Не давая ей снова соскользнуть в беспамятство смерти, он тащил девчонку от Бездны, оглядываясь и видя, как за их спинами тьма сгущается, и лоскуты мрака ползут следом за ускользающей добычей.
– Опоздали, твари… – подумал в знакомом ликующем азарте. – Не будет вам поживы. Скольких уже увел – и эту вытащу!
Свет реального мира был уже совсем близко. Между ним и преддверием Бездны колебалась Грань – тонкая пленка, непроницаемая ни для живых людей, ни для тварей иного мира. А вот те, кто стоит посредине… Последним усилием Раэн пропихнул Марей наружу и выскользнул следом сам. Глотая воздух, потряс головой… С трудом разжал руку, сжимающую ладошку фокусницы так, что неминуемо останутся следы от пальцев. Девчонка что-то простонала с ложа, пытаясь поднять голову, удержать на Раэне взгляд затуманенных глаз.
– Дракон… – разобрал больше по движениям губ Раэн. – И пери… Ма-а-астер…
– Спи, – попросил он, улыбаясь. – Научу, обещаю. А теперь спи…
Дожидаясь, пока девчонка задышит ровно и спокойно, еще раз просмотрел ее состояние. Ну, лучше, конечно, чем было. Ничего, несовместимого с жизнью, уже нет. А вот над личиком надо еще поработать. И остальное… Если аккуратно подчистить Марей память, девочка и помнить не будет, как ее насиловали, а уж он позаботится, чтоб следов на теле не осталось. Как и тех, кто в этом виноват. Их-то Бездна примет с радостью.
– Мин?
Язык от усталости не ворочался, пот заливал лоб, так что повязка насквозь промокла, по спине и груди тоже стекали противные струйки. Сейчас бы зачерпнуть чужой силы, что так соблазнительно сияет рядом! Раэн вздохнул. Нельзя. Парень еще после вчерашнего не оправился. Да и пугать так сразу не хочется. Обмен энергией между хозяином и его Тенью – дело естественное, полезное для обоих и совсем не страшное, но Зеринге и так от магии шарахается, как пугливый конь от собственной настоящей тени. Придется пока самому.
Умница Мин молча протянула влажное полотенце, дождалась, пока Раэн сорвет и кинет в сумку налобную повязку, вытрет лицо, спину и грудь. Приняв полотенце, подала чашку со светлым вином.
– Лотос, – хрипло напомнил Раэн, прислушиваясь к себе. – Или я с откатом за девчонкой пойду? Кстати, ты знаешь, где она?
– Прости… Нет, не знаю.
В голосе Минри, как и всегда, слышалось именно то, что она хотела дать услышать – и не больше. Сейчас это были грусть, сочувствие и благодарность. Раэн кривовато усмехнулся. Бросил в чашку с вином темную, резко пахнущую горошину, протянутую на фарфоровой ладони. Покачал чашку, наблюдая, как мгновенно расходится в вине спрессованный порошок, оставляя на поверхности радужную пленку. Пленка напомнила недавний поход в Бездну, и Раэн поморщился.
Выпил залпом. Поморщился еще раз, теперь от горького маслянистого привкуса и жара, волной идущего из желудка по всему телу. Несколько раз вдохнул и выдохнул. Слабость ушла первой. За ней отступила уже поднимающаяся тошнота, последней исчезла головная боль. На время, конечно, и потом за эту передышку придется заплатить вдвое. Но время сейчас дороже всего.
– Еще, – сказал он Минри, прикрыв глаза и слушая пустоту внутри себя. – И вина…
– Хранитель…
– Еще, Мин, – процедил он сквозь зубы. – Я знаю, что делаю. И налей мне фляжку с собой.
Вторая чашка вина согрела окончательно, прогнала малейшие следы судорог и боли в мышцах, зажгла мир неестественно яркими красками. Привыкая к измененному сознанию, Раэн несколько минут ровно и глубоко дышал, глядя на расписанную стену над ложем, где спала Марей. Рассматривал нежнейшую утреннюю дымку на склонах гор, изогнутые ветви сосен, прячущийся в их корнях ручеек. Лотос показал ему каждую травинку на склоне горы, блестящие переливы воды, распушенные перья в хвосте присевшего на ветку зимородка.
Раэн вгляделся в картину еще внимательнее и прислушался, словно перед ним расстилалась настоящая поляна в горах. Совсем рядом – только руку протяни – успокаивающе журчал ручей, перекликались в кустах рододендрона птицы. Повеяло холодным горным ветром, принесшим аромат цветущей вишни. «Рододендрон и вишня в одно время года не цветут, – отстраненно отметил Раэн. – Тут художник перестарался. А лотос силен… Пожалуй, когда все закончится, свалюсь пластом от такой дозы».
– Волосы девочки есть? – с трудом шевеля губами, спросил он.
Дождавшись, пока Минри ушла, обернулся к застывшему в паре шагов сзади Зеринге.
– Ты понял, что я сделал? – поинтересовался, вслушиваясь в собственный голос и с удовлетворением отмечая, что хрипота прошла.
– Вылечил? – осторожно спросил Халид, стараясь не встречаться с ним взглядом.
Ну да, еще бы, расширенный от лотоса зрачок – то еще зрелище. Впрочем, у него и без этого глаза настолько темные, что радужка со зрачком сливается, но лотос придает взгляду особенный блеск.
– Вылечил, – ровно подтвердил Раэн. – А потом вывел из-за грани между миром людей и Бездной. С тобой удалось обойтись без этого, но девочке слишком сильно досталось. Ты видел ее раньше?
– На базаре много фокусников, – сдержанно отозвался Халид. – Может, и видел. Что теперь будешь делать?
– Мы будем делать, – мягко поправил его Раэн, натягивая рубашку. – У того, кто сотворил это с Марей, осталась ее сестра. Не родная, ты же слышал Минри, но девочка об этом не знает. И не должна узнать. Ты меня понял?
– Да, – уронил Халид. – Сейчас пойдем? Не знаю, что ты за зелье выпил, но у тебя глаза светятся. Выглядишь, как демон.
– У демонов обычно глаза не светятся, – сообщил ему Раэн, осторожно вставая. – В человеческом обличье, во всяком случае. А это змеиный лотос. Любимое зелье колдунов. Если бы не оно, я бы сейчас был чуть жив и уж точно не в силах драться. Потом, конечно, все вернется и будет еще хуже…
– Значит, драться? – хмуро поинтересовался ир-Кайсах, поправляя саблю и упорно глядя мимо Раэна. – С другим колдуном?
– Ну, Лис не совсем колдун, – усмехнулся Раэн. – Ничего, твоя сабля отлично годится для подобных существ. Просто не верь тому, что он говорит, и не позволяй заморочить себе голову. Помнишь, как чуть не кинулся на защиту Минри? А она ведь тебя даже не просила. Вот и Лис из таких. Позволишь ему овладеть своими мыслями – попадешь в беду…
Шагнув навстречу плывущей над полом Минри, Раэн взял из ее рук маленькую серебряную фляжку и кожаный мешочек. Открутив пробку, принюхался, осторожно попробовал.
– Надеюсь, не пригодится. Но все же благодарю, светлейшая Минри.
– Благословение богов да пребудет на ваших клинках, – тихо прошелестела горная фея.
Сейчас Раэн особенно ясно чувствовал запах цветов и легкую прохладу, как над потоком воды в жаркий полдень. А еще от Минри пахло спелой вишней. И только знающий человек мог бы связать этот запах с темно-красными глубокими царапинами на запястьях, что мелькнули перед глазами, когда чинка протягивала ему принесенное.
