Лицо Стейна Норвуда осталось непроницаемым. Он поднялся, взял свою трость, и Пелисье испуганно отступил, из последних сил придавая себе вид оскорбленного и разгневанного вершителя судеб. Но доктор так же спокойно прошел мимо него и остановился лишь возле двери.
– Можете попробовать, – проговорил он, не оборачиваясь. – Но не забудьте, что у господина Таккера очень большая семья и много высокопоставленных друзей. Не завтра, так через неделю кто-нибудь из них может тяжело заболеть, или у кого-то случатся трудные роды, или воспаление appendix vermiformis
52. К кому тогда вы побежите за помощью?
Когда дверь за доктором Норвудом закрылась, заведующий госпиталем в бессильной ярости пнул стоящую рядом тумбу… и взвыл от острой, невыносимой боли. Вызванный им помощник определил перелом пальца ноги, наложил шину и отправил господина Пелисье домой – где жена, всю неделю мечтавшая потанцевать с супругом на празднике, устроила ему безобразный скандал.
Глава двадцать третья
Экипаж, принадлежащий Эдварду Айвору, прибыл к Государственной резиденции одним из первых.
Двухэтажное здание из белого камня, построенное в итальянском стиле полтора века назад прямо напротив Сомерс Гарден, несмотря на скромный размер, казалось величественным – должно быть, на фоне расположенных по соседству маленьких домиков. Между собой горожане называли его Букингемским дворцом, потому что именно здесь собирался парламент и устраивались заседания суда; по слухам, здесь же, в подвалах резиденции, хранились запасы пороха на случай осады
53. В другое время, может, девушки и задумались бы, насколько безопасно заседать и тем более танцевать de facto на огромной пороховой бочке, но не сегодня, когда окна «дворца» были распахнуты настежь, из них доносилась громкая музыка и все обещало безудержное веселье и танцы.
Мэри и Кейт, сопровождаемые мистером Айвором, поднялись по ступенькам широкой лестницы и вскоре вошли в хорошо освещенный зал, где играл оркестр и собирались гости. Прибытие губернатора с дочерью не осталось незамеченным: к ним тотчас стали подходить знакомые и незнакомые люди, чтобы, исполняя долг вежливости, поздороваться, задать пару ничего не значащих вопросов и, получив на них столь же значимые ответы, тихо удалиться, уступив место другим. Впрочем, далеко не все джентльмены спешили отойти: Чарлз Пламмер решил остаться с ними на весь вечер, ссылаясь на то, что они втроем впервые приглашены на подобное мероприятие и являются своего рода дебютантами. Мэри не стала возражать – и вскоре заметила, как ревниво поглядывают на нее матери незамужних девиц. Ясно, какие надежды они возлагали на Чарлза, который не отходил от них с Кейт – словно заботливый старший брат или жених.
– Где же Роберт? – забеспокоилась Кейт. – Мистер Айвор сказал, что «Призрак» сегодня вернется в Сент-Джордж. Скоро начнутся танцы, а о капитане до сих пор никаких новостей.
– Тише! – поспешно проговорила Мэри, глядя ей за спину. – Сюда идут миссис и мисс Бэнкс!
Кейт немедленно замолчала и обернулась, изобразив самую любезную из улыбок. Миссис Бэнкс лишь кивнула подругам и отошла к дамам постарше, Кандида же в сопровождении двух юных мисс, жадно разглядывавших уроженок далекой Англии, приблизилась и сделала книксен.
– Мисс Айвор, мисс Маккейн, – с видом хозяйки званого вечера улыбнулась она и представила своих спутниц: – Познакомьтесь с Эллен Фостер и Шарлоттой Уэст. – Ее оценивающий взгляд скользнул по белому платью Мэри и остановился на новом наряде Кейт – цвета кофе с молоком, отделанном белым кружевом и вызывающе модным: без фижм, с глубоким округлым вырезом, не прикрытым нагрудной косынкой. – Господь милосердный… неужели в Лондоне одеваются так нескромно?!
– Представьте себе, да, – ответила Кейт, только сейчас заметив, что на Кандиде не унылое серое, а симпатичное бледно-желтое платье и волосы ее убраны намного живее. – Жаль, что до островов новые веяния доходят с опозданием лет на тридцать… но ничего, вы еще сможете увидеть такие наряды на собственных внучках.
– Непременно увижу, – в тон ей отозвалась мисс Бэнкс, – ведь у нас с Робертом будет много прелестных, здоровых малюток. Кстати, мисс Айвор, где же ваш брат? Он не приехал с вами?
– Увы, нет, – прохладно ответила Мэри, почувствовав, как сникла уязвленная чужими фантазиями Кейт. – Боюсь, капитан Айвор задерживается.
– Жаль, он пропустит все самое интересное. – Кандида переглянулась с подругами и пояснила: – Здесь есть фортепиано, и мы хотели исполнить для собравшихся несколько песен. Не желаете поучаствовать в развлечении, мисс Айвор?
– С удовольствием. – Мэри едва подавила нетерпение. – Но только после вас.
Похоже, Кандида Бэнкс тоже не могла дождаться, когда настанет время показать свои умения гостям, особенно тем, кто впервые присутствовал на балу. Но ей пришлось уступить право первенства Эбигейл Таккер – потому, что та всегда садилась за фортепиано первой. Это была дань уважения, но не таланту девушки, коего, по правде сказать, было немного, а положению ее деда, который неизменно осыпал Эбигейл комплиментами, большую часть которых она, увы, не заслуживала. После ее выступления оркестр заиграл кадриль, и джентльмены бросились приглашать дам, которые еще были свободны. Кэтрин не успела опомниться, как оказалась в паре с незнакомым, но весьма настойчивым молодым человеком, сумевшем увести ее у остальных желающих потанцевать с ней. Мэри, разумеется, увлек за собой Чарлз, в котором задора оказалось не меньше, чем в его партнерше, потому первый их танец доставил обоим огромное удовольствие. После этого девушка тут же была ангажирована мистером Пламмером на все следующие кадрили, но дала согласие только на одну: Мэри хотелось для разнообразия потанцевать с кем-нибудь еще. На мгновение она вспомнила о Стейне, и радость ее немного угасла… но потом девушка решила не портить себе праздник и не терзаться несбыточными мечтами – хотя бы здесь и сейчас.
В перерыве между вторым и третьим танцами за фортепиано села Шарлотта Уэст, исполнившая музыкальную фантазию неизвестного композитора, и Мэри высоко оценила беглость ее пальцев и свободную манеру игры. Выслушав аплодисменты слушателей, мисс Уэст не ушла и пригласила к инструменту мисс Бэнкс. Порозовевшая от волнения девушка встала рядом, деликатно откашлялась, привлекая всеобщее внимание и, едва Шарлотта закончила короткое вступление, начала петь.
– Кто бы подумал, – через минуту сказала Кейт, повернувшись к подруге, – что у нашей невзрачной мышки такой замечательный голос!
В самом деле, пела она великолепно, и Мэри была вынуждена признать, что если не по силе и выразительности голоса, то по приятному тембру и умению брать высокие ноты Кандида могла составить ей конкуренцию. Ее пение звучало как перезвон хрустальных колокольчиков и радовало слух; похоже, все в этом зале знали о таланте мисс Бэнкс и потому слушали ее с полагающимся вниманием и восторгом, а в конце одарили бурными аплодисментами, которые она принимала с хорошо отыгранным смущением.
