Он не стал размениваться на любезности и ждать представления, а буквально вломился в гостиную, где пили херес джентльмены из всеми уважаемого семейства, и произнес, с холодной яростью глядя на изумленного таким поведением патриарха:
– Я не был против ревизии в госпитале: совет попечителей вправе знать, куда уходят выделенные средства. Не возражал, когда подчиненных просили указать недочеты в моей работе, хотя предложение лгать за большие деньги недостойно порядочного человека, коим вы были в моем понимании. Но подсылать мерзавцев, готовых избить беззащитного доктора и совершить насилие над его женой, это уже слишком, вам не кажется, господин Таккер?
В гостиной повисла тишина. Все присутствующие повернулись к старику, который медленно поднимался из своего кресла – его глаза под густыми бровями гневно сверкали, ноздри раздувались от злости. Но все его негодование разбивалось о непоколебимое спокойствие доктора Норвуда.
– Преступники пойманы, допрошены и переданы патрульным, – жестко проговорил он. – И уже завтра общество Сент-Джорджа будет вытирать ноги о вашу хваленую репутацию.
Еще несколько мгновений Стейн и Гарольд Таккер в упор смотрели друг на друга, а потом самый влиятельный человек в городе неожиданно опустил взгляд, и в голове доктора впервые мелькнула мысль, что, возможно, старик непричастен к произошедшему. Словно подтверждая его догадку, со своего места поднялся бледный, трепещущий Пелисье, пробормотал: «Прошу прощения» – и тенью выскользнул из комнаты.
Лицо господина Таккера побагровело, на лбу выступила испарина. Все так же молча он глянул из-под бровей на двух крепких, широкоплечих мужчин, стоявших у окна, и те, коротко поклонившись, вышли следом за бывшим аптекарем.
– Доктор Норвуд, – наконец, тяжело вздохнув, заговорил глава семейства, – я приношу вам свои извинения и даю слово, что подобного больше не повторится. Возвращайтесь домой и, прошу, в знак нашей дружбы, забудьте об этом инциденте.
Стейн удержался от соблазна высказать что-то еще, сдержанно поклонился и вышел. Дома его встретила взволнованная Мэри, которая сообщила, что нападавших забрали солдаты, с которыми были еще какие-то люди. Она собиралась уведомить о случившемся мистера Айвора, но Стейн убедил ее не делать этого и поставить в известность лишь Роберта. Как ни странно, капитан согласился с ним, пояснив, что не стоит расстраивать отца и еще больше распалять его давнюю вражду с Таккером.
Принятое ими решение оказалось правильным. От ночного происшествия не осталось никаких следов, арестованные Смит и Броуди куда-то исчезли, о Пелисье тоже больше никто ничего не слышал, словно его и не было на острове, а через два дня после этих неприятных событий решением совета попечителей доктор Стейн Норвуд был назначен на должность заведующего госпиталем с правом участия в заседаниях городского управления.
К концу сентября океан успокоился, и в Сент-Джордж стали все чаще приходить корабли, в том числе с Багамских островов. Однако мистер Грэм Спенсер все не появлялся и Кейт начала нервничать: она подозревала, что дядя затеял очередную авантюру и либо уплыл в Англию без нее, либо решил не возвращаться вовсе. Немного подумав, Роберт предложил ей отправиться домой, не дожидаясь мистера Спенсера, или же забыть о наследстве и остаться здесь.
– Я обещала матери, что вернусь, – возразила Кейт. – Без меня нельзя вскрыть завещание. И потом, Роберт, нам очень нужны деньги. Ты собирался купить землю и построить наш собственный дом, а мне предстоит возродить из пепла приют и помогать с мастерской мисс Уотерс. У тебя хорошее жалование, но, боюсь, нам его не хватит.
– Конечно, не хватит, – проворчал Эдвард Айвор. И тут же напомнил: – Между прочим, кто-то хотел привезти фортепиано в подарок сестре.
Вскоре появился еще один повод посетить метрополию
92: очередной пакетбот из Плимута привез новость о том, что третьего сентября в Париже были подписаны мирные договоры между Англией, Америкой, Францией и Испанией, ознаменовавшие конец войны за независимость Соединенных Штатов. Британия потеряла тринадцать колоний и три острова, но Бермуды по-прежнему оставались ее коронным владением, и в честь этого, а также за долгую и верную службу, Его Величество жаловал губернатору Эдварду Айвору почетное звание рыцаря-бакалавра
93, право именоваться «сэр» и носить соответствующий нагрудный знак на шейной ленте. Весть об этом вмиг разлетелась по городу и вернулась нескончаемым потоком поздравлений в адрес новоиспеченного рыцаря. Даже Гарольд Таккер соизволил прислать письмо, в котором назвал королевскую награду «справедливой и заслуженной», что, несомненно, улучшило его отношения с мистером Айвором. Вот только нагрудный знак и прилагающиеся к нему бумаги нужно было привезти из Лондона, и эту обязанность губернатор, в силу возраста разлюбивший морские путешествия, с легким сердцем передал сыну.
– Теперь выбора у нас нет, – сообщил капитан жене. – Придется плыть.
Отбытие «Призрака» назначили на понедельник, шестое октября. За неделю до этого Стейн, вернувшись из госпиталя, попросил Мэри уделить ему время для серьезного разговора.
– Ты многое изменила в моей судьбе, – сказал он. – Я словно воскрес из мертвых, обрел новый смысл жизни и способность радоваться каждому дню. Но, поразмыслив, я понял, что воскрешение не будет полным до тех пор, пока о нем не узнает моя семья. Я должен исправить последнюю ошибку и увидеться с матерью и отцом.
– Хвала Господу, я надеялась, что однажды ты скажешь это! – воскликнула Мэри, обнимая его. – Мы отправимся в плавание вместе с Китти и Робертом, и я наконец-то познакомлюсь с твоими родителями! Представляю, как они удивятся, услышав нашу историю! – Она вдруг замолчала и пытливо взглянула на мужа: – Но мы же вернемся назад, Этельстейн? У тебя здесь работа, должность… а я не хотела бы навсегда разлучаться с отцом.
– Мэри, сейчас мне сложно давать обещания, – вздохнул он. – Я столько лет не видел родных… и, признаться, желал бы, чтобы хотя бы наш первенец родился в Шотландии. Кроме того, в Британии проще издать мою книгу и получить отзывы именитых коллег.
– Да, милый, я все понимаю. – Глаза Мэри стали грустными. – Но не уверена, что Эдвард Айвор сумеет это понять.
Она оказалась права. Губернатор был категорически против расставания с дочерью и, поскольку запретить ей покинуть остров уже не мог, начал перечислять все вероятные бедствия, к которым может привести их внезапный отъезд.
– Не волнуйтесь, мистер Айвор, в мое отсутствие дела в госпитале не станут идти хуже, – невозмутимо отвечал Стейн. – За этим проследит совет попечителей и мой заместитель Риггз. И нет, вы не умрете от сердечного приступа, если будете принимать лекарства и перестанете нервничать по пустякам.
