмысленными инструкциями. Остальные аналитики говорили мне, что, раз я могу проводить столько тестов, сколько понадобится, мне не надо заучивать инструкции: «Просто кликайте на окошки, пока не пройдете».
АНБ описывало XKEYSCORE – в документе, который я вскоре передам журналистам, – как инструмент «широчайшего диапазона», используемый для отслеживания «практически всего, что делает пользователь в Интернете». Технические характеристики, которые я изучал, содержали более подробные детали о том, как в точности это достигалось – путем «пакетирования» и «обработки сеансов», то есть когда пользовательскую сессию разделяли на управляемые пакеты для анализа, – но никакие инструкции не могли подготовить меня к тому, что я увидел.
То был готовый сюжет из научной фантастики – куда ближе к ней, чем к науке как таковой. Интерфейс, который позволял набирать чей угодно адрес места жительства, телефон, IP-адрес, а затем гулять по всей их недавней активности в Интернете. В некоторых случаях можно было даже прокрутить назад историю онлайн-сессий, захваченную на видео, – как будто бы их экран был вашим. Вы могли читать их электронные письма, видеть историю просмотров в браузере, посты в социальных сетях – вообще все. Вы могли включить всплывающие оповещения, как только человек или устройство, которыми вы интересуетесь, в течение дня проявляют активность в Интернете. Вы могли просматривать пакеты с интернет-данными, чтобы видеть поисковые запросы этого человека, как они появляются буква за буквой – в силу того, что столько сайтов передают каждый символ по мере того, как он набирается на клавиатуре. Как будто наблюдаешь за автозаполнением: буквы и цифры сами набираются на экране. Но за символами скрывался не искусственный интеллект, а человеческий: по ту сторону экрана сидел живой человек.
Недели, проведенные в Форт-Мид, и короткое пребывание в «Буз» на Гавайях – это моя первая и единственная встреча со злоупотреблениями, о которых до сих пор я только читал в отчетах для внутреннего пользования. Непосредственно видеть, как осуществлялась слежка, – значило осознавать, насколько оторвано мое положение как «системщика» от точки отсчета непосредственного вреда. Наверное, такая оторванность возможна только в дирекции агентства или, если на то пошло, у президента США.
