Когда в дверь его комнаты постучали, Роберт сразу догадался, что это Мэри.
– Что случилось? – спросил он, впуская ее, и девушка подняла на него полный раскаяния взгляд:
– Я должна попросить у тебя прощения, Роберт. Произошло недоразумение. Я, конечно, не так уж и виновата, но все же…
– Мэри-Энн, перестань говорить загадками.
– Прошу, только не сердись. То, что я сказала тогда, на «Призраке»… словом, это неправда.
– Что именно? – Капитан вздохнул и скрестил руки на груди. Мэри видела, что он не настроен на откровения, что ему и так тяжело, но обязана была закончить начатое.
– Я поделилась тем, что видела и слышала, но мои выводы были неправильными, – призналась она. – Дело в том, что… между Кэтрин и доктором Норвудом нет никаких отношений, кроме дружеских.
– Никаких отношений? – усмехнулся он, и при свете лампы было видно, как странно поблескивают его глаза. – Это тебе мисс Маккейн рассказала? – Мэри кивнула, и Роберт рассмеялся: – И ты поверила ей, глупышка?
– Я не глупышка! – обиженно отозвалась она. – Кэтрин и мистер Норвуд не любят друг друга, они просто друзья. Кейт поклялась в этом памятью своего отца. А после… я поговорила с доктором Норвудом, и все встало на свои места. Понимаешь, мне и в голову не приходило, что все обстоит не так, как кажется. Прости, что ввела тебя в заблуждение и заставила страдать. Мне очень стыдно. – Девушка всхлипнула, и капитан обнял ее, осторожно прижал к себе.
– Мэри, Мэри, – наконец тихо проговорил он. – Кто угодно на твоем месте подумал бы то же самое. И далеко не каждый стал бы потом слушать объяснения.
Его голос был спокойным и немного печальным, но Мэри чувствовала, как сердце брата забилось быстрее, как что-то надломленное внутри него стало срастаться и наполняться силой.
– Роберт, – прошептала она, – нужно расторгнуть помолвку. Тебе не нужна холодная, бледная лилия… ты ведь любишь Кэтрин Маккейн!
– Со всеми ее колючками. – Брат еле слышно усмехнулся. – Да, но наш отец… Он не допустит этого, Мэри. Мистер Айвор думает только о своих интересах, а до моих ему нет дела.
– Мне он дал возможность решать самой, – заметила девушка. – И если ты поговоришь с ним…
– Я уже говорил. Его не переубедить. – Роберт вздохнул. – Ты – его дитя от любимой женщины, и он души в тебе не чает, а я… Я всю жизнь был рядом с ним, но не сумел заслужить отцовскую любовь. Да, Эдвард Айвор гордился моими достижениями, но не любил. Ни меня, ни мою мать. Представь, я ничего не знаю о ней, кроме того, что она умерла, когда я был младенцем. Не понимаю, неужели есть повод хранить эту историю в тайне?
Мэри помолчала, а потом сказала:
– Тайны лишь портят нам жизнь, все мы успели убедиться в этом. Поэтому я хочу признаться еще кое в чем: мы с Кэтрин знаем, кто такой Стейн Норвуд. Уже давно. В это трудно поверить, но мы стали невольными свидетельницами вашего разговора в капитанской каюте.
Роберт сжал плечи сестры, отстранил ее от себя, долго вглядывался в лицо девушки, а затем потребовал:
– Рассказывай.
Глава тридцать седьмая
Второй день новой недели выдался трудным для Кейт. Едва она закончила готовить приют к визиту высокопоставленных гостей и объяснила женщинам правила поведения в присутствии губернатора, как на Уэллингтон-роуд появился экипаж мистера Айвора, который привез с собой преподобного Майлза и нескольких членов Совета управляющих. Все эти господа беспрепятственно ходили по комнатам, разглядывали обитательниц приюта, выстроившихся вдоль длинного стола, где лежали ткани и швейные принадлежности, и задавали Кейт множество вопросов, на которые она едва успевала отвечать. Вдобавок они разбудили спящую Лиззи, и девочка, испугавшись незнакомых мужчин, громко заплакала. Маргарет нынче утром почему-то не пришла, утешить ребенка было некому, и Кейт попыталась сделать это сама. Обращаться с маленькими детьми она не умела, поэтому Лиззи продолжала реветь у нее на руках все то время, пока святой отец читал длинную и нудную проповедь об искупительном труде во имя Господа и тернистой дороге в райскую обитель. Члены Совета смотрели на девушку без всякого сочувствия, женщины стояли, понуро опустив головы, а Элис Аттвуд в самый неподходящий момент позволила себе зевнуть, что вызвало негодование преподобного Майлза. Наконец высокие гости покинули заведение, и Кейт совершенно без сил опустилась на стул. Лиззи тут же замолчала и спрятала мокрое лицо у нее на груди.
– Мисс Аттвуд, – устало, но строго проговорила девушка, – не стоило раздражать священника, нам едва удалось привлечь его на свою сторону. Чтобы загладить вину, займитесь девочкой до прихода миссис Броуди. Ее нужно умыть и покормить.
– Я не стану возиться с ребенком, – заявила Элис. – Я пришла сюда, чтобы стать швеей, а не нянькой, и буду учиться пришивать кружева.
Кейт чувствовала себя настолько вымотанной, что не захотела настаивать и уже собиралась отдать Лиззи рыжей Марте, но тут Джейн Уотерс подошла к ничего не подозревающей Аттвуд и отвесила ей такую оплеуху, что дерзкая девица едва устояла на ногах.
– Делай, что велено, или убирайся, – сухо произнесла она. А потом как ни в чем не бывало принялась раскладывать на столе заготовленные накануне раскройки. Остальные женщины тоже сделали вид, будто ничего не случилось, одна только Кейт еще долго не могла прийти в себя.
– Мисс Уотерс, – сказала она позже, когда их с Джейн больше никто их не слышал, – я против физических наказаний в приюте. Неужели нельзя было поставить мисс Аттвуд на место словами?
Черные бархатные глаза женщины взглянули на нее с мягкой усмешкой.
– Слова хороши для тех, у кого натура тонкая, а не грубая, как подошва. Пока она не смягчилась, придется говорить на том языке, который привычен для понимания. – Джейн попросила Кейт обернуться, и девушка увидела, что Элис посадила Лиззи себе на колени и расчесывает ей волосы. – Не беспокойтесь, мисс: думаю, повторять урок не придется.
«Я так мало знаю об этих женщинах и о их жизни», – огорченно подумала Кейт. И все же, когда приехала Ясмин, попросила портниху научить мисс Аттвуд работать с кружевом.
Мэгги не появлялась весь день. Забежала ненадолго уже ближе к вечеру только для того, чтобы подержать на руках девочку. Кэтрин сразу заметила, что она выглядит безрадостной и поникшей.
– Мистер Броуди вернулся, – сообщила Маргарет. И крепче прижала к себе Лиззи.
– Если он плохо обращается с тобой, ты можешь какое-то время пожить в приюте, – предложила Кейт. – Здесь тебе будет намного спокойнее, чем в доме этого ужасного человека.
– Спасибо, мисс, – улыбнулась женщина. – Я была бы счастлива остаться с Лиз, потому что она мне совсем как родная. Мистер Броуди не любит детей, он делает все, чтобы у меня их не было… и, наверное, будет рад, если я уйду, но я не могу. Это будет неправильно. Потому что дом мне достался в наследство: он мой, а не мистера Броуди.
