Кейт вынула шнурок из ее ослабевшей руки и осмотрела его.
– Узел развязался, – сказала она. – Мэри, твой бисерный мешочек был достаточно тяжелым – я помню, что, кроме письма, ты еще хранила в нем несколько монет. Да, мы много где побывали сегодня, но если бы пропажа случилась во время прогулки, ты бы сразу услышала, как все это шлепнулось на дощатый пол. – Кейт задумалась. – Единственное место, где полы были покрыты коврами, это…
– Капитанская каюта! – Мэри посмотрела на нее широко раскрытыми глазами. – Точно! Когда я упала, мне показалось, что шнурок резко натянулся, но не обратила на это внимания и полезла под стол… а потом я уже ничего не соображала от страха. Возможно, мешочек все еще там. Если кто-нибудь найдет его и прочитает письмо или, хуже того, выбросит…
Она вскочила и стала поспешно одеваться.
– Что ты задумала, Мэри? – насторожилась Кейт.
– Мне нужно пробраться в каюту капитана, – решительно ответила девушка. – Вы со мной?
Все внимание матросов и офицеров «Призрака» было приковано к погибающему «Валианту», поэтому девушкам удалось беспрепятственно пробраться на верхнюю палубу. Солнце садилось, из-за низко висящих туч на шкафуте было темно, к тому же многолюдно: все суетились, и никто не обратил внимания на две неприметные фигурки, тенью проскользнувшие к полуюту. Мэри была уверена, что в такую минуту капитан Айвор не сидит у себя в каюте, и благодарила Бога за то, что штурман успел познакомить их с внутренним устройством корабля.
– Что мы творим? Это же настоящее безумие! – хихикнула Кейт, поражаясь их отчаянной смелости. – Если кто-нибудь нас заметит…
– Тише! – Мэри приложила палец к губам. – Если нас заметят, придется во всем признаться, а мне бы этого не хотелось. Давайте быстро осмотрим каюту и незаметно уйдем.
– Быстро и незаметно у нас не получится, – вздохнула Кейт. – В каюте уже темно, придется зажечь свечи.
– О, Господи…
Они обе оказались правы: капитанская каюта была пуста, и в ней царил густой полумрак, в котором разглядеть что-либо на полу не представлялось возможным. Но Мэри это не испугало: она бросилась к письменному столу, опустилась на четвереньки и стала шарить ладонями по ковру. Кейт на цыпочках прошла следом и осмотрела пол возле окна.
– Здесь уже прибирались, – огорченно заметила она. – Возможно, тот, кто наводил порядок, нашел твой мешочек и отдал его капитану или унес с собой.
Мэри ничего не ответила, только вздохнула и просунула руку глубже под стол. Несколько мгновений ничего не происходило, потом раздался какой-то шорох и радостный возглас:
– Нашла! Хвала Господу… И письмо на месте!
Девушка выпрямилась и с тихим смехом показала Кейт обнаруженную пропажу. Трудно передать, какое облегчение они обе испытали в этот момент.
– Нужно уходить, Мэри, – сказала Кейт. – Капитан может вернуться в любую минуту. А я… – Она вспомнила их последнюю встречу на палубе, взгляд Роберта, его пальцы, железным кольцом сомкнувшиеся на ее руке, и ее передернуло. – Я больше не желаю его видеть.
– Конечно, идем, – отозвалась Мэри и прижала драгоценный мешочек к груди: – Какое счастье, что все обошлось!
Ей много раз говорили, что слишком рано радоваться удаче не стоит, это дает повод судьбе послать очередное испытание. Именно так и случилось сейчас: едва она произнесла эту фразу, как в коридоре послышались шаги и звон посуды. Кто-то направлялся в каюту капитана.
– Господь милосердный… – одними губами прошептала Кейт.
Нежданный визитер замешкался перед дверью, но девушки, в отличие от него, мешкать не стали: не сговариваясь, обе метнулись к единственному месту в каюте, где можно было спрятаться. Темно-синие атласные занавеси, хоть и не очень плотные, надежно укрыли их, с ногами забравшихся на капитанскую кровать. Повезло, что она оказалась прочной и почти не скрипела.
«Какая, однако, ирония судьбы, – усмехнулась про себя Кейт, стараясь успокоить громко стучащее сердце. – Разочароваться в мужчине – и тут же запрыгнуть к нему в постель… Остается лишь уповать на то, чтобы выйти из этой ситуации с честью».
Дверь, наконец, открылась, послышались мягкие шаги по ковру, и через минуту в каюте зажглись свечи. Сквозь занавесочную ткань девушки разглядели юнгу, который принес еще одно кресло, а потом убрал все со стола, поставил на него большой жестяной поднос и стал расставлять посуду. Судя по аппетитному запаху, наполнившему помещение, это был капитанский ужин.
«Господи, пусть он накроет на стол и уйдет! – мысленно взмолилась Мэри. – Дай нам хотя бы минуту… хоть пару мгновений!»
– Прошу вас, – услышала она голос Роберта и поняла, что на этот раз Господь явно не на их стороне: капитан уже здесь, более того, он собирается ужинать не в одиночестве. – Спасибо, Уилл, можешь идти. А вы проходите сюда.
Высокий силуэт качнулся у двери. Шаги его гостя звучали немного странно… возможно, их так приглушал ковер.
Роберт подошел к столу, отодвинул кресло, снял китель. Переставил свечи и стал разливать по стаканам какую-то жидкость – вино или эль.
– Садитесь. Вам удобно?
– Да, благодарю вас, – отозвался знакомый голос, и Мэри на миг перестала дышать. Мужчины сели за стол. Звякнула посуда, зазвенели столовые приборы.
– Обычно капитаны приглашают членов своей команды разделить с ними трапезу в знак особого расположения, в качестве поощрения или награды. Но вы не мой подчиненный, а лучшей наградой для вас, насколько я понимаю, являются спасенные жизни, – проговорил Роберт. – И все же вы здесь, потому что, признаюсь, заинтересовали меня, а также впечатлили моего судового врача, скромная похвала из уст которого еще больше усилила мой интерес и желание узнать о вас как можно больше. Прошу, не стесняйтесь, я знаю, вы очень голодны… а я столь же любопытен, поэтому хочу, чтобы сегодня вечером мы оба насытились в полной мере. Как вам мое предложение, мистер Норвуд?
Глава десятая
– Я не люблю рассказывать о себе, – после долгого молчания ответил Стейн, – и если вы, капитан, позвали меня только для этого…
– Роберт. Можете называть меня по имени, поскольку мы не на шканцах, а вы, повторюсь, не мой подчиненный. И, ради бога, поешьте, наконец. Все остальное может подождать.
Некоторое время в каюте был слышен только тихий стук вилок и ножей о фарфоровые тарелки. Потом Роберт положил салфетку и откинулся в кресле:
– Что ж, мистер Норвуд, вы имеете полное право не желать говорить о себе с малознакомым человеком; тогда, позвольте, я поделюсь с вами тем, что успел заметить, а вы поправите, если я в чем-то ошибся… Судя по акценту, вы не англичанин, а шотландец, но произношение у вас необычное, как будто вы довольно долго жили в другой стране и разговаривали преимущественно на чужом языке. У вас рост и телосложение воина, но при этом изящные кисти рук, тонкие, длинные пальцы и благородные, я бы даже сказал, породистые черты лица. И ваши манеры… простите великодушно, но вы не можете быть простолюдином, как большинство корабельных хирургов. Вы явно джентльмен, из знатной семьи, судя по отзывам доктора Мина, человек образованный, и для меня остается загадкой, почему вы назвались простым судовым врачом. Вы чего-то боитесь, Стейн? Судя по всему, испанцы дурно обращались с вами; чего они хотели? Узнать, кто ваши родные, и потребовать у них выкуп?
