– Что ты задумала, Мэри? – шепотом спросила Кэтрин. – Я не уверена, но…
Закончить мысль она не успела. Наверху послышались шаги, и на лестнице появился невысокий, хорошо одетый мужчина средних лет с надменным выражением лица и капризно поджатыми губами. Заметив девушек, он недоуменно приподнял брови, а потом, преисполненный возмущения, снял надетую было шляпу и быстро спустился в холл.
– Что вам здесь нужно, mademoiselles? – строго вопросил он, поправляя белоснежные манжеты. – Вы больны? Или пришли навестить кого-то из пациентов?
– Нет, – робко отозвалась Мэри. – Мы недавно приехали, знакомимся с городом и просто зашли… посмотреть.
– Здесь не театр и не цирк-chapiteau, а заведение, где болеют и умирают люди, – сурово отчеканил мужчина. – Посторонним входить сюда строжайше запрещено! Тем более впечатлительным особам женского пола. – Он поморщился: – Какой беспечностью и глупостью надо обладать, чтобы искать развлечений в подобном месте! Il est révoltant!
38
– Мы не искали развлечений, – возразила Кейт. – Моя подруга измучилась от жары и попросила глоток воды…
– Это военный госпиталь, а не кофейня, мисс! – оборвал ее незнакомец. – Поэтому будьте любезны сейчас же выйти отсюда вон!
Мэри вздрогнула от его окрика и отступила назад. Этот человек с первых же минут вызвал у нее неприязнь, его резкость и грубость больно ранили ее чувства, и единственное, чего она сейчас желала, это, в самом деле, поскорее выйти отсюда – под палящее солнце, в оглушающую духоту.
– Вы меня не дослушали, сэр, – спокойно продолжила Кэтрин. – Мы как раз проходили мимо вашего заведения, когда я вспомнила о том, что… собиралась сделать пожертвование на нужды госпиталя, и пригласила мисс Мэри-Энн зайти со мной. Надеюсь, сэр, вы не сочтете благотворительность глупостью и беспечностью?
Изящным жестом она сунула два пальца за лиф платья, извлекла на свет божий аккуратно сложенную банкноту в сто фунтов и с очаровательной усмешкой показала ее разгневанному мужчине. После чего обе они имели возможность наблюдать за тем, как в мгновение ока праведный гнев неизвестного господина сменяется непередаваемым восторгом, а на его лице, словно по волшебству, появляется маска любезности и глубокого уважения.
– О-о, – протянул он, подходя ближе, и согнулся в низком поклоне: – Прошу прощения, милые дамы, я сразу не догадался, сколь чисты и благородны были душевные порывы, приведшие вас сюда! Mon Dieu, какой щедрый дар! Моя драгоценная mademoiselle, я восхищен вашим милосердием и заботой о ближних! Ваша спутница страдает от жажды? Пойдемте в мой кабинет, я прикажу подать вам прохладной лимонной воды. Ах, нет, pardonnez mes manières
39, сперва я обязан представиться: заведующий госпиталем Его Величества, доктор Арман Пелисье, отныне и навсегда к вашим услугам!
Глава двадцатая
– Приятно познакомиться, господин Пелисье, – ответила Кэтрин, хотя приятно ей вовсе не было: забирая протянутую ему банкноту, подобострастно улыбающийся мужчина провел влажными кончиками пальцев по ее ладони, вызвав острое желание убрать руки за спину и там незаметно вытереть их о платье. Внезапная перемена в поведении заведующего госпиталем заставила ее усомниться в том, что переданные ему средства будут потрачены на благое дело, и девушка немедленно уточнила: – Я хочу, чтобы из этой суммы вы еженедельно выплачивали достойную прибавку к жалованию докторам, размер которой оставляю на ваше усмотрение. Ведь образованные и довольные своим обеспечением доктора – это то, на чем держится современная медицина, не так ли?
Улыбка господина Пелисье застыла, словно приклеенная.
– Конечно, mademoiselle, – с поклоном проговорил он и сделал приглашающий жест: – Прошу, следуйте за мной.
– К сожалению, – вмешалась Мэри, – мы не собирались задерживаться здесь. Снаружи нас ожидает слуга, который изнывает от жары, поэтому будет лучше, если мы с мисс Маккейн отправимся дальше по своим делам. Всего вам доброго и… спасибо за любезный прием.
В ее голосе звучал неприкрытый сарказм, заставивший доктора Пелисье почувствовать себя до крайности неловко.
– Одну минуту, милые дамы! – буквально взмолился он. – Позвольте в качестве извинений принести вам и вашему serviteur
40 по стакану прохладной воды. Ведь это место создано, чтобы избавлять от страданий, а не умножать их.
Едва он поднялся по лестнице и скрылся за дверью, Мэри перестала сдерживаться и напустилась на Кэтрин:
– Китти, что ты творишь?! Это безумие – разбрасываться такими деньгами! Небогатые семьи живут на сто фунтов целый год, а ты вот так просто отдаешь их человеку, которого впервые видишь!
– Тише! – шикнула на нее Кейт. А потом вздохнула: – Мэри, я сделала это, чтобы к нам отнеслись с должным уважением, а не пытались выставить на улицу, словно каких-то бродяжек. И не считаю, что потратила деньги напрасно: в конце концов, я ведь не подарила их доктору Пелисье, а передала на нужды госпиталя. Вот что самое главное. Как-то иначе помочь раненым я вряд ли сумею: при виде крови и от больничного запаха меня сразу стошнит или я упаду в обморок. – Она улыбнулась. – Поверь, если ты будешь работать здесь, то заплатишь намного больше: своим временем, своим трудом, душевными силами и заботой. Все это стоит дороже, чем какие-то сто фунтов.
– Я понимаю, но ведь это твое приданое! – не сдавалась Мэри.
– Вот именно – мое, и я хочу распорядиться им так, как считаю нужным. Сама, а не по воле матери или мужа. – Кэтрин посмотрела на подругу, а потом беспечно махнула рукой: – Ничего страшного, дома меня ждут еще целых восемь тысяч и наследство, завещанное отцом. Полагаю, сумма будет немаленькая, и я уж точно не разорюсь.
Мэри ничего не ответила, только покачала головой.
– Не знаю, как ты, а я больше не хочу здесь оставаться, – решительно проговорила Кэтрин. – И мне жаль бедного Джейсона, который мается на солнцепеке. Предлагаю пойти и всем вместе выпить холодного лимонада в ближайшей кофейне.
Сверху донесся звук приближающихся шагов, и, обменявшись взглядами, девушки бросились к двери, ведущей наружу.
– Мистер Айвор сегодня задерживается, – доложил слуга, ставя перед Робертом чашку ароматного черного чая. – Обедает у Стонтонов. Принести вам кусочек пирога, сэр?
– Благодарю, – кивнул капитан. – Если сядут за карточный стол, обед может затянуться до ужина. А где Джейсон?
– Отправился с молодыми мисс в город. Банановый или с ванильным кремом?
– Все равно.
Как и следовало ожидать, слуга принес оба. И заодно сообщил:
– Доктор Норвуд вернулся, сэр.
