– Нет, – спокойно ответил чародей и тоже посмотрел на тот дом. – Сначала я подумал, что ты из Ночной Семьи, и очень удивился.
– Почему? – спросил Халид и тут же молча выругал себя за непонятливость, вслух уточнив: – Так ты сам из них?
Подозрительный дом они миновали благополучно, и теперь огонек свернул в узкий переулок, куда Халид даже днем поостерегся бы соваться – очень уж легко перекрыть оба его конца. А если поставить у окон пару лучников, идущим по улице и укрыться негде будет. Но Раэн шагнул туда смело, только окинул взглядом темные, уходящие ввысь каменные стены с мрачными провалами окон. Слишком ценна в летней Харузе ночная прохлада, чтобы закрывать окна ставнями, вот и надеются жители, кто – на решетки, кто – на верхние этажи да гладкие стены, кто – на то и другое, да еще и на какой-нибудь хитроумный амулет в придачу.
– Нет, я не из Семьи, – безмятежно ответил Раэн и, усмехнувшись, добавил: – Но заказы на меня Семья не берет. Я им пару раз оказывал услуги. Хорошие целители, знаешь ли, в сточной канаве не валяются, а ночной шах предпочитает все самое лучшее… Кажется, мы почти пришли.
Словно подтверждая его слова, путеводный огонек затрепетал и устремился вперед гораздо быстрее. Еще пара дюжин шагов – и переулок закончился выходом на другую улицу, а Халид с удивлением понял, что как бы хорошо он ни знал Харузу, но здесь никогда не бывал. Хотя и места вроде бы известные, но вот эту огромную чинскую иву, свесившую ветви до земли шелковистым зеленым водопадом, он бы запомнил. Слишком жарко для нее в Харузе, ивы здесь растут разве что в садах над прудами, а тут, смотри-ка, прямо на улице, слева от массивных, окованных железными полосами ворот!
За ивой, словно разделившей улицу на две части, высился дом. По меркам столицы невысокий, всего в два этажа, зато окруженный немалым садом. Кованая решетка ограды простиралась от ворот шагов на полсотни в каждую сторону, а уж насколько сад раскинулся в глубину, оставалось только гадать. На взгляд Халида, дом ничем особым не отличался. Огни в комнатах давно погасили, должно быть, и окна верхнего этажа были темны и пусты, лишь у ворот за решеткой светилось окошко караульной будки. Но огонек явно вел их сюда. Не долетев немного до ивы, он задрожал, будто сомневаясь, попытался подняться вверх, но тут же потускнел и погас, опустившись на подставленную чародеем ладонь и рассыпавшись напоследок голубыми искрами.
– Пришли, – спокойно повторил Раэн и окинул дом внимательным взглядом. – Не так уж и далеко оказалось. А ива-то как разрослась! В прошлый раз была чуть выше меня… Неудивительно, что мой огонек погас – такая защита у дома!
– В какой прошлый раз? – не вытерпел Халид, подозревая, что высокоученый маг то ли заговаривается, то ли просто имеет в виду что-то свое, обычным людям недоступное. – Ты здесь был раньше? Когда ива еще не выросла? А почему тогда не знал, куда идти? То есть…
Он глянул на высоченное дерево и осекся. Если Раэн навещал местного хозяина, когда дерево было ростом с целителя… сколько же лет прошло?! За это время, конечно, можно и дорогу позабыть. Если только не напускает хвастливого тумана, как водится у его чародейского племени. Но зачем бы ему? Морочить голову нужно противникам и нанимателям, а со своей собственностью незачем прикидываться.
– Я не здесь был, – повернувшись к нему, сообщил Раэн и снизошел до объяснений: – Видишь ли, Серый Лис из тех, кто часто переезжает. Но обычные люди просто перевозят вещи в другой дом, а Лис берет свой дом с собой. Вместе с садом и даже ивой у ворот. Ива, правда, волшебная, поэтому растет куда быстрее простого дерева, но дюжину лет мы с Лисом, пожалуй, не виделись. Я уже стал надеяться, что от него и дальше не будет особых хлопот. Не люблю ошибаться. Особенно – так…
Глаза у него блеснули, и Халиду вдруг словно куском льда вдоль позвоночника провели. Странное чувство! Не страх, а будто… злость? Холодная такая, как лезвие. Говорят, когда клинок входит в сердце, он кажется ледяным, но кто может сказать точно? Кто это испробовал – опытом уже не поделится.
Раэн смотрел, не мигая, и жуткие сверкающие огни глаз на бледном лице чародея почти заставили Халида испугаться самым обычным человеческим страхом. И тут же он понял, что до этого прикоснулся к чужим чувствам. Это чародей холодно и остро злился на Серого Лиса, велевшего изувечить фокусницу Марей. Что бы там Раэн ни говорил Минри, а в Бездну он сунулся за девчонкой не только по просьбе гадалки. Иначе сейчас на Халида не веяло бы ясным и спокойным намерением убивать. Чужим намерением…
– Прекрати, – с трудом выговорил Халид непослушными губами и шагнул назад. – Отпусти… меня.
– Что?
Брови чародея недоуменно изогнулись, но почти сразу он понимающе протянул:
– А, волну поймал? Ничего, это пройдет. Скоро научишься отличать свое и отбрасывать чужое. Такова природа Тени, с этим ничего не поделаешь. Не о том сейчас думаешь, Зеринге. Знаешь, что страшнее лжи?
Халид, и вправду будто сдернувший пелену чужих чувств и облегченно вздохнувший, помотал головой.
– Правда, – серьезно сказал Раэн, испытующе глядя ему в глаза. – Чистая правда, поданная на блюде из уверток. Запомни, Зеринге, существа вроде Лиса, Минри, да и меня, если на то пошло, никогда не лгут. В этом мы все сходимся, хоть и по разным причинам. Но правду можно сказать по-разному. Кто-то назовет меня искусным лекарем, спасителем множества жизней, и будет прав. Кто-то скажет, что я разрушил его судьбу, и тоже не солжет. А еще… Вон, видишь на небе созвездие Лучника? Сколько звезд-стрел у него в колчане?
Халид, с трудом отведя взгляд от пугающе неподвижного лица чародея, на котором жили только сверкающие глаза, посмотрел в глубокую ночную синеву над черными крышами и нашел взглядом Лучника, покровителя путешественников на суше и на море. Острие стрелы на тетиве небесного гиганта безупречно указывало на Глаз небес, не самую яркую, зато путеводную звезду, а за спиной великого стрелка в колчане, дорисованном внутренним взором, серебрилась россыпь мелких звездочек.
– Девять, – хмуро сказал он истину, известную с детства всякому пустынному мальчишке, кроме совсем подслеповатых.
– Хорошее у тебя зрение, – хмыкнул Раэн. – Обычно люди видят там семь-восемь звезд, а то и меньше. Но на самом деле их двенадцать. Да-да, ты уж мне поверь. А вот если спросишь Лиса, он может тебе назвать и девять, и двенадцать, и семь – смотря кем ему нужно прикинуться в этот момент. Хотя сам Лис видит всего пять. Понимаешь?
Он подождал немного, пока Халид мрачно кивнет, и добавил негромко, но очень тяжело:
– Зато Лис, как и Минри, может прочитать в твоей душе и памяти то, что ты сам либо давно забыл, либо и вовсе о себе не знал. Вытащить самые потаенные страхи и желания, а потом сплести из них сеть, в которую ты непременно угодишь. В нее все попадаются, разница лишь в том, что кто-то выбирается, а кто-то – нет. Бойся Лиса, Зеринге, и если он тебе скажет, что день – белый, а ночь – темна, не спеши соглашаться. Сначала подумай, зачем он тебе это говорит. Сделаешь один шаг ему навстречу – и сам не заметишь, как придешь туда, куда вовсе не собирался.
